Воины бога Паука - Майкл Гир

— Да, именно так это слышалось и нам, — согласилась Лита.

Он даже не посмотрел на нес. Она наблюдала за тем, как он встает, чувствуя полуторную гравитацию.

— Радар и пауки, и что такое — во имя всего святого — это «ку»? Может, ваши компьютеры способны составлять бессмыслицу из беспорядочных помех?

После долгого молчания он покачал головой.

— Ты ведешь себя глупо, Лита. Я не хочу, чтобы ты летела. Я пс отпущу тебя. Вот и все. Я… С меня достаточно. Мне надоело, что ты играешь мной. Теперь решать буду я. Слышишь? Я. Оставайся со мной, или… или убирайся!

Его светлые глаза блестели, когда он поднялся, зубы были стиснуты, челюсть выдвинута вперед.

— Что случилось с тобой, Джефри? — простонала она, вглядываясь в его лицо в поисках понимания. — Что сделал с тобой в тот день отдел здоровья? Куда делся прежний мечтатель, которого я любила?

Его лицо было непроницаемым и сердитым. Уголки тонкого рта дрожали. Голос был холодным и бесстрастным.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Она промолчала, вспомнив, что она испытала под взглядом лейтенанта Риты Сарса.

— Я опаздываю на встречу в «Домашний уют». Сообщи мне туда о своем решении, — он повернулся и задумчиво посмотрел на нее.

Лита уставилась на него; у нее возникло странное ощущение пустоты в желудке. Он опустил глаза, выпрямился и скованной походкой пошел к двери. Все так ходили при сильной гравитации. Все передвигались очень осмотрительно. Даже простое падение грозило переломом.

Он был прав, это было действительно чертовски рискованное предприятие. Даже Чэм считал так. Не глупо ли это? Дрожащей рукой Лита смахнула бусинки пота, стекающие на лоб. Пот тек ничуть не хуже при полуторной гравитации. И наоборот, в невесомости он просто прилипал к тебе и накапливался, никуда не деваясь: застаивался — как и ее жизнь.

А если это все-таки был человеческий сигнал? Стареющий Чэм, связанный фактом своего рождения на станции, никогда не ступит на планету. Она была единственной среди своих коллег, родившейся на планете. Она прожила большую часть жизни на границе с ее полуторной гравитацией.

Она обладала всеми возможностями. Оставалось только привести себя в форму. Мышечный тонус — это еще не все. Существовала опасность микротравм костей, от которых помогала только гравитационная тренировка. Когда мышцы становятся сильнее, то кость должна поспевать за ними. Системы, подумала она. Все человеческое тело состояло из систем. Кровь, кости, мышцы, органы, кожные покровы, нервы, мозг — все зависело друг от друга. Это то, чего они никак не могли понять в ранние годы космических полетов.

Ощущая дрожь мышц живота, она медленно встала и заставила себя быстро пройтись по комнате, чувствуя теплоту не слишком перетренированных мышц.

Если бы только… она обращалась к стерильным белым стенам с горькой усмешкой, надеясь, умоляя, чувствуя, как растет боль. Звезды? Или Джефри? Приключение или прозябание? Ей выбирать. Лицо Сарса всплыло в памяти, спокойная, рассудительная, лейтенант была чертовски способной.

Как ни странно, мерцающий череп из кабинета Чэма преследовал ее, смеясь над ее мечтами. Мечты? Ее сердце сжалось. Отказаться от мечты ради Джефри?

Это отрезвило ее. Раньше он не потребовал бы этого от нее.

Она пыталась представить человека, которому мог бы принадлежать блестящий череп. Гордый, независимый, он качал головой, и осуждение — как и у Сарса — ярко горело в его глазах. Она поднялась на транспортере к душам, выскользнула из тренировочного костюма второго класса и расстегнула гравитационный лифчик. Вода щипала холодом ее разгоряченную кожу, приятно покалывая, подготавливая ее к встрече с Джефри.

Что она ему скажет? Она пришла в замешательство. Это пугало ее, нарушало хрупкое душевное равновесие и кружило ей голову. «Неужели я заслужила такие страдания?» — подумала она. Холодная вода ручьями стекала по лицу, смешиваясь с горячими потоками слез.

— Мне нужен мой прежний Джефри, — обращалась она к ниспадающим струям воды. А он не вернется. Уверенность в этом переполняла ее. Так что это свершившийся факт, решила она, его больше нет, он теперь другой: незнакомый. Чувство пустоты росло в ее сердце с неотвратимостью смерти.

Усталая, но посвежевшая, Лита оделась в свой обычный костюм и посмотрела на себя в зеркало, стараясь вернуть себе самообладание.

«Это ваша проблема, доктор», — вспомнился ей твердый голос Риты Сарса. Надо было добавить: «Вы ее и решайте».

