Звезды светят на потолке - Юханна Тидель

— Эй, Йенна! — окликает Уллис. — Что у нас сейчас?

— Шведский, — бормочет Йенна.

— Ага.

— Кажется… — добавляет Йенна, потому что знать, какой урок по расписанию, и носить с собой все учебники — это не круто.

Но Уллис уже отвернулась и не слышит.

— На выходные опять напьемся? — говорит Карро, оставив Юхана в покое.

— Ясное дело, — Уллис хлопает дверцей шкафчика так, что у Йенны чуть не лопается голова. — Милый друг, кури-бухай и меня не забывай! Так?

Карро гогочет, и они с Уллис, взявшись под ручку, уходят на урок. Йенна даже смотреть на них не хочет.

Кури-бухай…

Да пошли они!

Свен, учитель шведского, нацарапал на доске всего одно слово.

Поэзия.

— Отпустите на волю чувства! — говорит он, размахивая руками перед классом. — Отпустите эмоции, чувствуйте!

И пишите! Просто пишите, и все! Не мешайте словам литься наружу, не зажимайте их!

Свен подходит к музыкальному центру, который стоит в углу, нажимает на «Пуск», и классическая музыка струится над склоненными головами, щекочет тяжелые зеленые шторы на окнах.

— Что за нудятина! — кричит кто-то из компании парней, которые всегда сидят сзади. — Может, лучше кино посмотрим?

Свен мотает головой, седые космы торчат в разные стороны. Он закрывает глаза, шикает на класс и почти шепотом произносит:

— Пиши-и-ите. Просто пишите.

Но протесты не утихают, кто-то ноет: «Блин, тоска-а-а…» Другие подхватывают: «Нудятина!»

Тема — любовь. Самые разные виды любви, подчеркнул Свен. Сюсаннина ручка быстро бегает по бумаге.

— Что ты пишешь? — Йенна наклоняется к Сюсанне.

— Тихо, покажем друг другу, когда допишем! Пиши пока, — говорит умница Сюсанна таким же тоном, что и Свен.

Да пусть хоть замуж за него выходит.

Йенна думает. Пять минут, десять, может быть, пятнадцать. О любви, хм, написать о любви… Тогда, конечно, о Сакке. Хочется написать о его темных волосах, глазах, куртке с капюшоном, потертых джинсах, но не получается, не выходит, и Йенна кусает ручку и думает, думает, думает. Она долго, долго думает.

Любовь.

И, наконец, пишет.

За десять минут до конца урока Свен предлагает кому-нибудь прочитать то, что получилось: как он говорит — «поделиться плодами».

Звучит как-то… по-садоводчески.

— Но только если хотите, только если хотите, — повторяет Свен, подчеркивая, что словесное творчество не терпит принуждения.

Но никто не хочет ничего читать вслух, и Свен озадаченно чешет затылок, потом напоминает, что на следующей неделе контрольная, и сообщает, что на этом — раз так, раз так — урок окончен.

— Теперь давай читать! — нетерпеливо говорит Сюсанна, как только они с Йенной выходят в коридор. — Я прочитаю твое, а ты мое. Классное задание, мне понравилось!

Но Йенна качает головой.

— Я ничего не написала, — говорит она, пряча линованный листок в карман.

— Как это?

Сюсанна поправляет очки — знакомый жест, она всегда так делает, когда сердится. Йенну это раздражает.

— Как? — повторяет Сюсанна. — Я же видела, что ты писала. Покажи! Что тут такого? Я и так понимаю, что ты писала про Сакариаса!

— Тише! — шипит Йенна. Они уже совсем близко к шкафчикам, а у шкафчиков, как и у стен, есть уши.

— Ну, ясное же дело! — не унимается Сюсанна. — Дай посмотреть.

— Нет.

— Тогда я тоже не покажу.

— Ну и ладно.

Сюсанна устремляет на Йенну разочарованный, даже печальный взгляд. Они же всегда всем делятся. Но взгляд не помогает: листок остается лежать в Йеннином кармане.

И дрожит, как живой.

Глава 11

В комнате Йенны есть письменный стол, стул, кровать, два стеллажа, комод, зеркало в полный рост и уродливый ковер.

На стенах — фотографии (Йенна и мама, Йенна и Сюсанна), маленькая картина от Сюсанны, на которой написано «ТЫ НАСТОЯЩИЙ ДРУГ», три постера любимой группы «Кент» и журнальная полочка из «Икеа».

На потолке — светящиеся звезды.

Они просыпаются, когда становится темно. Йенна смотрит на них, лежа в постели, когда не может заснуть. Раньше мама лежала рядом с Йенной перед сном. Они шептались обо всем на свете, о каких-то мелочах и о важных вещах, и звезды светили над ними сквозь темноту.

