Адекватное познание реальности, или Как заставить облей думать? - Павел Соболев

еда же, съеденная с помощью маленьких и лёгких столовых приборов, опять же кажется более сладкой, чем если её есть массивными приборами и т.д. (Harrar, 2013); кофе из белой чашки кажется более насыщенным, кофе из прозрачной чашки – более сладким (Van Doorn et al., 2014); несмотря на одинаковое содержание сахара, тёмные напитки воспринимаются слаще светлых (Johnson, 1982); и т.д.

Другой пример искажённого восприятия можно найти в ещё более сложных феноменах человеческой психики, как, например, влиянии вербальной системы (второй сигнальной системы, по Павлову, или попросту – языка, речи) на ощущения организма. В частности, если прикладывать к руке испытуемого тепловой раздражитель – нагретую пластинку – и вместе с этим говорить испытуемому "холод", то его сосуды будут сужаться, как будто к руке в действительности прикладывают нечто холодное (Быков, Пшоник, 1949).

Помимо установок субъекта на восприятие предметов действительности определённое влияние оказывает и его мотивация – как было показано в некоторых недавних исследованиях (Balcetis and Dunning, 2009), сила желания влияет на оценку расстояния. Группа испытуемых с утолённой жаждой и группа испытуемых, до эксперимента активно откормленная солёными орешками и крекерами, затем по-разному оценивали расстояние до бутылки с водой. Томимые жаждой воспринимали бутылку ближе, чем первая группа. В другом эксперименте с бросками по вознаграждаемым и не вознаграждаемыми мишеням также подтвердилось, что наиболее желаемая цель воспринимается и как более близкая.

Конечно, есть некоторые иллюзии восприятия и в работе слухового аппарата, акустические иллюзии. К примеру, благодаря эффекту Доплера, приближающийся звук слышится как более высокий, нежели если он же раздаётся в непосредственной близости от субъекта, когда в действительности он оказывается довольно низким, басовитым. Например, гудок поезда издали слышится высоким, почти пищащим, и только вблизи он звучит в мощном низком диапазоне.

Вот здесь и возникает главный вопрос:насколько можно верить нашим непосредственным ощущениям

У человечества есть множество примеров, что делать этого нельзя. Но почему-то это не мешает очень многим представителям человечества на основании работы исключительно собственных органов чувств строить свою сомнительную картину мира, опираться на которую и в малейшей степени невозможно.

А сколько зрительных, тактильных, кинестетических и акустических иллюзий ещё не открыто? Это фундаментальные и принципиально важные вопросы в деле построения объективной картины мира.

2. Личный опыт как способ познания реальности

"Как и у всех людей, у меня бывали предчувствия и случались несчастья, однако они избегали друг друга, так что за предчувствиями не следовало ничего, а несчастья приходили без предупреждения. Когда я в молодые годы жил один в чужом городе, я нередко слышал, как дорогой мне голос – которого я не мог не узнать – вдруг называет меня по имени; я отмечал себе момент этой галлюцинации, чтобы затем, беспокоясь о родных, спросить у них, что случилось в это время. Не случалось ничего. Зато впоследствии мне случилось самым спокойным образом, ничего не чувствуя, работать с моими больными, в то время как мое любимое дитя едва не умерло от кровотечения. Из числа тех предчувствий, о которых мне сообщали мои больные, также ни одно не могло быть признано мною за реальный феномен" (Фрейд, "Психопатология обыденной жизни", 1904).

"… однажды я был в общежитии МТИ, когда внезапно мне в голову пришла мысль, совершенно из ничего, что умерла моя бабушка. Немедленно после этого раздался телефонный звонок. К телефону попросили Пита Бернейза – с моей бабушкой ничего не случилось. Я держал это в голове на случай, если кто-нибудь расскажет мне историю с другим концом. Я понимал, что такие вещи могут иногда происходить случайно – в конце концов моя бабушка была очень стара, хотя люди могли бы подумать, что такие случаи происходят по каким-то сверхъестественным причинам" (лауреат Нобелевской премии по физике Ричард Фейнман,

"Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!", 2014).

Обыватель привык безукоризненно полагаться исключительно на непосредственное восприятие, на работу своих органов чувств. Это то самое, что в сумме своей называется личным опытом. Но правильно организованная практика же показывает, что личный опыт – весьма ненадёжный конструкт, подверженный ситуативным влияниям и не защищённый от искажений, причём порой весьма значительных.

Помимо недостоверности самих ощущений на шаткость того, что называется "личным опытом", влияет и такой аспект, как неструктурированность знания, его несистематизированность. Под этими понятиями кроется тот факт, что человек, далёкий от научной парадигмы и от научного же способа познания действительности (тот, кто в данной работе и назван ёмким словом "обыватель" или кратко – "обль"), обычно излишне полагается на собственные впечатления, на свою память, на своё умение подмечать, быть внимательным, отчего его отчёты о том или ином событии могут сильно отличаться от того, что было в действительности. При таком подходе к оценке происходящих событий человек склонен преувеличивать значимость случайных факторов и, наоборот, игнорировать факторы существенные, в результате чего совокупность случайностей возводится в систему, которой на самом деле нет.

Так называемый "личный опыт" в философии и психологии получил название "обыденного знания" (которое во многом пересекается с обыденным сознанием) – это стихийный способ осознания людьми своего опыта повседневной жизни. Под стихийностью подразумевается как раз несистематизированность наблюдений, отсутствие чётких критериев, строгих объективных методов фиксации, случайность их анализа. Банальным примером обыденного сознания и "личного опыта" может служить та же борьба с лишним весом среди обывательских когорт. Когда человеку с ожирением рекомендуют воздержаться от употребления мучных и сладких продуктов (и те, и другие с высоким уровнем углеводов, которые и ведут к ожирению), в последующих самоотчётах он склонен утверждать, что мучного и сладкого стал употреблять меньше, но вес не сбавляется. Но лишь при введении "дневника питания", где человек должен записывать все потреблённые за день продукты и их объёмы, становится возможным измерить объективным численным методом количество потребляемых им углеводов, в результате чего зачастую вскрывается, что объёмы мучного и сладкого, по сути, ничуть не уменьшились или уменьшились незначительно. При самоотчётах же, без ведения "дневника", человек склонен забывать о части потреблённых им продуктов или же просто игнорировать некоторые порции ("а что, это всего лишь один пирожок"), хотя субъективно ему и кажется, что общее число нежелательных углеводов он сократил. То есть несистематизированные наблюдения ложатся в основу различных масштабных теорий, наполняя реальность мифом. Человек склонен отводить явлениям, которые просто оказались наиболее яркими в его впечатлениях, роль значительных, решающих, хотя на деле они и не имеют к переменам ни малейшего отношения. И только объективные записи с указанием дат и прочего (это и есть попытка структурирования личного опыта) выявляют ложность подобных наивных методов.

– Я всегда на новолуние полнею… Есть какая-то связь с этим.

– Да какая связь может быть? Это же несерьёзно, Катя.

– Не рассказывай, это