Стоит ли верить сердцу - Элисон Келли

- Объясняет что? - как и ожидалось, спросил Пэриш.

- Да я вот все думала, как могло случиться, что у вас такая очаровательная сестра, как Элен.

Он криво улыбнулся:

- Не уверен, что именно "очаровательной" вы назвали ее прошлой ночью.

- Вполне возможно, - согласилась Джина, - поскольку, пока я не встретилась с семьей Харрингтон, у меня не было повода вспомнить, что в моем словаре есть и такое слово.

Хозяева расхохотались, а глаза Пэриша остановились на ее губах.

- Дайте мне шанс, и я, быть может, привью хороший вкус вашему острому языку.

Джин замерла. Почти парализованная его словами, она не сразу осознала, что смех оборвался и все выжидательно смотрят на нее.

- Извините, вы что-то сказали? - повернулась она к Линн.

- Рас хотел знать, есть ли у вас братья и сестры, - нахмурилась Линн.

- Три младших сестры, - быстро ответила Джина, стараясь взять себя в руки. - Братьев нет, я - старшая.

- А, так вот в чем причина! Сестры есть, а братьев нет. - Пэриш явно валял дурака.

- Вполне возможно. - Она повернулась к Харрингтонам. - Сара и Эмма младшие, близнецы, им по восемнадцать. Другой сестре, Кармен, двадцать один. Ее маленькой дочери. Либерти, столько же, сколько Билли.

- Либерти? - удивилась Линн. - Какое странное для ребенка имя.

- Кармен - большая индивидуалистка и защитница гражданских свобод, потому и дала дочери такое имя. Сокращенно: Либби.

Стали обсуждать возможное имя шестого ребенка Харрингтонов. По словам Расти, они остановились на Бредли для мальчика, но еще не подобрали имя для девочки; Керели и Кай-рели, пожалуй, будут слишком путаться с именами старших девочек. Джина с трудом сохраняла серьезное лицо.

По счастью, обсуждение быстро закончилось, и Джина, к своему удивлению, была очарована рингерскими анекдотами Пэриша. Он оказался прирожденным рассказчиком, а его медлительная речь изобиловала колоритными оборотами. Как же все-таки отличались эти мужчины друг от друга!

Пэриш называл их трапезу обедом, что было ближе к истине, в то время как хозяин именовал ее чаем. В начале вечера Джина думала, что придется прикусить язык, чтобы не поправлять грамматические ошибки Пэриша. Но он был безупречен. Хотя оба приятеля говорили одинаково неторопливо, лениво-протяжно, с типичным местным акцентом, речь Пэриша отличалась образным красноречием.

Чем ближе к концу подходила встреча, тем все более приходилось признавать, что вечер удался. Харрингтоны - замечательная компания, хотя то, что Джина услышала и что узнала о жизни Линн, лишь укрепило ее намерение не позволять сердцу управлять головой, если она вдруг решит выйти замуж. Джина просто свирепела, наблюдая за бедной женщиной, которая, извинившись, то и дело отлучалась, чтобы подать следующее блюдо или уделить внимание детям, в то время как ее муж не трогался с места! И хотя можно было понять Линн, которая из вежливости отклонила ее помощь, Джина с трудом сдержалась, чтобы не сказать: "Эй, Расти, не худо бы догадаться, что отцы - тоже родители!"

Наполнив снова чайную чашку мужа и размешав в ней песок, Линн быстро проглотила свой собственный чай, уже успевший остыть, пока она подтыкала одеяльца младшим детям, и начала убирать со стола. Поскольку Расти и на этот раз не собирался отрывать свой зад и помогать жене, Джина поднялась и взяла пустую тарелку Пэриша. Он посмотрел на нее так, будто она отняла у него бумажник.

- Сидите, Джина. - Эти слова Линн помогли сделать то, чего сама Джина сделать не могла, - отвести взор от синих глаз Пэриша.

- Глупости, я вам помогу! Вы из-за нас всю ночь не ляжете.

- Поможете мне завтра, а сегодня вы - гостья.

Джина покачала головой:

- Спасибо, однако завтра я не приду. У вас и так достаточно дел.

- Одним человеком больше - не велика разница, особенно если он ест так мало, как вы. Правда, Джина, не знаю, чему я завидую больше, вашей стройной фигуре или тому, что вы можете видеть пальцы своих ног, когда стоите!

Пэриш поднялся, слегка задев Джину плечом. Его мозолистые пальцы как будто ударили ее током, когда он забрал у нее из рук тарелку, и, чтобы скрыть неловкость, она засмеялась.

- Если я буду здесь регулярно питаться, вряд ли долго смогу видеть кончики своих пальцев.

- Поэтому она будет есть дома, - возразил Пэриш.

- Приходите еще, - словно не слыша приятеля, поддержал Линн Расти.

- Расти, - улыбнулась Джина, - сегодня я получила большое удовольствие, но не намерена добавлять работы вашей жене. Я действительно могу пообедать с Пэришем.