Так было раньше. Теперь маме больно лежать на мягкой Йенниной кровати. Теперь Йенна смотрит на звезды в одиночку.

Под одну из этих звезд Йенна спрятала стихотворение, написанное на уроке шведского. Листок как раз уместился.

Глава 12

Маме было больно, но она все-таки пошла с Йенной в магазин.

Йенна ведет мамин велосипед, по обе стороны руля болтаются пакеты, к сиденью пристегнут еще один. Мама идет на костылях. Они цокают об асфальт.

Дверь подъезда открыта, на пороге стоят — блин, блин, блин! — Уллис и ее Модная Мамаша. Модная Мамаша упакована в короткую юбку и короткий топ, из-под которого выглядывает белый, как тесто, живот.

Йенне хочется повернуться и уйти.

Модная Мамаша орет на Уллис. Уллис курит. Модная Мамаша тоже.

— Не хватало только, чтобы нас выкинули на улицу! — кричит Мамаша. — Ульрика, ты вообще соображаешь?

Ты хоть раз можешь вести себя, как взрослая?

Уллис не отвечает. Она затягивается сигаретой и смотрит в землю. А на земле только гравий. Гравий и собачьи какашки.

— Мне даже уехать нельзя на день — ты тут же устраиваешь черт знает что!

Модная Мамаша злобно пихает Уллис в плечо, чтобы добиться ответа. Уллис пускает кольца дыма. Вдруг из кармана доносится писк мобильного: смс.

— И выключи свой проклятый мобильник! — орет Модная Мамаша. — Достал уже этот писк!

Йенна отворачивается, ставит мамин велосипед в стойку и берет пакеты. Мама сделала передышку и стоит, опершись на костыли. Йенна стыдится этих костылей, стыдится мамы, стыдится того, что стыдится.

Ну, зачем они там стоят? Зачем им надо видеть маму с серо-бледным лицом, когда она совсем не в форме и еле идет, хромая и с одышкой?

— Извините, — говорит мама, чтобы пробраться мимо Уллис и Модной Мамаши.

— Ульрика, черт побери, подвинься! — рявкает мамаша, дергая Уллис за руку. — У нее костыли, не видишь, что ли!

— Подвинусь! — шипит Уллис. — Вообще уйду!

Уллис бросает сигарету, тушит, наступив на нее, и быстро уходит.

— И куда ты собралась? — горланит Модная Мамаша, наступая на окурок, который и без того уже погас.

— К Хенке! Хотя какое тебе дело вообще!

— Тогда передай ему, пусть заплатит за разбитый бокал! И постирает коврик в ванной, который заблевал! Поняла?

— Катись к черту!

— Сама катись!

— Извините! — повторяет мама. Модная Мамаша разошлась и совсем заслонила собой вход в подъезд.

Ручки пакетов режут ладони Йенны.

— О черт, простите, — говорит Модная Мамаша и, шатаясь, отходит в сторону. Йенна чувствует запах алкоголя.

— Детки, блин… — бормочет Модная Мамаша, пока Йенна придерживает дверь, впуская маму.

Йенна пытается поторопить маму, ей не хочется стоять на виду и разговаривать.

Она ненавидит Модную Мамашу, ее накрашенное лицо, ее сигареты, ее одежду и ее здоровое тело.

— Ваша-то не такая, да? — Модная Мамаша кивает в сторону Йенны.

Мама останавливается и что-то бормочет. Модная Мамаша закуривает новую сигарету, и Йенна хочет скорее, скорее войти в квартиру, но ключ у мамы, а маме, кажется, захотелось поговорить. Сигаретный дым вьется над табличкой «Не курить!», которую прикрепили в подъезде по настоянию соседки с собакой.

— У нее тут на выходных была вечеринка, — продолжает Модная Мамаша. — А я только что вернулась домой и весь день просидела у телефона: звонят и жалуются, жалуются! И вы, наверное?

— Нет, — отвечает мама.

— Но слышали ведь? Да уж точно, слышали, их там человек семьдесят было, не меньше. В трехкомнатной квартире!

И музыку врубили, ночью. И пили.

— Ничего себе.

— Переломали кучу всего, наблевали. Боже мой.

Модная Мамаша опускается на корточки и вздыхает, держась за лоб.

— Ну да. Ну, я пойду, — говорит мама, ковыляя к лестнице.

— Да, не буду задерживать, — бормочет Модная Мамаша.

Мама начинает подниматься по лестнице: правая нога, потом левая — как маленький ребенок. Ступеней немного, но, поднявшись до последней, мама борется с одышкой.

— Слышите, вы поправляйтесь, кстати! — кричит Модная Мамаша, прежде чем мама успевает закрыть дверь за собой и за Йенной. — