Завещание короля Балдуина - Наталья Александрова

Собеседница по-своему поняла ее молчание.

– Этот ресторан расположен на Девятой линии Васильевского острова, – сообщила она.

– Я знаю этот ресторан. Назначьте, пожалуйста, время, и я приеду.

Женщина назвала время.

У Алены оставалось полтора часа.

Она надела приличный дорогой костюм, сделала скромный макияж. Оглядев себя в зеркале, Алена осталась довольна: перед работодателем предстанет серьезный профессионал, и самое главное – цветущая обеспеченная женщина. А ведь всем известно, что, если хочешь получить работу или кредит, ни в коем случае нельзя показывать, насколько ты в них нуждаешься.

Еще раз поправив прическу, Алена отправилась на Васильевский остров.

– Можно попросить еще кофе? – сказала Аля подошедшему к ней бармену.

– Капучино, ристретто, макиато?

– Американо без сахара.

Она вообще не собиралась пить этот кофе, и так уже выцедила две чашки, пропиталась кофейным запахом, как рабыня Изаура на плантации. Хотя там, кажется, был сахарный тростник… Господи, какая чушь лезет в голову!

Об этом ли ей надо сейчас думать? Правда, она готова думать о чем угодно, хоть таблицу умножения в уме повторять, только бы не лезли в голову ужасные мысли.

Аля помотала головой и поймала взгляд бармена, который принес кофе. Показалось или нет, что бармен едва спрятал улыбку? Да, конечно, на такой работе он посетителей видит насквозь. Что он о ней думает? Сидит тут одна как полная дура уже сорок минут, ясно, что тот, кого она ждет, не придет. А она сидит с кислой мордой, все ждет, все надеется.

Машинально она отхлебнула кофе и скривилась от горечи. Ах да, сама же попросила без сахара…

Внезапно в глазах потемнело и уши заложило, как под водой. Аля с трудом удержала чашку, так задрожали руки.

«Немедленно успокойся! – приказала она себе. – Не хватало еще хлопнуться здесь в обморок или забиться в истерике!»

Как ни странно, резкий окрик помог. Аля поставила чашку на блюдце, почти не расплескав, даже бармен не оглянулся.

Пора наконец взглянуть правде в глаза: Герман не придет. Никогда раньше он не опаздывал так надолго. И мобильник у него выключен. Аля еще раз нашла в телефонной книжке абонента «Любимый» и нажала кнопку. Автоответчик с его голосом: занят, не могу сейчас с вами говорить, оставьте сообщение после сигнала. Какое уж тут сообщение, он и так узнает, что Аля ему звонила. В аварию попал? На работе сложности? Да нет, все не то.

Нужно взять себя в руки и признать очевидное: Герман ее бросил. Не захотел даже попрощаться и как-то объясниться. Впрочем, что объяснять, когда и так все ясно.

Да, мама была права, это у них судьба такая. Карма.

– Алька, – говорила мама, – слушай меня. Судьбу не изменишь. Если что написано на роду, так оно и будет. У женщин нашей семьи карма такая – любить очень сильно одного-единственного мужчину. Вот как встретишь его, так сразу и поймешь: это он, единственный, твой навсегда. Ты больше никогда ни на кого и не взглянешь.

Все это мама повторяла Але много раз, приводя в пример свою жизнь и бабушкину.

Бабушка познакомилась с маминым отцом на вокзале. Она провожала свою подругу, а он уезжал по распределению на далекую стройку. Они поглядели друг другу в глаза, и через месяц она бросила учебу и уехала к нему. Родилась мама, потом была другая стройка, потом третья, а по прошествии десяти лет отцу предложили должность в Москве. Он уехал и через месяц прислал деньги на дочку. Даже письмо не написал, по телефону не позвонил.

Бабушка не роптала: судьба, значит, такая. Умерла она рано, не дожив до дочкиного замужества, что-то было у нее запущенное по женской части.

Мама познакомилась с отцом Али тоже случайно. Как-то поздно вечером он подвез ее на машине.

– И представляешь, знала ведь, что нельзя ночью в машину к незнакомому мужчине садиться, – смеясь, рассказывала мама. – А вот как посмотрела на него – так и села. Сразу поняла, что это он! Так и вышло, через две недели к нему переехала совсем. И никогда ни о чем не жалела. Он такой был красивый, ласковый, умный…

Все было как в сказке, говорила дальше мама. Она его обожала, замирала от звука его шагов в коридоре, просыпалась ночью и смотрела на него спящего.

Он был женат, как выяснила Аля гораздо позже, и, встретив маму, ушел из семьи. У него была комната в коммуналке, куда он и привел маму. Там родилась Аля, а по прошествии десяти лет отец уехал в какой-то санаторий и оттуда уже не вернулся.

