Запрещенная реальность. Одиночка. Смерш-2 - Головачев Василий

Тарас смутился, хотел спросить: откуда вы знаете? Но передумал. Вместо этого задал другой вопрос, принимая подарок:

– Где вы их берете?

– Друзья привозят, – небрежно отмахнулся Елисей Юрьевич.

Тарас кивнул, подумав, что этими друзьями могут быть только сотрудники ФСБ, с которыми учитель работал вместе много лет.

– Спасибо, я пойду, пожалуй. Когда мы начнем очередное погружение?

– Отдохни пару дней, опиши, что видел. Надо подготовиться как следует, чтобы не проскочить момент истины. Глубокая генетическая память – не библиотека, штука капризная, иногда выкидывает такие сюрпризы, что приходится выгонять из себя зверя.

Тарас посмотрел на Елисея Юрьевича непонимающе, и тот добавил:

– При неосторожном вскрытии наследственных «файлов» могут возбуждаться «секретки» – скрытые гены, в результате чего сознание погружается в психику дочеловеческих предков – тех животных, которые предшествовали появлению людей.

– Инсектов?

– Инсекты тоже имели своих предков. Вот почему спуск к корням генетического древа требует подстраховки. Одному это делать не рекомендуется.

– Но я пробовал спускаться один, и ничего… – признался Тарас виновато.

– Будь осторожен, воин. Если ты нащупал оптимальный режим погружения, это хорошо, если надеешься на авось – рискуешь когда-нибудь застрять в собственном прошлом.

– Как это? – озадачился Тарас.

– Попросту говоря, ты не сможешь выйти из сферы памяти предка и будешь вынужден «прожить» его жизнь.

– То есть я… умру вместе с ним?

– Не умрешь, но сойдешь с ума.

Тарас внутренне поежился.

– Хорошо, я буду осторожен.

Они попрощались, пожав друг другу руки, и Елисей Юрьевич закрыл дверь за учеником, не запирая ее. Он никогда не закрывал дверь на замок, даже уходя из дома, и еще не было случая, чтобы его квартиру ограбили. Это работало заклинание «ограничения доступа», или по-русски – «от ворот поворот». Когда-то Тараса поразило это обстоятельство, красноречиво показывающее возможности учителя, но впоследствии он и сам научился наговорам и простым заклинаниям, не требующим особых навыков.

Во дворе старенького двенадцатиэтажного дома – Елисей Юрьевич жил в Митине – уже зажглись фонари, хотя время было не позднее – девять часов с минутами. Однако небо было затянуто тучами, накрапывал дождик, и казалось, что наступила ночь.

Начало апреля в этом году выдалось холодным и дождливым. С одной стороны, дожди оказались благом, так как принесли долгожданную весну, быстро согнав снег, с другой – они не позволяли этой самой весне развернуться во всю силу, и температура даже в погожие апрельские дни не поднималась выше десяти градусов.

Подняв воротник плаща, Тарас перебежал двор и нырнул в кабину своей темно-синей «вольво» восемьсот пятидесятой модели. На такой машине ездила семья вернувшегося в Россию графа Шереметева, о чем писали газеты, и коллеги по работе прозвали Тараса Графом, не зная, что точно так же его дразнили в детстве. Впрочем, он не обижался на кличку, считая, что лучше пусть его называют Графом, чем Рэкетиром или Мафиози. Хотя машину он купил, во-первых, за свои собственные деньги, а во-вторых, подержанную, четырехлетней давности.

Внезапно запиликал мобильный телефон.

Тарас достал трубку. Звонил Марат Барамидзе, великолепный теннисист, входящий в мировую элиту, и он же – дальний родственник Тараса по материнской линии. Года четыре назад он помог Тарасу переехать из подмосковной Кубинки в столицу, и с тех пор они встречались довольно часто, когда Марату удавалось вырваться из турнирного колеса для посещения отца и мамы.

– Привет, Граф, – раздался в трубке веселый голос Барамидзе. – Я в столице. Не занят?

– В общем-то нет, – почти искренне ответил обрадованный Тарас.

– Тогда бери тачку и жми в «Континенталь» на Садовой-Триумфальной, я заказал там столик. Сколько тебе ехать?

Тарас бросил взгляд на циферблат часов:

– Минут сорок.

