Сто и одна муза сКаз-о-новой. Записки деревенского модника - Владимир Иванов

Рецепты любви

Любовь продать или купить?Лишь обещанием манить?Да с подвыванием сирены,В другие запечатать схемы.

Впрок со слезами на подушку,Солить, как огурцы в кадушку?Жизни разматывая нить,Эту любовь другим дарить?

Чаще одни вопросы без ответаТакое на рассвете бабье лето.Она – оковы или легче паутинки,Прямы её или извилисты тропинки?

К чему слова и некий Даль,Пускай летит словарик в даль,И ничего вкуснее кофе нету,Когда она вертит котлеты.

Пегмалионя трепетных девиц,Забыт словарь для третьих лиц.А коль окажется упёртою княжной,Не зря словарь всегда с тобой…

Бултых… С концами парой в воду,По просьбам и велению народа.Явившись музой пред глазами,Поэта не забудьте полюбить ушами.

PS: Как трудно искать ответы на простые вопросы и ещё трудней понять найденные ответы, которые сами лезут в голову своей элементарной очевидностью.

Откуда приходит туман? Куда он девается? Что случается, когда он рассеивается?

Мир внимательно разглядывает и вынюхивает чужие ножки, торчащие из тончайших кружев, унизанных бусинами капель воды, отделившейся от туманных одеяний. Лицевая, изнаночная, столбик с накидом и без – все сети Арахнид и Пенелоп привлекают его внимание, как нить Ариадны, к их подтянутым ножкам и умелым лапкам.

– Бабье лето – их брачная пора, – фыркая и водя чуйкой, ухмыльнулся всей своей моськой мой Мир.

Одна кадровая история

Бывает жизнь стремительна, как ночь,Проспал свой выбор, дальше не помочь.К полтиннику немало их прекрасных,Что в горе от ума своём напрасном.И в целомудрии другим ища награду,Наприключением себе нашли отраду.

Смешны порой, коварны и убоги,Твердят: «Нас вам послали Боги,Чтоб вы могли всем нам служить,За что мы вас ещё поучим жить.»

И с ночи той до сей поры уходят дниВ безмерно неразборчивой любви.Дети, семья, жильё – твердое нет,Уже немало ей заполнено анкет,Её мечты? Одна, уже вторые сутки,Найти себе работу секретуткой.

Орден за гречу

Я бы шеф-повару иномуВелел на стенке зарубить:Речей не тратить по-пустому,Где нужно власть употребить.

Вчера лизнул не там или не тем,Был изгнан, с недоверием слетел.Перелизал, где надо без смятенияИ накось выкусь орден, за терпение.

С широкой мордой лижущих мужей,К Отечеству ты сколько не пришей,Тесней ряды их всех, глядящих вдаль,Грудей не хватит, на спину медаль.

Аня и Дорифор

– Ты побывал недавно в ванной?– Его спросила нежно АннаИ не успел в ответ он ахнуть,Как был Анютой грубо трахнут.И все прошло бы без обмана,Да встретилась ему Светлана.И не было у Светы света,Исправил он оплошность эту,Успел он только тихо ахнуть,Со светом был он нежно жахнут.И с той поры, чуть ахнув-ойкнув,Вползал он змием с койки в норкуИ удивлялись ему снова:«Трах, бах и всё? Раз и готово?Где пир, ковёр, держи коня?»– Может роди богатыря, ня-ня…И прошлых дней былинная подружка,Таскает в баню пиво в кружках.И пусть не классик, бабник и алкаш,Зато, он – современник наш.А что немного бойкий матерщинник,Так светлых лет минул полтинник,И с каждым днём смешней и старше,Победы дона, что с копьём на марше,Не как известного былого Дон-Кихота,Каменный бой, ему пришпилиться охота.Хороший ключ вагон замков откроет,Плохой замок вагон ключей не скроет.

Укладывая в свою постель командора своего мужа, Анна надеялась, что гость окажется не совсем каменным.– А зачем нужны эти две блестящие железяки? – чуть позже весьма кокетливо расспрашивала Аня начальника железнодорожного вокзала, указывая на рельсы.– По ним в наш городок, иногда, приходит паровозик из Ромашково, детвора приезжает и прочие любопытствующие посмотреть, кто тут ещё кого и как, любит-не любит, или просто отрывает лепесточки зазря, не становись у края платформы и гляди в оба, всё может случиться и случается, – отвечал ей простой распорядитель путей и стрелок.Но Аня, всегда оставалась при своем мнении в своей игре,– Командор! Это же какой милый будет паровозик, как тот, что я ещё в детстве в мультфильме видела!А ты и тут будешь пытаться мной командовать? – восклицала она, кокетливо растекаясь в улыбке…

***Круги на воде

И кто бы с ними спорить стал,Когда в постель к дуре попал?Шумихой жить – хлеб идиотам,А остальным – разбор полётов.