Голубые глаза на классическом лице человека белой расы. Высокий лоб, острые скулы, твердый подбородок, прямой нос. Она несколько раз слышала, как люди называли ее хорошенькой, а однажды даже красивой. Ее тело теперь было крепким, грудь высокой и полной. Не так уж и плохо, признала она, совсем неплохо. Чувствуя себя получше, она накинула на плечи халат и направилась в «Уют».

«Сама и разбирайся», — невесело пробормотала она.

Народу было много. Преподавательский состав зарезервировал этот маленький клуб в основном для себя, отправляя студентов в более шумные места. Здесь околачивались инженеры и математики.

Кори Мэнкэмп и Вельд Арстонг сидели в углу с Джефри. Она протиснулась через толпу, чувствуя легкость в ногах и тяжесть на душе. Джефри освободил для нее место за столиком.

— Говорят, ты убеждена в существовании группы людей за Окраиной, — ухмыльнулся Кори, его пухлое лицо раскраснелось.

— У нее есть искаженный радиосигнал. Бессмыслица, составленная компьютерами из разрозненных звездных излучений. Вот и все, — добавил Джефри, деланно и самонадеянно улыбаясь.

Литу задела и обеспокоила его вызывающая манера поведения. Уязвленная, Лита кивнула Кори, пытаясь улыбнуться. Сила осуждения, заполнявшая глаза Риты Сарса, пришпоривала ее, придавала ей уверенность. Если Сарса могла быть такой хладнокровной, то и она сможет.

Забыв о Джефри, она вмешалась:

— Еще ничего не понятно. Нам известно о двух кораблях, ушедших в том направлении. Трудно предположить, что независимая станция могла так далеко забраться. Даже если так, то прошло шестьсот лет исследований. А мы знаем так мало. Легко ли звездолету затеряться где-нибудь там за последние шестьсот лет?

Широкое лицо Арстонга выражало понимание:

— Я бы сказал, что очень легко. Тогда, когда были пираты, и войны, и торговцы, этого можно было ожидать. Помните? В старой Конфедерации было рабство. Это сейчас немыслимо.

Спасибо Арстонгу. Лита с благодарностью улыбнулась ему, чувствуя на себе злой взгляд Джефри. Но Арстонг оживил разговор. Джефри был уязвлен и уничтожен, в то время как другие чувствовали ее воодушевление.

— Слушайте, мне жаль, но я не могу остаться. Я совершенно вымоталась, — призналась Лита, — я иду домой, чтобы поспать несколько часов.

Она медленно встала, чувствуя свои набухшие мышцы, и посмотрела на Джефри. Сейчас или никогда.

— Ну я тоже пойду, — промямлил Джефри, — завтра рано вставать.

Она предложила ему руку. Большую часть пути они прошли молча.

— Ну? — спросил он наконец, повернув ее лицом к себе. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и прекратила эту ерунду. Ты настолько увлеклась своими потерянными человеческими призраками, что у меня не было случая сказать тебе об этом. Я подал заявление на место в центре связи Директората на Рейндже. Они готовы меня взять, осталось только собеседование, и можно отправляться.

Лита закрыла глаза.

— Я не могу, Джефри, — она попыталась проглотить слюну, во рту вдруг пересохло. — Рейндж? Ты знаешь, какие они все там провинциальные. Если мы не поженимся, это помешает твоей карьере.

Она открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть его остекленевший взгляд.

— Ты… ты не выйдешь за меня замуж? Не поедешь… со мной? — его голос натянулся и оборвался, а пальцы впились ей в руки.

— Когда мы встретились, я была жалкой аспиранткой, — сказала она ему тихо, — а ты мечтал о том, чтобы обновить трансдукцию — обновить способ связи между планетами и станциями, может быть, даже позволить человечеству превзойти Gi-сеть!

Она кусала губы, глядя на него. Грустно.

— Куда… куда делись мечты, Джефри?

— Я кормил тебя! — закричал он. — Приютил тебя! Любил тебя!

Чувство вины заполнило ее, но тут же было подавлено гневом. Она вырвалась из его рук.

— Да, черт возьми! Да! — Она шагнула в сторону в смятении. — А я заботилась о тебе! Составляла тебе компанию! Я слушала тебя. Решала твои дурацкие проблемы и следила, чтобы твоя жизнь была устроенной! Но у нас было не только это! Разве ты не помнишь? Помнишь ночь перед моими экзаменами? Помнишь, как ты обнимал меня? Говорил мне, что все будет хорошо? Помнишь вечеринку по случаю Дня основания у Вельда? Почему ты не можешь больше быть таким? Что произошло с тобой?

Он зашевелил губами, пытаясь что-то выговорить. В его глазах была нерешительность.