– Жду.

В трубке заиграла мелодия отбоя.

Тарас улыбнулся, мысленно развел руками, прося прощения у Оксаны – извини, в другой раз, – и поехал в центр города.

Глава 3

Красиво жить не запретишь

Марат ждал его у входа в ресторан, нетерпеливо прохаживаясь перед коричнево-золотыми зеркальными – от тротуара до второго этажа здания – окнами. На нем был бежевый плащ в стиле «тренчкот» с обилием деталей и белоснежный шарф, в туфлях от Brioni отражался свет фонарей, отчего двадцатисемилетний теннисист походил на молодого банкира, а не на спортсмена.

Они обнялись, и Марат повел Тараса в ресторан, не обращая внимания на склонявшихся перед ним швейцара и метрдотеля, хорошо знавших своих постоянных клиентов.

Под плащом на Марате оказался приталенный пиджак из серебристого вельвета, однобортный, на три пуговицы, прямые брюки из золотой кожи и белая рубашка без галстука. Марат не стал снимать шарф, подчеркивающий его «продвинутый» вкус.

Тарас был ненамного старше племянника, однако предпочитал классический стиль и носил либо темно-серые костюмы в голубоватую или фиолетовую полоску, либо все белое. Нынче на нем был темно-серый костюм, белая рубашка и галстук в диагональную полоску, так что он ничем не отличался от посетителей «Континенталя», если не считать спокойствия и уверенности, которым дышал весь его облик.

Ресторан «Континенталь» был камерным тихим рестораном, полным антикварных вещей, словно гостиная в старом аристократическом доме. Гостей здесь встречали приветливо и радушно, как хороших знакомых, и кормили блюдами европейской кухни.

Столик, к которому их подвел метрдотель, был накрыт на троих, и Тарас обратил на это внимание.

– Должны были прийти две мои девушки, – отмахнулся Марат, провожая глазами красотку с ногами от шеи и голой спиной. Кивнул на нее со смешком: – Видал топ-модель? Хочешь, познакомимся?

– Не хочу, – улыбнулся Тарас, невольно завидуя напору и жизнерадостности Марата. – Ну и где же твои знакомые?

– Они подруги, сегодня у них съемка, так что они не придут. Вот я и позвонил тебе. Ничего, я с ними завтра пересекусь.

– И ты встречаешься сразу с двумя?

– А что тут такого? – удивился теннисист, изучая меню. – Им нравится, а мне и подавно.

– Ты же собирался жениться на какой-то спортсменке.

Марат поморщился.

– Это было случайное увлечение, да и рано мне еще жениться. Женщин хороших много, а жениться надо только по любви, на одной-единственной. Ты вон тоже еще холостой, и ничего, жив-здоров.

Тарас кивнул, с интересом разглядывая красиво вылепленное смуглое лицо собеседника. Он и сам думал так же, но не предполагал услышать подобные речи от парня, у которого в каждой стране было по сотне поклонниц.

– Я где-то читал, что один сорокалетний австралиец, который был женат дважды, и оба раза неудачно, решил связать себя брачными узами с телевизором.

– Бред! – рассмеялся Марат.

– Может быть, эту историю выдумали журналисты, но свадебная церемония прошла по всем правилам – со священником и обручальными кольцами.

– Шизофрения! – убежденно заявил Марат. – Запад вообще болен, ты представить не можешь. Я часто езжу по Европе и по Америкам и везде встречаюсь с подобного рода кретинизмом. Иногда тошно становится: неужели человечество действительно деградирует, как утверждают ученые?

– Не все человечество, – усмехнулся Тарас. – Россия пока держится, и есть шанс, что сумеет сохранить духовный потенциал.

– Дай то бог! Мне много раз предлагали другое гражданство, а я между тем люблю родину и никогда отсюда не уеду, хотя и бываю здесь нечасто. Ну, что будем заказывать?

Тарас пожал плечами:

– Вообще-то я поужинал.

– Где, если не секрет?

– У учителя.

– Ты все еще тренируешься у него? По-моему, ты давно можешь тренировать сам.

– Совершенствовать умения можно всю жизнь, тем более что этому процессу нет предела.

– Это философия, а на практике очень быстро достигаешь потолка, и тогда становится скучно. Тебе не приходилось переживать это ощущение?