Людиново Демидовских и Мальцовских времён - Виктория Петровна Сныткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трактир на базарной площади, который посещал Л.Н. Толстой во время поездки в Людиново.
Глава 9. Егор Алипанов
Русский поэт. Пробовал себя в жанрах басни, сказки и детской литературы.
Егор Игнатьевич Алипанов родился в 1800 году в селе Людиново Жиздринского уезда Калужской губернии. Он с детских лет работал на заводе плотником и столяром вместе с отцом. Выучился читать у отставного сержанта. С детства увлекся чтением.
До 1824 года Алипанов постоянно находился на заводе. Благодаря грамотности, назначили старшим по доставке изделий завода в Санкт-Петербург, куда он отправился на барках. В Петербурге он познакомился с несколькими известными литераторами и представил свои литературные работы для рассмотрения.
Поэт Алипанов впервые опубликовал свои стихи в 1820-х годах. Его произведения появились в таких изданиях, как «Отечественные записки», «Литературные приложения» к газете Русский инвалид» и детских журналах. Впоследствии, в свои тридцать лет, он выпустил свой первый сборник стихов, который принёс признание и известность. Такие знаменитые критики, как В.Белинский и Н.Полевой, отметили его талант. За свои заслуги в русской литературе Алипанов был награждён серебряной медалью Академии наук.
Большинство современных ему критиков признавали скромность его дарования. Внимание публики привлекло не качество стихов, а сам факт того, что подобные стихи стал писать простой крестьянин-самоучка.
После периода известности в 1830-1840-е годы был надолго забыт.
В советское время об Алипанове вспомнили и вновь переиздали некоторые его сочинения, видя в нём пример трагической судьбы литератора из народа", «первого поэта из рабочих России» и первого русского поэта, описавшего в стихах заводской труд. Советская критика обратила внимание и на сатирические и обличительные ноты в его творчестве.
В этой книге представлены несколько из его басен.
Пастух и волчонок
У Пастуха была плохая собачонка,
А стадо надобно уметь оберегать;
Другого сторожа Пастух придумал взять!
Поймал в лесу Волчонка,
Воспитывать при стаде стал;
Лелеял да ласкал,
Почти из рук не выпускал.
Волчонок подобрел. Пастух с ним забавлялся,
И, глядя на него, не раз он улыбался
и приговаривал: «Расти, Волчок, крепись.
Защитника себе ягнятки дождались!
Не даст он никому моей овечки скушать».
Как видно, наш пастух к пословицам был глух;
А надо бы ему прислушаться:
Кормленый волк не то, что пес;
Корми, а он глядит всё в лес.
Волчонок к осени порядочным стал волком;
Отцовский промысел в уме своем держал
Да случай выбирал.
Надеясь на него, Пастух позадремал;
А сторож задушил овечек тихомолком
Да был таков.
Опасно выбирать в Собаки из Волков!
Мельница
Дед-мельник посильней пустил в колеса воду
И, жерновам прибавя ходу,
Пошел поспать домой,
А внук на мельнице остался;
Он был детина молодой
И за помол еще не брался,
А потому не знал он, отчего
Вертелись жернова в глазах его.
К тому же молодца немало удивило.
С чего-то колесо заржало вдруг, завыло,
Ну так, что малого чуть-чуть не оглушило.
В испуге он остолбенел!
Приходит дед: на жернов посмотрел,
Помазал колесо, и скрип стал тише, тише;
Затих. Тут дед сказал: «Смотри же:
Помажешь колес-и в свой черед
Оно охотнее пойдет,
Тебе в работе помогая;
Труды же скупо награждая,
Услышишь ропот, вой,
Как скрып колесовой».
Собачья жизнь
За пляску нежилась Фиделька у господ;
Барбос хранящий двор, прикован у ворот.
А потчуют его костями лишь на стуже.
Вот правда светская почетному — жизнь хуже!
Зонтик
Валялся зонтик. С красным днем
Забыта вся его бывалая услуга.
Пошло ненастье, дождь — тут вспомнили о нем.
Приди беда, найдем оставленного друга.
Зажигательное стекло
Простое белое стекло
В знакомство с солнышком вступило
И от лучей его огонь произвело.
Счастливец тот, кого ученье просветило!
Скворец
Застигнутый в лесу ненастьем и грозой
Скворец летал и утомился,
И Ястреб уж над ним издалека кружился,
Но благотворною он был спасен рукой:
Шел мимо птицелов и взял Скворца с собой.
Спокоен скворушка; есть домик теплый, сытный,
И вместе с домиком — к вельможе он попал;
Вельможа тот был адмирал,
И в бурю кораблем России управлял,
Был столько ж добр душой, как саном знаменитый.
Отвел Скворцу решетчатый приют,
И Скворушку теперь лелеют, берегут;
Лишь только он проснется,
То зернышки к нему летят,
И свежая водица льется,
И с лаской на него глядят;
Укрыт от бури и погоды,
От хищных ястреба когтей,
И в доле счастливой своей
Поет, как на лугу в дни радостной свободы,
Случилось раз, что земледел
К вельможе в дом пришел;
И смотрит он, как Скворушке в отраду
Манили птичку на прохладу.
Из клетки в водоем Скворец перелетел,
Расправил крылья, разыгрался
И, веселясь, в воде плескался.
Прохлада Скворушке мила!
Вельможа, видя то, душою утешался;
Крестьянин так же восхищался:
Приятно и смотреть на добрые дела!
Но Скворушка уже на воле.
Что ж, не летит ли в чисто поле?
Нет, — вспомня свой приютный дом,
Он в клеточку летит с веселою душою,
Чтоб благодетеля потешить голоском.
Живи, Скворец, и старцу пой зимою;
Напоминай ему о сделанном добре
И весели его при вечера заре.
Во всякой счастлив тот поре,
На помощь к ближнему простерта чья десница?
А к благодетелю признательна и птица.
Свинья в огороде
Сибирская свинья безвестною жила
На винокуренном заводе;
Безвестно жить и у людей не в моде,
Так в знать войти неряхе мысль пришла
И счастия искать на это в огороде.
Как видно, подстрекнул Хавронью бес,
Иль, может статься,
Наскучило в грязи валяться,
Но только решено на чудо из чудес!
Въезжает уж в Москву она с свиньями пышно,
Но всё еще в Москве о ней не слышно!
«Узнает же, кто я, московский весь народ», —
Хавронья хрюкнула; вломилась в огород,
А в нем хозяина, на грех, не видно было;
Вот по грядам она прилежно водит рыло,
И что-то начала искать и землю рыть;
Сама взъерошилась, подняв свои щетины.
Однако ничего нигде не мог найти
По вкусу ум свининый.
«Все плохо, плохо здесь! —
Она ворчит себе. — И видно неуменье!
Я б огород пересадила весь
На образец, на загляденье.
Здесь место