- Мы с Линн не женаты...

- Пэриш всегда ест здесь...

Джина моргнула. Вообще-то следовало бы спросить, почему пара, нажившая пятерых детей, до сих пор не оформила свои отношения. Но у нее был более важный вопрос:

- Что значит "всегда ест здесь"?

- Именно так. Пэриш всегда обедает с нами. Правда, Пэриш?

Джина повернула голову и посмотрела на человека, предупреждавшего ее, чтобы она не пользовалась великодушием Линн. К разговору о двуличии черного чугунка, называющего черным невинный чайник!

- Придете еще? - Харрингтоны выглядели смущенными.

- Я решил, пока Джина здесь, удобнее есть у себя, - объяснил Пэриш. Мы сможем обсудить с ней вопросы компьютеризации. Столько дел! Время еды единственное, какое я могу этому уделить.

- Значит, и завтракать тоже не будете? Так он здесь еще и завтракал?!

- Боюсь, что нет, - невинным тоном произнес Пэриш, нисколько не смущенный ее сверкающим взглядом.

- Вероятно, в этом есть смысл. - Выражение лица Линн говорило об обратном. - Вы будете сами готовить ему завтрак или хотите, чтобы я продолжала это делать?

Ошарашенная Джина только рот открыла.

- Ну и ну, Пэриш Данфорд! - воскликнула Джина, когда они возвращались от Харрингто-нов. - Удивительно, что Линн не кормила вас с ложечки. Обвинить меня в том, что я собираюсь воспользоваться добротой этой бедной женщины, тогда как сами вы обращаетесь с ней как с собственной служанкой!

Он схватил ее за плечо и развернул. Лунный свет подчеркнул жесткость его лица.

- То, что вы говорите, - полная чушь! Линн - единственная женщина, вызывающая у меня безусловное восхищение и уважение. Она добра, великодушна, преданна и надежна. И благословенна... - Хватка его была весьма ощутима. Она и Расти - мои старые дорогие друзья. Я никогда не пользовался и не воспользуюсь их добротой. - В его голосе не было слышно никаких эмоций, хотя прищуренные глаза смотрели холодно. - Ясно?

Удивительно, кажется, он серьезно обиделся. А она-то думала, что Данфорд толстокожий, нечувствительный носорог. - Предельно.

- Вот и хорошо!

Под звездным, безоблачным небом улетучились остатки дневной жары, холодный бриз налетел на Мелагру с запада. Но Пэриш чувствовал, как внутри поднимается тепло. Он знал одно: надо убрать левую руку, потому что гибкое тело Джины слишком близко от него.

Она отличалась от женщин, обычно привлекавших его, как ночь ото дня, и была так же далека от его идеала, как старая ломовая лошадь от чистокровного жеребца-однолетки стоимостью в миллион долларов. Но ему хотелось поцеловать ее. И они оба это знали.

- Отпустите руку. - Слава Богу, голос ее звучал спокойно, хотя в мыслях и чувствах был хаос. Пэриш немедленно исполнил ее просьбу и даже отступил на шаг.

- К вашему сведению, - сказал он, направляясь к дому, - я как раз сам собирался уладить с Линн вопрос о еде.

Она приноравливалась к его крупному шагу, нагнув голову, тщательно выбирая, куда поставить ногу.

- До того, как я согласилась готовить, или после... Пэриш?

- До... Джина.

Она подняла глаза и увидела его улыбку. Кажется, он понял и принял ее осторожное предложение дружбы. Она тоже улыбнулась:

- Хорошо.

- Вы не думали, что я соглашусь на перемирие?

- Ах, я не об этом! Хотя это тоже хорошо, - быстро прибавила она. - Я имела в виду вот что: вы ведь явно ожидаете, что я обеспечу вам трехразовое питание.

- Ладно... А двухразовое?

- Пэриш? Он засмеялся:

- Одноразовое и легкий ужин...

- Ничего подобного! Я здесь, чтобы разработать для вас компьютерную программу, а вовсе не для ведения вашего домашнего хозяйства.

- Мне известно, зачем вы здесь. Во всяком случае, с голоду из-за этого я не умру.

И он как ни в чем не бывало поспешил дальше. Ну и самоуверенный же тип этот Пэриш Данфорд!

- Вы не умрете с голоду, - сухо подтвердила она. - Только хорошие люди умирают молодыми.

- Ха! - бросил он через плечо. - Вот и все перемирие!

- Ну ладно! Вы победили. Он остановился:

- Я?

- Ну да. Я научу вас делать сэндвичи. Таким образом, к моему отъезду вы будете специалистом не только по компьютерам.

- Вы очень добры.

- Доброта вечно меня подводит.

Несколько шагов они прошли молча - точнее, он шел, а она старалась идти в ногу с ним по неровной земле. Джина дважды споткнулась, и тогда он поддержал ее за локоть, но стоило ей восстановить равновесие, как он отпускал ее.