Городомля. Немецкие исследователи ракет в России - Вернер Альбринг

Я знаю, что моя память всегда готова сохранять только приятные впечатления. Все плохое быстро забывается. Поэтому в моей книге прошлое кажется таким светлым. Мои воспоминания относятся к кругу друзей и знакомых. В этом отношении отражается именно мое восприятие хода событий. Если из всех ста пятидесяти немцев, работавших в коллективе, я назову поименно не более трех десятков людей, то это значит, что именно этот круг людей охватывает тех, с кем я вместе работал, включает он также друзей и знакомых. Конечно, другой участник тех событий назвал бы другие имена.

Наш коллектив был достаточно большим, и между многими его членами установились дружеские отношения. Это преимущество именно больших коллективов. В маленькой, изолированно живущей группе, людям часто труднее найти для себя единомышленников, и это может вызвать серьезные психологические проблемы. В больших сообществах пути людей, несовместимых по характеру и складу ума, имеют возможность разойтись.

ПЕРЕХОД В СОВЕТСКУЮ ОККУПАЦИОННУЮ ЗОНУ

Март 1946 года. Власть в северо-западной части страны находится в руках английских военных властей. Центрального немецкого правительства у нас нет в течение уже почти года, прошедшего с окончания Второй мировой войны. Как поучают оккупанты в газетах и по радио, немцы должны для начала научиться строить демократию снизу. Поэтому немецкие граждане допускаются в органы управления только на местах. В горах Гарца в маленьком городке Вильдеманн у нас есть свой немецкий бургомистр, а в областном центре Клаусталь — свой немецкий ландтаг.

Первая суровая послевоенная зима наконец-то закончилась. В феврале англичане уменьшили ежедневный продовольственный рацион на тысячу калорий. Это вдвое меньше того, что медики называют нормой. Средняя гористая часть Гарца всегда была бедной сельскохозяйственной областью. Мы смогли пережить эту зиму только благодаря запасу собранных летом и осенью в нашем каменистом лесу грибов и ягод, в основном малины. Гертруд заготовила очень много банок с вареными ягодами и консервированными грибами. Днем в столовой в помещении школы выдавался обед. Из большого котла черпали простой обезжиренный суп, в тарелки накладывали овощи. Мяса не было. Чтобы долго не чувствовать голода после такой еды, надо было съесть ее очень много. «Мы умрем от расширения желудка и от недоедания», — шутили коллеги.

Город Вильдеманн расположен на участке железной дороги между городами Клаусталь и Гослар. Вдоль железнодорожной линии в глубокой долине течет маленькая речка Иннерсте. Наш крошечный сонный городок лежит там, где в Иннерсте впадает ручей Грундбах, протекающий через Шпигельталь. От городка почти к самым вершинам гор круто поднимаются просторные луга, далеко наверх оттесняющие сумрачные еловые леса. Вокруг церковной башни толпятся маленькие домики. Их стены для защиты от снега и холода долгой зимы и от бесконечных дождей во все остальные времена года заботливо обиты темным деревом.

В бывшем доме отдыха табачной фабрики и во всех соседних зданиях расквартирован английский военный полк. Солдаты этого полка одеты в форму цвета хаки и такие же береты. На левом рукаве каждого нашита белая буква «Y». Офицеры и сержанты из общей массы выделяются внушающими уважение фуражками. Каждый офицер кокетливо размахивает хлыстом, своего рода командирским жезлом.

Солдаты этого полка кажутся все время очень занятыми. Часть их, разбитая по группам, марширует. Принадлежащие полку большие темно-зеленые грузовики и маленькие открытые «джипы» — как называют их солдаты — без конца чистятся и ремонтируются. Время от времени по улицам проносятся автомобильные колонны. В выходные дни на площади перед домом отдыха музицирует шотландская военная капелла. Местные жители удивляются военным музыкантам в клетчатых юбках, которые в Германии носят только женщины. Во время музицирования в такт барабанам и флейтам беспрерывно маршируют солдаты. Не только вперед, но и на месте, и даже разворачиваясь назад. Странно для немецких ушей звучит волынка.

Поначалу солдаты и местное немецкое население не имели права вступать в какой-либо контакт друг с другом. Этот запрет был наложен английским фельдмаршалом Монтгомери. Позднее в газетах и по радио было объявлено, что немцам разрешается дружески приветствовать англичан.

Все английские солдаты вели себя очень корректно. Наши квартиры в первые дни после вступления союзников ограбили не они, а американская войсковая часть.

Позднее, когда меня по делам исследований посещал английский инженер в штатском, его всегда сопровождал «мистер сержант» — главный сержант гарнизона. Английские техники расспрашивали меня о наших работах во время войны в Ганноверской технической высшей школе, в институте аэродинамики и авиатехники, и здесь в Вильдеманне, на нашем новом месте работы. Они потребовали от меня участия в совместной работе в исследовательском институте аэронавтики в Брауншвайг-Фелькенроде, после завершения которой я должен был написать о результатах всех прежних фундаментальных исследований. Один раз в две недели я обязан был появляться в Фелькенроде, а в остальное время мог работать в Вильдеманне. Фелькенроде был центром, где оккупационная власть собирала безработных ученых. Я встречался там со многими моими коллегами. Мой английский куратор мистер Штерн хорошо говоривший по-немецки был пожилым господином, носившем серо-голубую униформу без знаков отличия. Я должен был написать для него доклад об обтекании корпуса торпеды, о нагрузке на управляющие устройства, о нагрузке и стабильности при движении вперед и круговом движении.

Мы, немцы, сразу заметили, что вся работа в Фелькенроде велась в направлении ее ликвидации и последующего вывоза. Все без исключения измерительные системы, даже все детали, которые можно было снять с больших аэродинамических труб, увозились английскими солдатами на грузовиках. Подобным образом был очищен и наш маленький институт в Вильдеманне. Ведь немецкое государственное имущество превратилось в трофеи победителя. Британскому лейтенанту Бротертону, который в первые же дни подъехал к зданию института с несколькими грузовиками солдат, я еще смог отказать в выдаче, поскольку он не мог предъявить мне документов, удостоверяющих его полномочия английского администратора технической высшей школы в Ганновере. Но на следующий день он уже обзавелся этими документами и вернулся к нам разъяренный как бык. Несмотря на мои объяснения и мой протест он упаковал плюс ко всему и весь геодезический инструментарий «Nanga-Parbat» исследователя Финстервальда, который вообще не относился к институту аэродинамики и авиатехники. Господин Финстервальд хотел спасти эти ценнейшие приборы во время бомбардировок Ганновера и оставил их у нас.