Убийство под микроскопом: записки судмедэксперта - Марк Фурман

Работу милиции по обнаружению преступника возглавил начальник областного уголовного розыска Е. В. Запруднов, по линии прокуратуры расследование было поручено прокурору следственного отдела Л. И. Титарову. Ими был составлен детальный план оперативно-розыскных мероприятий, разработаны конкретные задачи, стоящие перед каждым сотрудником.

Все ясно понимали, что противостоящий нам человек не просто опасный преступник, а убийца и садист, обезвредить которого нужно как можно скорее; пока он на свободе, никто не может дать гарантии в том, что подобные преступления не повторятся.

К седьмому марта наиболее достоверной приметой неизвестного можно было считать отсутствие одного зуба на нижней челюсти. Но мало ли таких людей? Даже в таком небольшом городе, как Александров, – десятки, а то и сотни. Каждый из нас понимал, насколько незначительной была эта единственная примета.

Судебная стоматология лишь сравнительно недавно была выделена в самостоятельный раздел судебной медицины. Это совершенно новая медицинская наука, изучающая стоматологические вопросы, необходимые для практической деятельности органов следствия и суда.

ЕЩЕ ОДИН СЛУЧАЙ

Впервые мне потребовались знания по судебной стоматологии несколько лет назад, когда ко мне на прием пришел некий пациент. Он достал из кармана платок и, развернув его, предъявил семь зубов, заявив, что ему их выбил сосед по квартире. Зубы лежали на платочке один к одному, трудно было представить, что они могли быть выбиты одним ударом. Судебно-медицинское освидетельствование мужчины производилось на десятый день после травмы, на нижней губе у него было небольшое рассасывающееся кровоизлияние и рубчик от поджившей поверхностной ранки. На верхней челюсти отсутствовало четыре зуба, на нижней – три. Обращали на себя внимание уцелевшие зубы. Некоторые из них были очень подвижные, с обнаженными шейками. Я обратился за помощью к врачу-стоматологу. Он установил, что у мужчины имеется хроническое заболевание – пародонтоз, при котором происходит оголение корней зубов, вследствие чего они становятся подвижными и легко могут быть удалены самостоятельно.

В дальнейшем было установлено, что свидетельствуемый сам удалил больные зубы, а затем спровоцировал драку, решив отомстить соседу, с которым находился в неприязненных отношениях.

Для получения максимально точных сведений о состоянии зубного аппарата преступника начальник областного бюро В. В. Миртова, начальник оперативно-технического отдела полковник В. М. Трофимов и я выехали в Москву. Накануне мы созвонились с кафедрой судебной медицины Московского стоматологического института и договорилась о встрече.

В институте нас встретил профессор В. Ю. Курляндский. Кабинет его казался тесным от множества книг, за стеклами стеллажа виднелись солидные тома научных работ самого профессора и его учеников. Курляндский выслушал нас, изучая следы укусов, фотографии.

– Сила для образования этих укусов потребовалась довольно большая, – считает он. – Давление передних зубов на кожу колеблется от 60 до 75 кг, задних – от 90 до 150 кг. Обратите внимание, не везде четко заметны ссадины от зубов. Это свидетельствует о том, что у человека с такими зубами может быть изменен прикус, то есть передние зубы – резцы – на верхней и нижней челюстях не находятся на одном уровне. Что же еще представляет интерес? Вероятно, на нижней челюсти не хватает одного, четвертого зуба справа… Еще мне кажется, что расположение дуг челюстей в укусах на коже Соколовой не совсем обычное. Верхняя дуга образована нижней челюстью, нижняя – наоборот, верхней челюсти. Стало быть, преступник находился не лицом к потерпевшей, а напал на нее сзади.

В тот же день по телефону в Александров были переданы возможные приметы преступника: измененный прикус, в связи с чем передние зубы на челюстях находятся не на одном уровне, отсутствует четвертый зуб справа на нижней челюсти.

При совершении нескольких преступлений одним человеком велика вероятность возникновения повторяющейся картины преступных действий: сходные обстоятельства совершения насилия, мотивы, выбор жертвы, способ нанесения повреждений, место происшествия и т. п.

Поскольку в нашем случае все преступления были связаны с нападением на женщин, логично было предположить, что они совершались человеком, имеющим какие-то сексуальные отклонения. Эту точку зрения разделяли и медики. По нашей просьбе врач областной психиатрической больницы изучил десятки амбулаторных карт, обследовал многих одиноких и даже семейных мужчин, однако ни один из них отношения к этим событиям не имел.