Ах, Анна, помню чудное мгновенье,Под паровоз явилась ты,Как мимолётное виденье,И гениталий всей ЕГЭшной красоты.

Люблю вас, мои девочки и те,За то, что вы – не мальчики,Играя в жизни, не лукавите,Скрывая в кольцах пальчики.

PS Трагедия? Её не случилось. Есть два способа вызвать боль без всяческой последующей пользы, теребить душу за прошлое и рвать волосы на теле, чуть ниже спины.

И как утверждали классики, что есть совсем небольшие трагедии и так себе, совсем маленькие.

Дорифор – (греч. – «Копьеносец») – одна из самых знаменитых статуй античности, работа скульптора Поликлета, воплощающая «золотой» канон Поликлета.

О прекрасных бесах тихого омута

Мы безуспешно перебрали дни,Я без упрёков, между прочим.Где бухты, паруса и корабли?А может к бесам? Есть же ночи!

И погружаясь в тихий омут,У дюн песчаных, пальм иль скал,Был красотою вечной тронут.Кто чистой глубины его не знал.

Миг погружения заветного настал.Кто погружался глубже, дальше,Где только пульс в висках стучал,– Найти судьбу средь моря фальши.

Возможно там водились чертиИ бес коварно всех ласкалИ хоровод русалок, верьте и не верьте.Из сказок тех, что помнят, кто читал.

Супчик из головы дракона

В сказках Горыныча люди любили,Голову рубят и супчик сварили.Но пришел Иван-дурак,Разом снёс три просто так.

А без голов всем стало грустно,Пусты щи из головок капустных,Хоть верят дальше обещаниям,И новым сказкам обнищания.

Полезны дьяволу и власти адвокаты,Но лица их всегда помяты.Пошли бы подышали лесом,Чем тратить жизнь на службу бесам.

Другая жизнь у офисных изгоев,Что площадь Плевны их героев,Что всей Москвы другие переулки,Едино всё в Староминьетном закоулке.

Вам в кабинет или под чашку чая,На стол или под стол определяя.Законно быть под прессы прессом,Рот утирая скромно с политесом.

Публичных девок нужно забавлять,Купить, продать, их бродит ратьУдел публичных всех мужей,Средь жаб быть изворотливей ужей.

Учиться, ими все забыты завещания,На пенисов молиться отрастание?Сакральным знанием не удивляйте музу,Избытком чувств, что будут ниже пуза.

PS Что ещё можно сказать о ступенях деградации выбора человека в условиях смены ориентации противостояния систем?

Если раньше мы учились делать выбор между добром и злом, то на сегодня мы стараемся выбрать из зол меньшее, или уже совсем карликовое худо без всяческого добра. А интеллигенция, предавшая свой народ и страну которая воспитала и вскормила, это всего-навсего интеллектуальные холуи, обслуживающие власть орально в прямом и переносном смысле.

Как писал Виктор Пелевин про интеллигенцию и интеллектуалов, что когда советская интеллигенция предала красного дракона воспитавшего её, то она оказалась в жабьем царстве. А в нём способность выпучивать глаза и улыбаться, делая умопомрачительный миньет начальству уже не рассматривается, как особая способность, тем более, глупо рассчитывать на взаимность, когда все причинные места превращены в нечестивые клоаки.

Кстати, в во время скандала в овальном кабинете, Клинтон был очень удивлён подставой, потому что и не предполагал, что с практикантками ни-ни.

Клерикальное

Скольких спектаклей нам ещё узрить конец,Чтобы понять, удел волков – задрать овец,Дрессура волку тертою морковкою претит,От этих овощей у них, лишь крепнет аппетит.

Растим то золотых тельцов, то злых кумиров,Зачем они? Чтоб каждый правил нашим миром?Слагать им гимны на четыре ноты. Ля-ля, си-си,Дай сил, с колен подняться помоги, с меня спроси!

В ответ звучит лишь эхом звонким тихий хруст,Лукавя улыбка, в блеске слоя жира сытых уст.– Мы оградим, постелим мягко, сварим суп из брюквы,И светлый путь укажем вам на три весёлых буквы.

Моськов, горе от Дюма