В тропиках разврата - Крис Адамс

Мы о чем-то поговорили, из-за музыки я не все расслышала, просто вежливо кивала головой, когда ты о чем-то увлеченно рассказывал мне на ухо. Я допивала в бокале шампанское, поглядывала по сторонам, а потом… потом я куда-то упорхнула – чувствуй себя, как дома, развлекайся.

Я пила, что-то мешала, с кем-то говорила, с кем-то танцевала, ощущала на своих бедрах чьи-то руки, оказалась наверху дома, кого-то целовала, где-то была в тумане. Когда праздник закончился, и все разошлись, я даже не вспомнила о тебе. Но мне напомнили. На следующий день. Добрые люди с наслаждением, смакую самые пикантные моменты, поведали про то, как ты, с двумя моими друзьями, поднялся на второй этаж в поисках кого-то, и, открывая очередную дверь, вы попали в комнату, где находилась я.

Вы закрыли эту чертову дверь за собой через секунды три-четыре, отправившись дальше по своим делам, но этого, как уверяли знакомые, вполне хватило, чтобы запечатлеть общую картину происходящего в комнате даже с подробными деталями.

Стас, я знаю, ты был ошеломлен. Сначала ты увидел полураздетого парня, курящего у окна. Тот увидел вас, довольно улыбнулся и жестом предложил войти. Потом, у самых ног этого типа, ты заметил мое платье. Оно так сильно выделялось своим ярким бирюзовым цветом на фоне темного пола, что не заметить его было невозможно, как и валяющуюся рядом одинокую туфлю на высоком каблуке. Ты понял все и сразу, но разум не желал в это верить. Он отказывался это принять даже в тот момент, когда до тебя донеслись характерные звуки.

Они доносились с кровати у дальней стены. Там, где твоему взору открылись загорелая спина и белые ягодицы неизвестного мужчины. Он сидел на согнутых коленях, и таз его, неутомимый и, кажется, не знающий покоя, не прекращал своих поступательных движений. На его плечах, сверкая пятками, лежали женские ступни, пальчики на которых то неистово сжимались, то судорожно вытягивались. Ты узнал меня не по педикюру и даже не по платью на полу, а по голосу. Я громко стонала, просила, чтобы он двигался еще быстрее, еще сильнее, еще глубже. Прости, дорогой, я смутно помню тот момент. И, надеюсь, тебе было неприятно также как и мне когда-то… Давным-давно, в прошлой жизни…

Когда мы с тобой увиделись после того вечера в следующий раз? Через год? Два? Три? Ничего удивительного. Рано или поздно, но мы бы все равно встретились. Например, по случаю какого-нибудь праздничного события у наших общих знакомых.

На ту свадьбу мы оба были приглашены в качестве гостей. Ты приехал в ресторан не сам, а с какой-то блондинистой девушкой, когда я была одна, без пары. Я наблюдала за вами, за тем, как вы входили: ты шел уверенно, с непринужденной улыбкой и с прямой осанкой, горделиво расправив плечи; на тебе был костюм неизменно черного цвета, но в этот раз – от Дольче Габбана, и выглядел ты в нем так, как будто женихом здесь был именно ты. Это чувствовала и твоя спутница, та самая, с которой вы шли под руку. Мне хватило доли секунды, чтобы понять – она из тех женщин, кто, отправляясь утром на шоппинг, возвращается домой лишь к поздней ночи или на следующий день. Потому что предпочитает бутики не в центре столицы, а в нескольких часах лету в западном направлении: Париж, Берлин, Милан, Лондон.

Каждый предмет ее туалета, каждый аксессуар, дополняющий образ, об этом кричал и акцентировал внимание. Она была по-настоящему шикарна в своем вкусе и внешнем виде. И, несмотря на ощутимый укол ревности, я не могла не оценить ее манер – полных достоинства, но при этом не кичливых, без показного превосходства, а спокойных и вежливых. Ваша пара невероятно выделялась среди остальных.

Кажется, я действительно ревновала. Странное чувство, странный вечер. Я, одинокая девушка, пришла на свадьбу к знакомым, на меня глазели, за мной ухаживали, просили о свидании, а я только рассеяно кивала головой и вымученно улыбалась, думая о другом и изредка поглядывая в твою сторону. А у тебя все было хорошо: весело, комфортно, уверенно.

