Корни ритуализма в церкви и масонстве - Елена Блаватская

«Все являются дэвами (демонами) на этой земле, кроме Бога пророков (посвященных), чистого Иао; и если в Христе вы видите нечто иное, чем СОЛНЦЕ, тогда вы поклоняетесь дэву , призраку, как это делают все дети ночью.»

Восток представляет собой ту главную точку, откуда встает светило дня, великое Светило, дарующее и поддерживающее жизнь, творец всего того, что живет и дышит на этой земле, и что же удивительного в том, что все народы оказывали ему поклонение как видимой действующей силе невидимого Принципа и Причины; и что месса должна была совершаться в честь того, кто дарует messis , или «урожай». Но между поклонением идеалу как целому , и его физическому символу, его части, избранной для представления целого и ВСЕГО, лежит целая пропасть. Для ученых египтян Солнце было «глазом» Осириса, а не самим Осирисом; то же самое — и для ученых зороастрийцев. Для ранних христиан Солнце становилось Божеством, in toto[11]; и при помощи казуистики, софистики и догм, не подвергаемых сомнению, современные христианские церкви умудрились вынудить даже образованный мир признать то же самое, внушая ему веру в то, что, что их бог — это единственное живое и истинное Божество, творец, но не Солнце — тот демон, которому поклонялись «язычники». Но какая может быть разница между злым демоном и антропоморфическим Богом, таким, например, который представлен в Соломоновых притчах? Этот «Бог», — хотя бы бедные, беспомощные, невежественные люди и призывали его, когда их «страх придет как ураган» и их «несчастье, как вихрь», — угрожает им такими словами: «Я буду смеяться над вашими бедствиями, я буду издеваться , когда придет ваш страх!» (Притчи, 1:27). Отождествите этого Бога с великим аватаром, на котором основана христианская легенда; объедините его с тем истинным посвященным, который сказал, «Благословенны страждущие, ибо они успокоятся»: и какой же будет результат? Одного такого отождествления совершенно достаточно для того, чтобы оправдать дьявольское веселье Тертуллиана, который смеялся и радовался идее о том, что его неверующие потомки будут гореть в адском огне; совет Иеронима христианскому новообращенному растоптать тело свей языческой матери, если она пытается противодействовать тому, чтобы он оставил ее навсегда , чтобы следовать Христу; и это превращает всех церковных тиранов, убийц и omnes gentles инквизиции, в величайшие и благороднейшие примеры практического христианства из всех когда-либо живших на земле!

VII

Ритуализм первоначального христианства — как это теперь достоверно показано — происходит из древнего масонства. Последнее, в свою очередь, является потомком в те времена уже полностью умерших мистерий. О них то мы и скажем теперь несколько слов.

Хорошо известно, что повсюду в древнем мире, кроме народного культа, состоящего из формальных и полностью экзотерических церемоний, у каждой нации был свой тайный культ, известный миру как МИСТЕРИИ. Страбон, среди многих других, подтверждает это убеждение (См. Georg , кн. 10). Никто не получил доступа к ним, за исключением тех, кто прошел специальную подготовку. Неофиты, получившие наставления в верхних храмах, посвящались в заключительные мистерии в пещерах. Такие наставления были последним сохранившимся наследием древней мудрости, и они разыгрывались под руководством высших посвященных. Мы намеренно употребляем слово «разыгрывались»; ибо устные наставления в низком дыхании давались лишь в пещерах, в полной тишине и тайне. Во время публичного обучения и общих наставлений, уроки по космогонии и теогонии представлялись в аллегорической форме, и modus operandi[12] постепенной эволюции космоса, миров, и в конце концов нашей земли, богов и людей, — все это давалось при помощи символов. Массы людей были свидетелями великих представлений во время празднований мистерий, и множество людей слепо поклонялись персонифицированным истинам. И только великие посвященные, эпопты , понимали их язык и истинный смысл. Все это, и еще большее, хорошо известно ученому миру.

Общим убеждением всех древних народов было то, что истинные таинства того, что столь нефилософично называют творением , были переданы избранным в нашей (пятой) расе через ее первую династию божественных Правителей — богов во плоти, «божественных воплощений», или, так называемых, Аватар . Последние стансы, которые приводятся из Книги Дзиан в «Тайной Доктрине» (том 2, стр. 31), говорят о тех, кто управлял потомками, «происходящими из святого рода», и… «кто вновь спустился и установил мир с пятой (расой) и кто учил и наставлял ее».