Были просмотрены гражданские дела по разводам за несколько лет. Так в поле зрения следствия попал гражданин Р., разведенный 24-летний мужчина. Причиной развода, как выяснилось, было жестокое обращение с женой, пьянство, неразборчивые связи с посторонними женщинами. Предстояло выяснить, где же он находился в день убийства Соколовой. Однако у Р. оказалось бесспорное алиби. Было установлено, что еще днем 5 марта, когда Соколова только приступила к работе, он лег в больницу с обострением хронического радикулита. В палате Р. пролежал весь день, находился там и вечером, что подтверждали соседи по палате и дежурные сестры неврологического отделения.

В Александрове знали о случившемся: такие события от людей не скроешь. У милиции нашлось много добровольных помощников. Каждое заявление тщательно проверялось.

Когда к заместителю начальника александровского уголовного розыска пришла одна из жительниц города и рассказала о своих подозрениях относительно Владимира Саренпи, работавшего водителем рейсового автобуса, ездившего по маршруту Александров – Карабаново, он, как и другие, был вызван в милицию для проверки. В его пользу говорили многие обстоятельства: женат, двое детей, в семье отношения нормальные, на работе характеризуется положительно. На первой беседе он держался спокойно, обстоятельно отвечал на все вопросы. Трудно было даже предположить, что он имеет какое-то отношение к совершенным преступлениям.

На шестой день после убийства Валентины Соколовой, Леонид Иванович Титаров начал допрос Саренпи, который и не отрицал, что ранее знал Соколову.

– Я познакомился с ней в автобусе, еще в прошлом году. Работаю на маршруте Александров – Карабаново, а Валентина живет в Карабаново. Изредка я встречал ее и на улице. Иногда мы здоровались. Пятого марта я не работал. Заболел ангиной, и мне выдали больничный лист. Случайно через окно увидел своего старого приятеля Юрия Иванова. Я окликнул его, и он зашел ко мне домой. Юрий направлялся в ГИБДД получать права, и так как мне делать было нечего, а чувствовал я себя лучше, то пошел с ним прогуляться. Водительское удостоверение ему выдали лишь около шести часов вечера. После семи мы с Ивановым зашли в ресторан гостиницы, чтобы отметить получение прав. Заказали бутылку водки, две бутылки лимонада. Потом взяли еще бутылку сухого вина. Сидели, разговаривали. Домой я пришел около 23 часов.

Подруги по работе рассказали, что у Соколовой имелась лакированная хозяйственная сумка серо-голубого цвета. Обнаруженная в овраге у газораздаточной будки сумка была пуста. Но перед уходом с работы Валентина положила в нее чашки, подаренные ей к 8 Марта, и только что полученную зарплату.

В тот же день в квартире Саренпи был произведен обыск, во время которого в кармане его рабочей куртки обнаружили коричневый кошелек с подкладкой из красного шелка, а в шкафу четыре фарфоровые чашки с черно-красным рисунком и золотистым ободком по верхнему краю. Вещи эти принадлежали Соколовой. Кроме того, при обыске был изъят новый костюм из джинсовой ткани, который, как было установлено, Саренпя купил 6 марта, на следующий день после убийства девушки.

Улики были серьезные, но Титаров не спешил. На следующий день он целых четыре часа допрашивал Юрия Иванова. Следователь предупредил его о серьезности беседы, сразу же сказав, что дело, по которому он вызван, связано с убийством.

Иванов в основном подтвердил показания Саренпи, за исключением одной детали.

– Вечером из ресторана мы вышли не в начале одиннадцатого, а около девяти часов вечера, – уточнил он. – Расстались минут через десять…

Это была существенная поправка к показаниям Саренпи.

– Что же он делал два часа – с 21 до 23 вечера? – размышлял Титаров. – Соколова ушла с работы около десяти часов. Смерть ее, по данным судебно-медицинской экспертизы, наступила поздно вечером 5 марта. Саренпя говорит, что он пришел домой в двадцать три часа… Два часа, минимум полтора, из его показаний, если верить Иванову, определенно выпадают.

Работа следователя сложна и кропотлива. До предъявления Саренпе обвинения Титаров опросил множество свидетелей – людей, работавших с Агеевой и Соколовой, других потерпевших женщин.