Сражения, изменившие ход истории 1945-2004 - Баранов Владимирович

Трумэн. Но Рузвельт умер. Исполнение его полномочий взял на себя его заместитель Трумэн. Наследовавший власть над сильнейшей державой мира человек оценивается историками противоречиво. В нем видят то воплощенного сатану, то самого последовательного защитника свободы и демократии на западный манер. Обе оценки чрезмерно контрастны. Ближе к истине предположение, что Трумэн всего лишь был фигурой с куда более скромными, нежели у предшественника, интеллектуальными возможностями. Он был банален. Разбирался исключительно в специфике американской политической системы. Умел интриговать и так составлять отчеты перед конгрессом, чтобы депутаты не слишком возмущались деятельностью исполнительной власти. Далее его способности не простирались, ему не хватало рузвельтовского размаха, фантазии, искры господней. Очевидно, предшественник об этом знал и держал Трумэна чуть в стороне, не посвящая в собственные замыслы. Рузвельт нуждался в исполнителях, а не в помощниках и советчиках.

Планы Трумэна. В результате, заступив на пост, вице-президент оказался малокомпетентен в хитросплетениях внешнеполитических планов покойного шефа. Он мыслил простыми категориями. По его логике выходило, что наилучшей формой отчета за расход 2 миллиардов долларов, потраченных на бомбу, будет ее применение. Реакция человечества его заботила куда меньше, чем мнение обитателей Капитолия и конгрессменов. Кроме того, Трумэна отличала нелюбовь к русским. Он видел, что на смену прежним конкурентам США пришел новый, в лице Советского Союза. Известная ему логика бизнеса предписывала двинуть напролом, запугать, задушить, растоптать новое препятствие, дабы насладиться монопольным барышом. Бомба в этом смысле была незаменимым последним доводом, способным, по мнению Трумэна, снести старые и новые преграды на пути США.

И он рванул на препятствие, позабыв, что предстоит борьба с великим конгломератом наций, несущих высочайшую из культур, гордых своим прошлым и будущим. Он упустил, что человек, стоящий во главе этого конгломерата, ему не чета; что советскому руководителю ровней был Фрэнк Великий, а отнюдь не посредственный политикан, взятый Рузвельтом в команду исключительно из тактических соображений. В общем, если Гарри Трумэн и соответствовал занимаемой должности, то в куда более спокойный период исторического времени, чем тот, когда его воцарение произошло в реальности. Последствий такого поворота событий было множество, но первым среди них стало высвобождение «абсолютного зла».

Полтораста тысяч американцев, занятых в «манхеттенских работах», залихорадило. Шла весна 1945 г. Германия нала. Намечалась конференция о судьбе Европы, а значит, и мира. Советский конкурент был силен и авторитетен, его знамена развевались над столицей поверженного врага. Для давления на такого партнера по переговорам требовались особые аргументы. В Вашингтоне и Лондоне началась горячка, подобная той, чтопредшествовала Ялтинской конференции. В те дни готовилась показательная казнь Дрездена, теперь надеялись произвести испытательный взрыв атомной бомбы. На этот раз успели.

Удачный эксперимент. Рано утром 16 июля 1945 г. на пустынном плато, близ базы ВВС «Аламогордо» (штат Нью-Мексико), был произведен экспериментальный подрыв ядерного боеприпаса. Изделие № 1 «манхеттенского проекта» превзошло самые смелые ожидания создателей. Бомба весом около 5 тонн оказалась мощнее 15 тысяч тонн привычного тринитротолуола. Собственно, вычислить точную мощность взрыва не удалось, но но прикидкам выходило, что самолет с такой бомбой принесет не меньше вреда, чем 3–4 тысячи «суперкрепостей», несущих полную нагрузку обычной взрывчатки.

Пока ученые разбирались с итогами эксперимента, ставящего убедительную точку в деятельности манхеттенцев, политики занялись миропорядком. 17 июля открылась конференция победителей в немецком Потсдаме.

Потсдамская конференция (1945). Так называется последняя встреча лидеров «Большой тройки» (Великобритания, СССР, США). В ней участвовали Сталин, Черчилль, Трумэн. Главный вопрос, стоявший на встрече — совместное управление побежденной Германией, способы ее разделения.

Как раз во время конференции американский президент Трумэн получил подробный отчет об успешных испытаниях атомной бомбы. Он сразу приободрился.

