Загадочное ночное убийство собаки - Марк Хэддон

Послышался шорох. Я обернулся и увидел, что миссис Ширз стоит на лужайке и смотрит на меня.

Я сказал:

– Я хотел посмотреть, в сарае ли вилы.

А она ответила:

– Если ты сейчас же не уйдешь, я снова вызову полицию.

Так что я отправился домой.

Войдя в дом, я поздоровался с отцом и покормил крысу Тоби. Я был очень доволен собой, потому что я был детективом и расследовал преступление.

61

Миссис Форбс из нашей школы сказала, что, когда мать умерла, она отправилась в рай. Это потому, что миссис Форбс очень старая. Она носит тренировочные штаны и говорит, что они удобнее, чем обычные брюки. И у нее одна нога немного короче другой, потому что она попала в аварию на мотоцикле.

Но когда мать умерла, она не отправилась в рай, поскольку никакого рая не существует.

Муж миссис Питерс – викарий, и его надо называть «преподобный Питере». Иногда он приходит в школу и разговаривает с нами, и однажды я спросил его, где находится рай. А он сказал:

– Рай – не в нашей Вселенной. Это всецело иное место.

Преподобный Питерс издает забавный щелкающий звук языком, когда думает. Еще он курит сигареты, и его дыхание пахнет ими, а мне это не нравится.

Я сказал, что вне нашей Вселенной не существует ничего и нет всецело иного места, Разве что такое место существует по ту сторону черной дыры, но черная дыра – это то, что называется парадокс. Никто не знает, что находится у нее с другой стороны, ведь гравитация черной дыры так велика, что даже электромагнитные волны не могут через нее проникнуть. А электромагнитные волны – это единственный способ получить информацию о вещах, которые располагаются слишком далеко от нас. И если рай находится по другую сторону черной дыры, мертвых нужно запускать в космос на ракетах, а этого не происходит, иначе люди бы заметили.

Я думаю, люди верят в рай, потому что им не нравится идея смерти. Поскольку они хотят продолжать существование и им не нравится, что другие люди въедут в их дома и выкинут их вещи на свалку.

Преподобный Питерс сказал:

– Ну, когда я сказал, что рай находится вне Вселенной, это была фигура речи. На самом деле это означает, что все умершие живут рядом с Богом.

Я спросил:

– Но где находится Бог?

А преподобный Питерс сказал, что мы поговорим об этом в другой раз, когда у него будет побольше времени.

Что на самом деле происходит, когда ты умираешь? Твой мозг перестает работать, и твоя плоть разлагается, как это было с кроликом, когда он умер и мы похоронили его в дальнем углу сада. Его тело сгнило и распалось на мельчайшие частицы. Эти частицы съели черви, а потом их вобрали в себя растения. И если через 10 лет мы придем и раскопаем землю на этом месте, то не найдем ничего, кроме скелета. А через 1000 лет даже скелет исчезнет. Но я не расстраиваюсь, потому что теперь этот кролик станет частью цветов, и яблони, и куста боярышника.

Когда человек умирает, его обыкновенно кладут в гроб, и это означает, что он долгое время не смешается с землей – до тех пор, пока не сгниет дерево гроба.

Но мать была кремирована. Это означает, что ее положили в гроб и сожгли и ее тело превратилось в дым и пепел. Я не знаю, что потом происходит с прахом, и я не мог спросить об этом в крематории, потому что я не ходил на похороны. Но я знаю, что дым вышел из трубы и перемешался с воздухом. Иногда я смотрю в небо и думаю, что там, наверху, есть частицы матери. Они плавают вместе с облаками над Африкой или Антарктикой, или льются с дождем на леса Бразилии, или падают в виде снега где-нибудь еще.

67

Следующий день был суббота, а по субботам особенно нечего делать. Иногда мы с отцом ходим гулять или катаемся на лодке по озеру, но в эту субботу Англия играла с Румынией в футбол, и это значило, что мы не пойдем на прогулку, потому что отец хотел посмотреть матч по телевизору. Так что я решил заняться расследованием.

Я собирался расспросить людей, которые жили на нашей улице, потому что они могли знать, кто убил Веллингтона, или же видели что-нибудь необычное в четверг вечером.

Я не часто общаюсь с незнакомыми людьми. Я не люблю разговаривать с чужими, и вовсе не из-за опасных незнакомцев, о которых нам рассказывали в школе. Это когда чужой человек угощает тебя конфетами или предлагает прокатиться на его машине, потому что хочет заняться с тобой сексом. Но об этом я не беспокоюсь. Если незнакомец ко мне прикоснется, я его ударю, а ударить я могу человека очень сильно. Например, однажды я стукнул Сару, потому что она дергала меня за волосы. Она потеряла сознание, и у нее было сотрясение мозга, и ее пришлось отвезти в больницу. И еще я постоянно ношу в кармане свой армейский нож, а там лезвие-пила, которым можно отрезать человеку палец.

