Кто скажет мне слова любви… - Ирина Верехтина

Всё дальнейшее вышло как-то сумбурно и не так, как хотелось Тасе. Толик поцеловал её в щёку, пристроил на вешалку её пальто. Не взглянув на подарки, сложил на столик в прихожей и продолжил разговор о курице, которая попалась упрямая и никак не желала размораживаться. – «Пятнадцать минут уже… – обиженно бубнил Толик, и Тасе стало смешно: на курицу обиделся! Ничего-то он без неё не может… И они с Танечкой и Викой, наскоро посмотревшись в зеркало, поспешили на кухню, где их ждал сюрприз – из налитой до краёв раковины вызывающе торчала жирно-белая куриная гузка. Тася видела такое впервые – находчивые ребята заткнули курицей сливное отверстие и, наполнив раковину водой, пытались таким способом её разморозить.

Вдвоём с Викой они порубили тесаком каменно-замороженную, неподатливую тушку и обмазали её найденной в столе аджикой (чей это был стол, они не спрашивали, не у кого было спрашивать….) Начистили картошки, разожгли духовку, отскребли и отмыли закопчённый противень… Танечку отправили к ребятам, рассудив, что нельзя оставлять их без женского общества. Из комнаты доносились взрывы дружного смеха и музыка.

– Они там развлекаются, а мы с тобой… – сварливо начала Вика.

– А мы с тобой с курицей развлекаемся, – закончила за неё Тася, и обе рассмеялись.

Аромат жарящейся на противне курятины дразняще щекотал ноздри, сытным облаком выплывая из кухни и заполняя собой окружающее пространство. Дошёл до комнаты Анвара и выманил оттуда ребят, которые по очереди прибегали в кухню и жалобно просили Тасю с Викой поскорей её испечь, «а то сил нет терпеть, так вкусно пахнет, и как это у вас получается, вы колдуньи, что ли?»

Толик в кухне не появлялся. Тася не придала этому значения: имениннику положено развлекать гостей, а не бегать туда-сюда

– Куда твой Толик пропал? – не выдержала Вика

– Он не пропал, он гостей развлекает, – спокойно ответила Тася, которая уже порядком устала «праздновать»…

– А мы с тобой кто? – возмутилась Вика.

– А мы с тобой – временно исполняющие обязанности хозяйки, – улыбнулась Тася, а в сердце занозой покалывала тревога.

Дружными бестолковыми усилиями был накрыт праздничный стол, на который Тася с Викой под общий вздох восхищения водрузили блюдо (нашли на полке, чьё – спрашивать не у кого) с аппетитно зажаренными ножками, грудками и крылышками, пересыпанными сладким крымским луком, веточками зелёной кинзы и фиолетового базилика и политыми кисло-сладким ткемалевым соусом. Картошку подали прямо в кастрюле – исходящую ароматным паром, благоухающую свежесмолотым чёрным перцем (меленка нашлась в столе, перец горошком в банке со специями) и тмином – душистую, рассыпчатую,восхитительную…

Тася боялась, что картошки не хватит, но опасения были напрасными – ели понемногу, пили тоже не много, и не пьянели. Это было странно. Танечка толкнула Тасю под локоть и прошептала в ухо: «Странные они какие-то, и выпили-то всего ничего, а веселятся так, словно полведра водки уговорили…»

Тася устало опустилась на стул рядом с Толиком, чувствуя, как гудят ноги и удивляясь, что ей совсем не хочется есть. Толик веселился от души и вёл застолье, как заправский тамада. Были провозглашены традиционные тосты – за здоровье и благополучие именинника. За здоровье его родителей. Третий тост – в молчании – за погибших товарищей Анатолия, за тех, кто не сидит сегодня за праздничным столом. За Тасю бокалы не поднимали. И правильно, думала Тася. Толик прав, зачем афишировать их отношения? Всему своё время…

Друзья Толика вели себя доброжелательно и не пьянели, хотя бутылок на столе было много. У Таси отлегло от сердца: она боялась этой незнакомой компании, из которой знала только Толика. Потому и отказывалась ехать. Зря она боялась, гости оказались воспитанными и не позволяли себе ничего «такого».

Наконец стол отодвинули к стене и начались танцы. Тасю пригласил Анвар – потому что Толик ушёл провожать Танечку, которая вдруг засобиралась домой, и никакие уговоры остаться ещё на полчаса не помогли. Пришлось хозяину провожать гостью до автобусной остановки. Остановка была в десяти минутах ходьбы от общежития, с учетом ожидания автобуса Тася ждала Толика минут через тридцать.

Но он всё не возвращался, и прождав больше часа, Тася заявила, что им с Викой пора домой. Возражать никто не стал – понимали, что бесполезно. Тася с Викой оделись, тепло попрощались с ребятами, но уйти не получилось: входная дверь оказалась запертой.

Поиски ключей не дали результата. Как выяснилось, Толик ушёл провожать Танечку, заперев квартиру ключом Анвара. Вся компания оказалась запертой. Второй ключ был только у Старого, но Старый на стук не отзывался и дверь не открывал, хотя в неё случали кулаками и колотили ногами добрых десять минут. До Таси наконец дошло, что её заперли в чужой квартире неизвестно с кем. И сделал это её Толик.

– Я сейчас позвоню в милицию, они приедут и взломают дверь! – сказала Тася, и ребята… принесли ей телефонный аппарат.

– Звони. Только они никого не отпустят, разбираться будут. С нами.

– А за что… с вами надо разбираться? – опешила Тася, и её рука зависла над телефонным диском, так и не решившись опуститься..

– А потому что половина в общежитии не прописаны, а другая половина иностранцы, им вообще здесь… нельзя.

– Ка… какие иностранцы? Кто?

– Турки, кто же ещё? Турки, курды, румыны. А ты не знала? Ну, ты даёшь, он же турок, Толик твой, а на четверть румын, у него в Дагестане дом, в Румынии тётка, в Истамбуле двоюродный дядька, и здесь пол-Москвы приятелей, вот и пригласил…

Истамбул – это Стамбул, вот как. Они даже названия городов произносят по-своему. Толик никогда не рассказывал ей о своей родне, обмолвился только о родителях.

– А вы кто?

– Мы люди. Такие же, как все. Только милиция так не считает. Вас-то отпустят, а нам неприятности обеспечены. И Анвару.

Тасе стало жалко этих ребят, с которыми ей было хорошо и которых Толик, не подумав, запер в квартире. Они-то в чём виноваты? Тася представила, как с ними будет «разбираться» милиция и, вздохнув, отодвинула от себя телефон. По комнате пронёсся вздох облегчения.

Снимать пальто они не стали, так и остались сидеть на табуретках в прихожей. Телефон ребята тактично им оставили, не попросили обратно. Ребята убирали со стола и носили в кухню посуду, неслышными тенями проскальзывая мимо них и не задавая вопросов. У Старого гремела музыка… Наконец, в замке щёлкнул ключ, дверь широко распахнулась и на пороге появился улыбающийсяТолик.

– Я поеду. Поздно уже,