Секреты Леди Габриэллы - Лиз Филдинг

Элли решила сделать доброе дело. Бросилась искать очки Фолкнера. Огляделась и увидела их на библиотечном столе, заваленном академическими журналами. Вскрикнула от восторга. Мол, нашла.

Она схватилась за дужку и… чуть не расплакалась. Стекла очков в ультрамодной оправе мгновенно рассыпались.

Девушка боялась даже взглянуть на хозяина особняка. Что-то будет дальше?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Бенедикт Фолкнер сдвинул брови. Ничего не сказав, он открыл ящик стола, достал оттуда точно такие же очки и бросил их на раскрытый журнал.

Неужели не простит? Элли съежилась. Но не она же расколошматила эти чертовы «окуляры». Просто так получилось. И, в конце-то концов, мужчина должен быть великодушным или нет? Конечно, должен.

Она высыпала стеклышки в карман фартука и приготовилась к диалогу. Разговор начала первая:

— Когда я читала роман Эмили Бронте…

— Я уже говорил, что «Грозовой перевал» не в моем вкусе. А Катерина Эрншоу — слишком мрачная особа. Ее можно сравнить с лампой, которой не хватает энергии.

Грубовато, подумала Элли. Но спорить не стала.

— А страсть? Как в романе описана страсть, вспыхнувшая между главными героями!

— Они были психически неуравновешенными людьми, вот и все, — резко заявил Фолкнер.

Понимая, что разговор не клеится, Элли решила сделать паузу. Но, помолчав несколько секунд, не выдержала:

— А какой у книги переплет! Какое прекрасное издание! Доктор Фолкнер, это же очень ценный экземпляр. Неужели вы не обращали на него внимания?

Он равнодушно пожал плечами.

— Эта книжица принадлежала моей прабабке. Кстати, по рассказам родственников, будучи молоденькой, она сбежала из дома с каким-то нищим поэтом. Больше ее никто не видел. Правда, в память о ней осталась эта книга, с которой вы так носитесь. Но я как филолог не считаю данное издание сокровищем.

— Странно. Вы меня пугаете. Вы, наверное, просто шутите, издеваетесь надо мной? Впрочем, я включаюсь в вашу игру. Посмотрим, кто кого. — Элли натянуто улыбнулась. — Значит, ваша прабабушка убежала из уютного дома? Вероятно, из-за деспота-мужа?

— Считайте, что так. И вообще, какое это имеет значение?

— А как вы думаете?

— Послушайте, вы замучили меня глупыми вопросами. Может, займетесь лучше полезным делом?

— Да уж придется. Судя по слою пыли наверху, после вашей прабабушки там никто и никогда больше не проводил тряпкой. Слава богу, что хоть я туда добралась. Правда, быстренько спикировала вниз. Но вы же спасли девушку. Огромное спасибо. Только вот сейчас почему-то смотрите на меня с раздражением. Мне это не нравится.

Элли открыла книжку и потом быстро ее захлопнула. В воздухе повисло облачко пыли. Габриэлла раскашлялась. Не могла остановиться. Но доктор Фолкнер будто и не замечал, что происходит. Пусть себе кашляет. Даже не шелохнулся, не посочувствовал бедняжке, не предложил стакана воды. Он сохранял выбранную для себя дистанцию, спокойно ожидая, пока его «гостья» придет в себя. Потом брезгливо поднял тряпку, которую она отбросила в сторону, и… протянул ее девушке.

— Продолжайте работу, — строго произнес хозяин дома.

Элли, как ни странно, повиновалась. Осторожно протерла очередной кожаный переплет.

— За книгами надо ухаживать, стирать с них пыль хотя бы один раз в год. — Она вошла в роль учительницы младших классов.

— Да? А я и не знал. Спасибо, что напомнили. Впрочем, отдаю вам должное. Вы, кажется, весьма трудолюбивая особа.

Он улыбнулся дружелюбно? Нет, показалось. Элли нахмурилась. Напыщенный индюк! И какой язвительный. Циничный и грубый. Она окончательно разочаровалась в филологе.

Часы на камине пробили половину первого.

— Боже милостивый! — воскликнула Элли. — Это точное время? — Она взглянула на свою левую руку. — Если точное, то мои часики отстают на целых десять минут. — Плохо.

— А вам есть куда спешить? Устроились на вторую работу?

— Да нет, — замялась Элли. — Я готова полностью посвятить себя вашему дому. Если, конечно, не возражаете. — Она снова схватилась за стремянку.

Однако ей так не хотелось карабкаться наверх. На девушку напал страх. Вдруг она опять упадет? Элли медлила.

— Терпеть не могу оставлять работу недоделанной, — пролепетала она.

— Весьма похвально. Но я был бы вам благодарен, если бы вы сейчас исчезли. Мне нужно побыть одному, кое-кому позвонить, разобраться в своих делах…

Элли будто не обратила внимания на его слова. Она рвалась в бой. Хотела навести в особняке полный порядок. Пусть Бенедикт Фолкнер поймет, что она просто классная домработница. А о том, что у нее есть высшее образование, она скажет ему потом. Он должен знать: Габриэлла Марч — птица высокого полета. И нельзя с ней обращаться как с простодушной дурочкой. Итак, нужно продолжить работу…

— Мисс, вы еще долго будете здесь мельтешить? — Фолкнер посмотрел на нее вопросительно.

— Меня, между прочим, зовут Габриэлла. Могу представиться полностью: Габриэлла Марч. — Она произнесла это с вызовом. — И я не мисс, а миссис.

Фолкнер снял очки, вскинув брови от удивления.

— Миссис? Так вы замужем?

Элли притихла. Девушка лихорадочно соображала, что говорить дальше.

— Знаете, я не люблю беседы на личные темы. Ну, если хотите, называйте меня просто Элли. Не слишком трудное для вас имя?

Она тоже умела язвить.

Бенедикт Фолкнер мило улыбнулся, но предложением называть его Беном не ответил. Пусть эта дерзкая особа знает свое место.

— Я чувствую, что сильно вас раздражаю, — продолжала горячиться Габриэлла. — Что ж, могу покинуть ваш дом хоть сию минуту. Вы же не нуждаетесь, как я поняла, в моей помощи.

Фолкнер достаточно долго молчал, а потом ограничился лишь одной фразой:

— Благодарю за услуги… Элли.

Она могла бы поклясться, что ему понадобилось невероятное усилие произнести ее имя. И в чем, интересно, тут проблема? Он женоненавистник? Вряд ли. Посчитал, что она ведет себя слишком развязно? Но этого не было. И флиртовать с ним даже не пыталась, хотя и находила мужчину очень симпатичным. Однако Элли не собиралась сразу бросаться в его объятия. Еще чего не хватало. Ведь ей нужен этот дом, а не Бенедикт Фолкнер. Господи, хоть бы этот тип снова уехал.

— А еда какая-нибудь в доме есть? — вдруг неожиданно спросил он.

— В холодильнике молоко, яйца, фрукты…

— Сгодится, — холодно произнес Фолкнер.

— Так мне уходить?

Доктор филологии задумался, сдерживая возбуждение.

— Можете остаться. Только не отрывайте меня от дел.

Элли кивнула, а потом спросила: