Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский - Петр Образцов

Для перехода к цифровому телевидению на современном уровне техники возникает необходимость в преобразовании аналогового видеосигнала в цифровую форму и обратного преобразования в аналоговую форму перед воспроизведением изображения в приемном устройстве. В цифровой телевизионной системе для приема видеосигнала изображения используется плоскопанельный телевизор, пришедший на смену кинескопу.

В 1912 году Зворыкин оканчивает Технологический институт, получив диплом с отличием. Это дает ему право поехать на научную стажировку в одну из европейских лабораторий.

По совету Розинга решено проходить стажировку в Париже у выдающегося физика Поля Ланжевена. В течение года Владимир Козьмич занимается в Коллеж де Франс исследованием дифракции рентгеновских лучей, затем выезжает в Германию прослушать курс теоретической физики в Шарлоттенбургском институте. Здесь его настигает известие о начале Первой мировой войны.

Чтобы не оказаться интернированным, Зворыкин срочно уезжает в Данию, оттуда через Финляндию выбирается в Россию, где его немедленно мобилизуют в армию.

Служить он начинает в чине рядового, но в скором времени его назначают руководителем радиостанции, которой некому было заняться и которая в разобранном виде хранилась на железнодорожных складах города Гродно. Под руководством Зворыкина станцию быстро собирают, налаживают, и она начинает выходить в эфир с радиограммами. Попутно ее используют и как «радиоперехватчик» для прослушивания немецких служебных сообщений.

Учитывая опыт и знания молодого ученого, его в 1916 году командируют в США для закупки радиооборудования.

Но на пороге был 1917 год, когда жизнь вступила в новую фазу — и для страны, и для нашего героя. Для него дальнейшая жизнь на несколько лет превратилась в сплошные приключения, в то, что на сегодняшнем языке называется экшн.

Вот как описывает ситуацию, сложившуюся в России 1917 года и в своей личной жизни между Февралем и Октябрем, сам Зворыкин (мемуары ему помогал писать американский журналист Фредерик Олесси):

«Когда я вернулся в Петроград в январе 1917 года, я понял, что обстановка в городе за время моего отсутствия сильно изменилась. Беспокойство, испытываемое людьми еще несколько месяцев назад, теперь сменилось паникой. Все были уверены, что произойдет что-то радикальное, опасное, но никто не знал, что именно и когда. В основном все считали, что чем быстрее „оно“ случится, тем лучше. Люди говорили: „Что бы ни случилось — будет лучше, чем сейчас“». Рушащийся мир и экономический кризис в стране создавали общее ощущение, что скоро случится что-то зловещее. Когда же 17 февраля главное событие наконец произошло, его почти никто и не заметил: все случилось так буднично, так неожиданно, — и потому, что все ожидали, что что-то произойдет, случилось совсем не то, чего ожидали. Результат этих перемен превзошел опасения и прогнозы всех, включая даже тех, кто все и заварил. Последней каплей можно считать демонстрацию около Московского вокзала, когда полицейский отдал приказ казакам разогнать толпу. Вместо этого один из казаков убил его.

Рабочие с больших заводов забастовали и начали собираться в центре города. Два элитных полка Петрограда арестовали своих офицеров и примкнули к демонстрантам. Остальное всем известно. Через несколько дней Николай II отрекся от престола, и государственная власть перешла к думе. Трудно описать эти первые дни революции. Город был в праздничном возбуждении. Все были на улицах, казалось, что никто не работает. Повседневная жизнь остановилась. Раненых в те первые дни было очень мало, и газеты торжествовали, называя происходящее «Великой бескровной революцией». И все же офицерам было опасно выходить на улицу. Большинство офицеров сняли погоны и носили красные повязки на рукавах или же красные банты на груди.

Зворыкин встретил друга отца, профессора Александра Гучкова, члена Государственной думы и министра нового Временного правительства. Тот сказал, что нужен человек, который сумел бы немедленно организовать радиопередачи из Таврического дворца в Кронштадт.

Владимир Козьмич много времени проводил на русском заводе Маркони и предложил Гучкову использовать их аппаратуру, так как знал, что ее собирались отослать на фронт. Гучков помог достать необходимые документы, и его новый сотрудник понесся на завод, на другой конец города. В тот день трамваи не работали, а пешком туда — несколько часов. Перед дворцом было множество автомобилей с военными водителями, которых никак не получалось уговорить подбросить до завода, пока не остановился шофер, показавшийся знакомым. Оказалось, что это один из механиков, с которым Зворыкин уже встречался, — Лушин. И так как в те дни авторитет солдата был гораздо выше авторитета генерала, Лушин вскоре добыл мотоцикл с прицепом, ставший впоследствии их личным транспортом. На заводе, прочитав письмо министра, согласились выдать необходимую аппаратуру. Теперь встала новая задача — как довезти ее до дворца и где взять людей, умеющих с ней работать. И опять на помощь пришел Лушин. Он предложил сходить в Офицерскую школу связи и найти добровольцев.

В школе шло важное заседание. Зворыкин, будучи офицером, прервать его не мог, а вот Лушин, не спрашивая разрешения, вышел перед залом и обратился к присутствующим, в основном солдатам, и описал крайнюю необходимость радиосвязи в Таврическом дворце. Он воззвал к добровольцам. Ответная реакция была настолько ошеломляющей, что выбрать из всех желающих помочь самых квалифицированных оказалось сложно. Поехали обратно на завод Маркони, на этот раз двумя большими грузовиками, загрузили аппаратуру и вернулись в Таврический дворец.

К концу дня радиостанция была установлена в дворцовом саду, и вскоре связались с Кронштадтом. Первые двое суток пришлось провести во дворце день и ночь, организовывая работу станции, к концу третьего дня, проходя по коридорам, он наткнулся на большую вывеску «Радиосвязь» и обнаружил огромный кабинет, заполненный столами; за каждым столом сидел офицер, или солдат, или девушка — там было очень много девушек, очевидно секретарш. Все делали вид, что заняты чем-то сверхважным. За самым большим столом сидел капитан в форме связиста, и на вопрос, что они используют для связи, он ответил, что все еще находится на стадии подготовки. Они надеялись использовать большую станцию на окраине Петрограда, но она на данный момент недоступна. Капитан был шокирован, когда узнал, что в саду уже работает радиостанция, и очень негодовал, что ему никто не доложил. Да и вообще, кто вы такой? Получив разъяснения, он очень развеселился и назначил Зворыкина кем-то вроде своего третьего секретаря. Новая должность в основном состояла из сидения за столом с очень важным видом. Вскоре было получено новое назначение на постоянную должность на завод Маркони. Но и там работа тоже развалилась. Везде шли бесконечные совещания, писались резолюции и мало кто работал.