Я не разговариваю с незнакомцами, потому что мне не нравятся люди, которых я раньше никогда не встречал. Это как с Францией. Мы ездили туда в отпуск, когда мать была еще жива. И я ненавидел эту Францию, потому что, когда идешь в магазин, или в ресторан, или на пляж, ты не можешь понять, что говорят люди, и это пугает.

Обыкновенно мне нужно очень много времени, чтобы привыкнуть к человеку, которого я раньше не знал. Например, когда в нашей школе появляется новый ученик, я не разговариваю с ним несколько недель. Я просто смотрю на него, пока не убеждаюсь, что он безопасен. Тогда я задаю вопросы – вроде того, есть ли у него домашние животные, какой его любимый цвет и что он знает о космической миссии «Аполлона». Я прошу нарисовать план дома, где он живет, спрашиваю, есть ли у них машина, и если да, то какая. Так я постепенно узнаю его. Тогда я больше не возражаю, чтобы мы находились в одной комнате, и мне уже не обязательно постоянно за ним наблюдать.

Поэтому пообщаться с чужими людьми для меня было смелым решением. Но если ты детектив и ведешь расследование, то приходится совершать смелые поступки. Так что у меня не было выбора.

Прежде всего я нарисовал план нашего отрезка улицы, которая называется Рэндольф-стрит. Вот такой:

Потом я удостоверился, что мой армейский нож лежит в кармане, вышел на улицу и постучал в дверь дома № 40, который находится напротив дома миссис Ширз. Это значит, что там, вернее всего, могли что-то видеть или слышать. Людей, которые жили в доме № 40, звали Томпсоны.

Мистер Томпсон открыл дверь. На нем была футболка с надписью:

Мистер Томпсон сказал:

– Что угодно?

Я спросил:

– Вы знаете, кто убил Веллингтона?

Я не смотрел ему в лицо. Я не люблю смотреть людям в лицо, особенно если я их не знаю. Несколько секунд мистер Томпсон молчал.

Потом он спросил:

– Ты кто?

Я ответил:

– Я Кристофер Бун из дома № 36, и я вас знаю. Вы мистер Томпсон.

Он сказал:

– Я брат мистера Томпсона.

А я спросил:

– Вы знаете, кто убил Веллингтона?

Он сказал:

– Что еще за хренов Веллингтон?

Я ответил:

– Это собака миссис Ширз из дома № 41.

Он спросил:

– Кто-то убил ее собаку?

Я сказал:

– Вилами.

Он сказал:

– Господи Боже мой!

Я объяснил:

– Садовыми вилами, – на случай, если он не понял. И спросил: – Вы не знаете, кто это сделал?

Он ответил:

– Не имею ни малейшего представления.

А я спросил:

– Вы не видели ничего подозрительного в четверг вечером?

Он сказал:

– Слушай, сынок, ты уверен, что тебе стоит здесь болтаться и задавать подобные вопросы?

Я сказал:

– Да, потому что я хочу выяснить, кто убил Веллингтона, и я пишу об этом книгу.

А он сказал:

– Ну, в четверг я был в Колчестере, так что ты пришел не по адресу.

Я сказал:

– Спасибо, – и ушел.

В доме № 42 мне никто не открыл.

Я видел людей, которые жили в доме № 44, но не знал, как их зовут. Они были чернокожие – мужчина и женщина, и у них было двое детей, мальчик и девочка. Дверь открыла женщина. На ней были ботинки, похожие на армейские, а на запястье пять браслетов из какого-то серебристого металла, и они звенели.

Женщина сказала:

– Ты Кристофер, верно?

Я ответил, что да, и спросил, не знает ли она, кто убил Веллингтона, Леди знала, кто такой Веллингтон, гак что мне не пришлось это объяснять, и она слышала, что он погиб.

Я спросил, не видела ли она чего-нибудь подозрительного в четверг вечером – такого, что могло бы дать ключ к разгадке.

Она спросила:

– Чего, например?

И я сказал:

– Например, чужих. Или как кто-нибудь ссорится.

Она сказала, что нет.

Потом я решил сделать то, что называется перевести разговор в другое русло, и спросил, не знает ли она кого-нибудь, кто хотел бы огорчить миссис Ширз.

И она сказала:

– Возможно, тебе стоит спросить об этом у своего отца.

А я объяснил, что не могу спросить отца, так как расследование тайное. Потому что отец велел мне не соваться в чужие дела.