То есть вернулся, но к другой женщине, которую встретил там, в санатории у теплого моря. Зашел за вещами, когда Али с мамой не было дома. Оставил письмо – небольшое, всего несколько строчек, где объяснил все четко и ясно. Денег на Алю присылал хоть и не очень много, зато регулярно.

Мама приняла событие, изменившее ее жизнь, смиренно. Значит, судьба такая. Отца она никогда не ругала, только вечерами стала выпивать бокал-другой. Цедила вино и рассказывала Але, как она любила ее отца. Какой он был замечательный, как все женщины ей завидовали, когда они шли рядом.

Аля слышала эти истории много раз, но мама все время вспоминала что-то новое. Не скоро она поняла, что мама просто сочиняет сказки и сама в них верит. Дочка слушала ее с удовольствием, она вообще любила проводить время с мамой. Когда мама выпивала, из ее глаз улетучивалась тоска, она оживлялась и жизнь свою с отцом вспоминала с улыбкой. Улыбка у нее была очень хорошая. Такие разговоры они вели по вечерам, утром же мама обычно торопилась и с Алей вообще не разговаривала. Аля тоже спешила в школу, так что они вполне понимали друг друга.

Мама была женщиной привлекательной и умела сделать так, чтобы ее пристрастие к алкоголю не было заметно. Она никогда не пила в компании подружек, не принимала приглашения малознакомых мужчин посидеть в ресторане или кафе.

На мужчин она вообще не смотрела. А приглашения были, потому что мама и правда была очень симпатичной. Со всеми она держалась ровно и приветливо, приглашения отклоняла вежливо, но твердо, так что человек уходил без обид, просто понимал, что ничего ему не светит. Один коллега с работы сказал о своих чувствах прямо: дескать, ему мама давно нравилась, но пока она была замужем, он и в мыслях ничего такого не держал. А теперь просит выйти за него замуж, он давно уже все для себя решил.

Мама сама рассказывала, что она даже растерялась. И отказала как-то неуверенно. Мужчина этот подкараулил как-то Алю и рассказал ей все. Помощи попросил.

– Но почему же ты не хочешь хотя бы попробовать? – уговаривала маму Аля. – Годы-то идут. И человек вроде вполне приличный.

– Когда ты встретишь свою любовь, ты меня поймешь, – отвечала мама. – У женщин нашей семьи такая судьба – любить одного-единственного мужчину. У меня все уже было, самое настоящее, так зачем мне еще что-то?

– Да затем, – не выдержала Аля, – что жизнь продолжается! Тебе же только сорок два года! По-твоему, лучше торчать вечерами с бутылкой?

Мама ничего не ответила, только посмотрела с рассеянной улыбкой. Але стало ужасно ее жалко. Больше они к этому разговору никогда не возвращались.

А мама потихоньку спивалась. Теперь она пила вечерами уже не два бокала, а больше. И не сухого вина, а дешевой бормотухи. Выглядела она теперь гораздо хуже, и по утрам Але с трудом удавалось добудиться ее и отправить на работу.

Коллеги, разумеется, обо всем догадывались, а руководство держало ее исключительно из жалости. Потом пришел новый начальник, и маму уволили. Она пыталась устроиться по специальности, но ее никуда не брали.

Теперь мама пила не только вечерами, но и днем, завела знакомых, таких же как она, и Аля боялась уходить из дома – еще обворуют алкаши проклятые, унесут последнее, выйти не в чем будет.

Они с мамой начали ругаться. То есть ругалась только Аля, а мама слушала ее с рассеянной улыбкой и невпопад говорила об отце. Денег не хватало, потому что Аля работала продавщицей в небольшом парфюмерном магазине. Никакого образования она не получила, школу едва окончила. На выпускной мама, правда, расстаралась, добыла денег, и платье у Али было не хуже, чем у подружек.

А с осени Аля пошла работать, потому что мама совершенно перестала интересоваться жизнью дочери. Брали только в продавцы, причем с улицы в приличное место было не устроиться. Как-то Аля умудрилась не вляпаться в неприятности, не навесили на нее недостачу, не подвели под статью. Хозяева попадались относительно приличные, одна дама даже курсы месячные ей оплатила. Потом, правда, она магазин продала, и пришлось увольняться.

Мама умерла в сорок шесть лет. От пневмонии, как сказал Але врач. Организм у нее был очень ослаблен и не мог бороться, антибиотики не подействовали. Когда закончились печальные хлопоты, кстати, очень помогли коллеги с бывшей маминой работы, Аля осознала, что осталась совершенно одна.

К тому времени она работала продавщицей в магазине бижутерии, и хозяйка там была такая зараза, что поискать. Девочки в магазине сразу Алю предупредили, что у хозяйки относительно молодой муж, который охоч до молоденьких блондинок, и Аля как раз подходит под эту категорию, так чтобы была начеку. Она только плечами пожала – для чего тогда хозяйка взяла ее на работу?