Тональность, в которой союзники англо-американцы вели переговоры, стала жестче и агрессивнее. Компромисса в духе Ялты не предвиделось. Тандем Трумэн — Черчилль был озабочен тем, как дать Сталину понять, что на руках у партнеров появился козырной туз, способный испортить советскую партию. Спустя неделю с начала работы конференции, Трумэн решился. После завершения очередной сессии он остановил Сталина на ступенях дворца Цицилиенхоф и вскользь бросил несколько слов о наличии у США оружия неслыханной разрушительной мощи. Сталин молча выслушал, кивнул и пошел дальше, не прореагировав на извещение. «Не понял» — решили Трумэн и Черчилль, придется пугать основательнее, грубее, зримее. В те минуты судьба двух японских городов была решена.

Контейнер с плутонием доставляют на остров Тициан. Впрочем, вполне вероятно, что определение этой судьбы произошло раньше. На рейде Сан-Франциско стоял корабль ВМС США «Индианаполис». В одной из его кают размещались двое неразговорчивых пассажиров в штатском, из багажа при них находился объемный металлический чемоданчик. В нем хранилось «плутониевое сердце» манхеттенского изделия № 2, тяжелый свинцовый шар, которому предстояло стать боевым зарядом бомбы по имени «Малыш».

Бомба, сброшенная на Хиросиму — «Малыш»

Спустя несколько часов после успешного взрыва в Аламогордо, крейсер «Индианаполис» получил приказ совершить переход до острова Тиниан на северной оконечности Марианского архипелага. На Тиниане уже полгода располагалась база стратегической авиации США, откуда наносились систематические бомбовые удары по Японским островам. Летом 1945 г. по решению командования американской авиации на острове базировался 509-й авиаполк.

До места «Индианаполис» добрался без приключений. Американское господство на Тихом океане было почти полным, и 27 июля оба пассажира сошли на берег. Провожая таинственных гостей, командир крейсера, почти угадавший назначение груза, якобы проворчал им вслед: «Вот уж не думал, что мы докатимся до бактериологической войны». Чарльз Маккавей ошибся, но не слишком. Спустя сутки контейнер с плутонием занял конструктивно отведенное место в утробе «Малыша». Бомба была готова к боевому применению.

Тем временем по дороге домой «Индианаполис» был атакован японской субмариной 1-58 лейтенанта Хасимото. Подводник не промазал. Получивший две торпеды крейсер пошел ко дну. Впоследствии Хасимото не раз проклинал судьбу за то, что та не послала ему встречу с врагом на трое суток раньше.

Причины торопливости Трумэна. Сообщение о готовности 509-го полка и особой бомбардировке было с удовлетворением встречено Трумэном. Он снова торопился. На этот раз причиной спешки было то обстоятельство, что СССР намеревался, исполнив союзнический долг, вступить в войну против Японии. Решение это было принято еще в Тегеране, где Рузвельт и Черчилль упрашивали Сталина согласиться на этот шаг ради ускорения общей победы. В Потсдаме назначили окончательную дату советского удара по Квантуиской армии, определенную как 10 августа 1945 г. Но ситуация изменилась, летом последнего года войны американцы уже не нуждались в русских.

Состояние Японии. Японская империя находилась при смерти. Ее гибель была вопросом недель или даже дней. Зато вступление в тихоокеанский конфликт неизбежно давало Советскому Союзу права на обеспечение своих интересов в регионе. Естественно, Трумэн не желал делиться плодами уже добытой победы, и торопился добить японцев прежде, чем подойдет намеченный срок. То, что речь шла именно о добивании, сомнений сегодня не вызывает. Краткое описание последних месяцев Второй мировой полностью обесценивает оправдательную мифологию, изобретенную американскими историками. Утверждение о том, что атомная бомба спасла сотни тысяч жизней американских солдат, которые могли погибнуть при высадке на японские острова, опровергается элементарной оценкой обстановки.

Перед войной у Японии был торговый флот, включавший транспортные суда общим водоизмещением около б млн. тонн. Это было чрезвычайно мало, учитывая, что островная метрополия полностью зависела от заморских поставок промышленного сырья и продовольствия. Коммуникации у японцев были длинные, но защищать их было нечем. Япония не строила боевых кораблей, приспособленных для экспортирования конвоев. Считалось, что экспортные авианосцы и противолодочные корабли не понадобятся. Все силы были брошены на постройку «флота генерального боя».