Похоже, от расстройства и от того, что нашлось слишком много желающих пообщаться со мной за бокалом вина, я немного перебрала. Потом помню, что я сижу на диване в холе ресторана, пытаясь прийти в себя. И вот кто-то подошел и мягко, но уверенно поднял меня с дивана. Куда-то повели, держа под руку… Свежий воздух. Я смогла повернуть голову. Рядом был ты, а поэтому можно было быть спокойной.

Я очнулась, когда ты на руках выносил меня из своей машины. Чувство реальности пришло не сразу. Ты принес меня к себе в дом. Я здесь никогда не была раньше, да и не задумывалась ни разу о подобной возможности. Я улыбнулась тебе, что-то сказала, и ты, нахмурившись, поставил меня на ноги.

Мы сидели на твоей кухне, пили чай, ты вдохновенно рассказывал о своем недавнем путешествии по экзотическим странам, я, сняв туфли и вытянув ноги на соседний пустой стул, в основном, молчала. Я хотела спросить о спутнице, той самой девушке, с которой ты пришел, куда она делась, но передумала.

Мне с тобой было безумно хорошо и, несмотря на шум в голове, очень комфортно. Я уловила твой быстрый взгляд, вскользь брошенный вниз, а после – смущенное выражение лица. Мое короткое платье чуть задралось кверху, обнажив резинку чулков. Я знала, ты не решишься, поэтому этот первый шаг сделала сама…

В ту ночь я любила тебя и не желала тебя ни с кем делить. Я ревновала даже к луне, чьи бледные лучи просачивались в спальню. Она то появлялась для меня, то исчезала в тени, то назойливо опускалась и вновь поднималась, слепя ярким пятном на фоне черного неба.

Я обнимала тебя до боли в руках, мне было мало просто прижаться к тебе всем телом, я отчаянно желала оставить свой отпечаток на твоем крепком, атлетическом торсе, хотела вытатуировать на нем память о своей любви, вкрапить воспоминания о ее неутомимой силе прямо в кровь.

Я оплела тебя сетью томящейся страсти, увлекла далеко вниз, где ты выпустил мою искрящуюся душу в иные миры, глубоко за пределы забвения.

Я не думала о том, как выгляжу со стороны, я была просто сама собой, и ты впервые увидел меня настоящей. Мы слились воедино, и своими пылающими телами образовали маленький, – по меркам Вселенной, – но огромный для человеческой жизни, сгусток энергии. Он пульсировал и дышал; в напряжении сжимался и шумно вытягивался; то ослеплял, то нежно мерцал. Эта энергия была живой, она постоянно видоизменялась. И неизменным оставалось только то, что породило ее, – наша любовь. Мы любили…

Но жизнь навязывает свои правила и законы, они начертаны на небесах Судьбой, равнодушной к планам человека. И поэтому утром, пока ты еще спал, я исчезла, словно бесплотная ночная тень, словно мен вовсе никогда и не бывало… Так было надо…

Глава 7

Катя: вся правда о том, почему меня бросил муж

Я – нерешительна по своей природе, поэтому каждое значительное событие в моей жизни всегда превращается в пытку. Перед наступлением чего-то важного, мне обычно уже ничего не хочется и я готова голосить от страха и запереться в кабинке туалета на весь день. Когда-то в школе мне доверили читать отрывок из Чеховской «Чайки» на вечере для родителей, и я так переволновалась, что, выйдя на сцену, забыла напрочь все слова и стала нести какой-то бред, боясь просто молчать, теребя лямки длинного платья и поля дурацкой шляпы… После этого мероприятия маме пришлось снаружи линейкой открывать задвижку, чтобы добраться до меня, обливавшуюся горькими слезами в туалете. С тех пор меня преследует страх опростоволоситься перед незнакомыми людьми и сказать какую-то глупость.

Из-за этого уже во взрослой жизни у меня были большие проблемы с тем, чтобы устроиться на мало-мальски хорошую работу, хотя образование у меня отличное: я экономист со стажировками во множестве европейских стран. Помню, как на одном из собеседований я опростоволосилась по полной программе. Из кабинета, где проводили собеседование, вышел раскрасневшийся парень и, ни слова не говоря, указал мне большим пальцем на дверь, чтобы я шла следующая. Как во сне я брела к маленькому стулу в середине комнаты, уже ничего не желая в этой жизни, кроме как покоя. Воздух, кажется, превратился в кисель. Также я брела на сцену в злосчастном идиотском платье, сшитом мамой из бабушкиного халата специально для спектакля… Я еле ползу к этому стулу, не глядя вокруг…

Конец ознакомительного фрагмента.