Маленькое ночное волшебство - Лиз Джаретт

Дэни была знакома с философской концепцией бабушки Фрэды с детства. Став взрослой, она поняла, почему та с таким упорством снова и снова не уставала повторять подобные сентенции в ее присутствии. Дело в том, что родители Дэни пытались создать у дочери совсем другую систему ценностей. Единственным богом, которому поклонялся отец, был успех, и его величина напрямую зависела от размеров кошелька. Каждый прожитый рядом с ним год заставлял маму все меньше верить в существование любви и все большее значение придавать имиджу и статусу жены богатого известного человека.

— Бабуля, ты слишком романтична, — сказала Дэни.

— Любовь — это все, — безапелляционным тоном заявила Фрэда.

— Безусловно, — согласился Трэвис, — без нее количество народонаселения резко сократилось бы.

— Фу, — Фрэда всплеснула руками. Браслеты возмущенно зазвенели. — То, о чем ты говоришь — всего лишь обезьяньи игры. Речь идет совсем о другом. О той любви, которой молодые люди вроде тебя старательно избегают.

— И, что касается меня, пока вполне успешно. — его глаза и белоснежные зубы ослепительно сверкнули в сторону Фрэды, и Дэни почувствовала, как бабушка растаяла под непреодолимым обаянием этой озорной мальчишеской улыбки. Трэвис определенно умел найти путь к сердцу женщины.

— Может быть, тебе пора попробовать? Любовь сделает тебя счастливым.

— Пока я не готов вести оседлый образ жизни. — Трэвис смотрел на Дэни. — А ты?

— Ну, меня на сегодняшний день любовь совсем не интересует. Просто не могу позволить себе тратить на нее время. — Дэни ответила ему понимающим взглядом и засмеялась.

— На вас обоих просто грустно смотреть, — печально сказала Фрэда. Потом вдруг ее лицо просияло. — Послушайте, а что, если я воспользуюсь своим даром, чтобы…

— Бабуля, ради бога… Ни в коем случае! — в один голос воскликнули Дэни и Трэвис. Протест прозвучал так категорично, что Дэни сочла необходимым смягчить отказ:

— Боюсь, для нас силы твоего дара просто не хватит.

— Уж я-то совсем безнадежный случай. — Трэвис решил поменять направление беседы. Он достал из кармана записную книжку. — Вернемся к тем людям, которым вы помогли так же, как только что собирались помочь нам с Дэни. Вы можете назвать хотя бы несколько имен из числа этих проклятых?

— Они не проклятые.

— Хорошо. Назовите имена тех, кто получил от вас романтические предсказания. Хоть кого-нибудь вы должны помнить!

Фрэда развернула складки своего одеяния, извлекла из многослойных полупрозрачных недр внушительный свиток и гордо вручила Трэвису. Он без всякого удовольствия отметил, что лист свернут не менее трех раз.

— Вот эти имена.

— Довольно большой список, — сухо заметил Трэв.

— Бабуля, ты заговорила такое количество народа?! — Дэни с ужасом смотрела на свиток. Он казался ей не просто большим — огромным.

— Я никому не колдовала. Я помогла этим людям найти любовь!

Дэни и Трэвис быстро посмотрели друг на друга. У обоих одновременно мелькнула мысль, что только удивительному везению бабушки Фрэды можно приписать тот факт, что никто из клиентов не подал на нее в суд раньше.

— Я заберу список в офис и займусь розыском этих людей.

— Уверена, каждый из них обрел счастье в любви. — На лице Фрэды появилось выражение, которое часто появляется у кошки, ловко сцапавшей канарейку. — Карл Уитли тоже мог стать счастливым, если бы правильно истолковал мое предсказание. Но он глуп, поэтому я не собираюсь отдавать ему мои денежки!

— Как он повел себя в ответ на ваше романтическое предсказание? — Взгляд Трэва перебегал с Дэни на Фрэду и обратно. — В чем оно заключалось? В том, что его должно смыть волной любви?

— Да, именно так я и сказала. — Фрэда поежилась и плотнее закуталась в легкую шаль. — Он был так отвратительно груб с окружающими, что сразу становилось понятно — у него проблемы в любовной сфере.

— Но, бабуля, ему же семьдесят два года!

— И что из этого? Возраст не помеха для любви. Мне семьдесят один, и любовь до сих пор играет огромную роль в моей жизни.

Трэвис быстро отвел глаза, стараясь скрыть мелькнувший в них скептицизм. Дэни с трудом подавила улыбку. За последние два года бабулю лишь раз приглашали на свидание. Вряд ли такую жизнь можно назвать насыщенной любовью. Правда, подумала про себя Дэни, справедливости ради то же самое можно сказать и о ней. Последнее любовное свидание в ее жизни происходило около двух лет назад.

Трэвис счел за лучшее обойти скользкую тему стороной.

— Вы можете повторить дословно то, что ответил вам тогда этот Карл Уитли?

— Он имел наивность посмеяться надо мной, — с легкой улыбкой заметила Фрэда. — Это прозвучало довольно грубо. Я видела, он мне не верит, но прекрасно знала — пройдет некоторое время, и ему придется поверить. Он просто вынужден будет стать счастливым.

Трэвис что-то быстро записал в свой блокнот.

— А почему вы выбрали именно такое витиеватое предсказание?

Фрэда чуть склонилась к нему и раздельно произнесла:

— Потому что для спасения этого человека требовалось целое море любви.

— Понятно. И вы просто произнесли вслух это предсказание или сделали еще что-то?

— Что, например? — Фрэда нахмурилась. — Шаманские танцы и всякое такое?

Трэвис хмыкнул и, заговорщически глядя на Дэни, поинтересовался:

— Не наставляли ли вы, случайно, на него указательный палец?

Дэни уже открыла было рот, готовясь опровергнуть нелепое предположение, когда бабушка Фрэда произнесла вдруг с неподражаемым апломбом:

— Естественно, наставляла!

— То есть вы указывали людям в лицо пальцем, а потом произносили предсказание? — Трэвис задумчиво покачал головой. — Боюсь, Фрэда, больше всего это напоминает именно пророчество, если не проклятие.

— Но я делала так лишь для того, чтобы предсказание коснулось человека, на которого было направлено. Ты понимаешь, какую опасность для других представляет даже малейшая ошибка?

Дэни едва сумела собраться с духом и задать вопрос, который так и вертелся на кончике языка. Но выбора не оставалось. Ситуацию следовало прояснить до конца.

— Скажи, пожалуйста, может быть, вдобавок ты скашивала глаза к переносице или еще каким-то образом пыталась придать лицу соответствующее моменту выражение?

Бабушка Фрэда обиженно вздернула подбородок. У нее был вид оскорбленной невинности.

— Я никогда не скашивала глаза к переносице. Я просто пристально смотрела им в лицо и говорила медленно и раздельно. Все.

— За исключением указательного пальца, — вставил Трэвис.