Фраза «установил мир» показывает, что этому предшествовали некие разногласия . Судьба атлантов в нашей философии, и участь допотопного человечества в Библии, подтверждают эту идею. Еще раз — за много веков до Птолемеев — то же самое злоупотребление сакральным знанием проникло в среду посвященных Святилища в Египте. Сохраняемые во всей своей чистоте в течение бесчисленных веков, священные учения богов, из-за личных амбиций и эгоизма, были вновь извращены. Значения символов слишком часто осквернялись неподобающими истолкованиями, и очень скоро лишь элевсинские мистерии одни остались свободными от фальшивых и святотатственных нововведений. Они совершались в честь (Цереры) Деметры, или Природы, и праздновались в Афинах; в них была посвящена интеллектуальная элита Малой Азии и Греции. В своей 4-ой книге, Зосима утверждает, что эти посвящения были распространены среди всего человечества;прим.8 а Аристид называет мистерии общим храмом земли .

Поскольку надо было сохранить хоть какие-нибудь воспоминания об этом «храме» и, если это необходимо, перестроить его, некоторые избранники среди посвященных и начали обособляться . Это делали их высшие иерофанты в каждом столетии, с того времени, когда сакральные аллегории стали обнаруживать первые признаки профанации и разложения. Ибо великие элевсинии в конце концов разделили ту же участь, что и все остальные. Их первоначальные высшие качества и намерения описаны Климентом Александрийским, который показал великие мистерии, обнаруживающие тайны и способы устроения Вселенной, которые и являются началом, концом и заключительной целью человеческого познания, ибо в них выражена для посвященных природа всех вещей, таких, как они есть (Строматы, 8). Это пифагорейский гнозис , gnwsiV twn ontwn. Эпиктет говорит об этих наставлениях в возвышенных словах: «Все то, что предписано здесь, было создано нашими учителями для наставления людей и для исправления наших обычаев» (Apud Arrian. Dissert ., 21). Платон утверждает то же самое в «Федоне»: целью мистерий было воссоздание души в ее первоначальной чистоте, или том состоянии совершенства, из которого она пала .

VIII

Но наступил тот день, когда мистерии отклонились от своей чистоты тем же самым образом, как это сделали экзотерические религии. Это началось с того времени, когда государство задумало, по совету Аристогитона (520 г. до н.э.), превратить элевсинии в постоянный и изобильный источник доходов. Для этой цели был проведен некий закон. С той поры никто не мог получить посвящение, не заплатив определенную сумму денег за эту привилегию. Этот дар, который до того времени мог быть достигнут лишь ценой непрестанных, поистине сверхчеловеческих усилий в направлении добродетели и высших качеств, теперь следовало покупать за большое количество золота. Мирянин — и даже священник — принимая эту профанацию, в конце концов утрачивал свое былое почтение ко внутренним мистериям, и это вело к еще большему осквернению Священной Науки. Эта плата, взимаемая тайным образом, распространялась с каждым столетием; и высшие иерофанты, более чем когда-либо опасаясь окончательного разглашения и осквернения наиболее священных тайн природы, работали над тем, чтобы исключить их из внутренней программы, ограничив полное знание о них лишь немногими людьми. Это и были те обособленные , которые стали вскоре единственными хранителями божественного наследия веков. Семью веками позже мы видим Апулея, его искреннюю склонность к магии и мистическому, и несмотря на то, пишущего в своем «Золотом осле» горькую сатиру против лицемерия и разврата в определенных орденах наполовину –посвященных жрецов. Благодаря нему мы узнаем, что в его дни (II век н.э.) мистерии стали столь всеобщими, что люди любого положения и состояния, в любой стране, мужчины, женщины и дети, — все были посвященными ! Посвящение в его дни было такой же необходимостью, как стало необходимым крещение для христиан; и было точно такого же уровня, как в наши дни — последнее, а именно: бессмысленной и чисто формальной церемонией простого вида. И все же впоследствии фанатики новой религии положили на мистерии свою тяжелую руку.