Я бы могла тебя простить - Арсен Калашян

естественных «ароматов» для подобного места ты там задыхался, а от сигаретного дыма, густо зависшего в неподвижном воздухе. Ни даже их съемная тесная комнатушка с увешанными стиранными вручную одеждой и бельем шкафами. Ничего не могло погасить пламя молодости в глазах. Рядом с Лирель – ничего. Не те ли счастливые дни он будет вспоминать в старости? Или он уже постарел?

Рейд заехал в знакомый дворик. Всю дорогу перед глазами у него стояла удивленная улыбка Ли, когда он сделал ей предложение, лежа с ней в обнимку в той самой обшарпанной комнате.

Проехав свой бывший многоэтажный дом, он завернул в частный сектор, где они с Ли часто гуляли. Вместе мечтали. Когда-нибудь они обязательно хотели построить свой большой двухэтажный дом. Как вот этот.

Рейд заехал на идеальный газончик, примяв бампером аккуратно подстриженные квадратные кусты перед воротами.

Не успел он дотронуться до кнопки домофона, как перед ним стали разъезжаться автоматические ворота.

«Если б я знал, что меня ждут, припарковался бы прямо в гостиной!»

Весь двор был покрыт неприлично прозрачным стеклом. Рейд шел, точно по льду. Под ногами плавали сотни рыб, а множество зеркал, служивших декорациями, создавали сумасшедшие иллюзии. Взгляд Рейда на мгновение прирос к земле, он даже приостановился. Под его ногами медленно проплывала, скользя бочком по стеклу, большая дохлая рыба. Приоткрытый рот и замерший в вечности взгляд. Казалось, она вопрошала, глядя в самую душу.

Тихо зашуршал механизм. За раздвижными парадными дверями показался мужчина. Он опирался на трость. Сильно прихрамывая на одну ногу, он сделал пару шагов навстречу. Взгляд Рейда оторвался от пола, проследовав от шлепок через палец по широким цветастым шортам, серо-бело-желтой мятой футболке выше и выше прямиком к ухмыляющемуся лицу мужчины, и застыл на мерзком шраме.

«Не может быть…», – только и успел подумать Рейд. Трость лязгнула о крыльцо. Боган точно из рукава достал арбалет и – щелк.

В шею будто укусил комар. Рейд рефлекторно хлопнул по тому месту ладонью, и в тот же миг его ноги словно исчезли. Небо, возникшее перед глазами, затянуло чернотой.

Рейд с трудом разлепил глаза. Все вокруг ходило ходуном и двоилось. Во рту стоял привкус целой лаборатории и странно вязало. Облизав сухие, покрывшиеся коркой губы, Рейд почувствовал еще и вкус металла. Голова раскалывалась от боли. Он хотел дотянуться до лба, туда, где болело сильнее всего, – над правой бровью, но только сейчас, когда дернул руками, почувствовал на кистях веревку. Все это время он пялился на свои три или четыре колена. Ногами тоже не удавалось пошевелить. Рейд поднял голову. Перед ним стоял Боган и улыбался своими белыми клавишами. Снова опрятный и в выглаженном костюме.

– Ты мне сразу не понравился, – губы больно зашевелились.

– Не могу сказать того же.

– Где Лирель?

– Хоть ты и надменный мудила, но понравился мне. Я даже побоялся, что не успею. Братец вовсе не дружит с электроникой. Вечно куда-то засунет свой мобильный.

– Что?

– Ага. И это в такое-то время – в век технологий. Выбора-то нет, не правда ли? Будущее уже здесь. Да ты и сам один из тех, кто сидит за штурвалом этого локомотива.

– Где моя жена?

На лице Богана появились морщины.

– Видно, ты хорошо ушибся. Мозги нам твои нужны работающими без сбоев. Иначе все впустую. Нэт! Принеси гостю кофе с коньяком! А-а! Ни черта не слышит. Никуда не уходи, – скривив губы в улыбке, Боган вышел из комнаты.

Отсутствовал он недолго. Вернулся с девушкой, и Рейд сразу узнал ее. У Карин были связаны руки и завязан рот. Волосы напоминали старую метелку. По ее щекам стекала черная тушь. Губы разбиты, платье разодрано.

– Как тебе кофе? Достаточно черный? Сядь! – он за волосы втащил Карин на стул и придвинул его ближе к Рейду, ножки стула заскрипели по кафелю. – Красавица жена, лапочка-дочка. Зачем тебе эта инвалидка? На это ты запал? – он грубо схватил Карин за грудь, потом резко дернул за растянутый ворот платья, дорвав его до пупка и обнажив все покрытое ссадинами и синяками тело. – Неплохо, не спорю. Но разве это так важно?

– Убью, тварь! – Рейд попытался встать вместе с привязанным к нему стулом, но лишь смачно грохнулся к ногам Карин.

– Жаль Лирель. Не так все задумывалось. Первое испытание нового препарата я собирался провести на ней. Ооо, ты о таком еще не слышал! Никто не слышал. Эксклюзив, мать его. Смотрел фантастические фильмы? Эта хреновина стирает память на раз-два, не так гладко, конечно, но мы же не в фильме, – самодовольно хмыкнул Боган. – Увы, вот только мой братец не отличается терпением. Особенно, когда ему вспарывают ногу по самые яйца. Пока я пристраивал твою дочурку, он уже, сука, сжег мою новую машину! Черт с ней, с машиной! Досталась мне даром как-никак, а вот Лирель…

Каблук Богана заткнул извергающиеся из Рейда ругательства, придавив его челюсть к холодному кафелю. Прижав еще сильнее, Боган убрал свою ногу и ушел, больше не сказав ни слова. Шаги удалялись, пока на время вовсе не затихли.

– Карин, – прошептал Рейд, – Карин, где Лирель? Ты ее видела? Как вообще ты сюда попала? Кто эти люди?

Но Карин только всхлипывала и сопела.

– Карин!

– Ты мне помогать будешь? – отдаленно слышался разговор на повышенных тонах.

– Нет. Дверь закрой. Нет мне дела до твоих извращений. Не видишь, я занят? – второй голос был грубее и казался старше.

– Я ради тебя притащил их сюда! – вскрикнул Боган. – Поднимай свой зад, занят он! Когда ты это дерьмо уже перестанешь смотреть? И инструменты прихвати, а я пока все остальное подготовлю.

– Как же ты мне дорог…

– Карин! Карин, ответь мне! – взмолился Рейд, когда услышал, что шаги вновь приближались к ним.

Краем глаза Рейд увидел, как в комнату почти одновременно вошли два Богана. Один в шортах и шлепках, другой – в деловом костюме. Даже шрамы идентично оттягивали вверх их губы, создавая две мерзкие ухмылки…

…Воспоминания грубо оборвались. Он лежал на полу в своей лаборатории, залив весь кафель слюнями. От препарата подташнивало. Рейд не все смог вспомнить. Но весь пазл сложился у него и без последних деталей.

Его начало трясти, холодный пот щипал глаза. Подняться и дойти до ванной не было сил. Очередной порыв желудка он не сдержал. Следующие полчаса Рейд провел в попытках не выблевать ужин вместе с кишками, а после он просто рыдал. Лежа во всем этом, скрутившись в позе зародыша, он не мог остановить свои слезы, перешедшие в истерику. Прийти в себя он смог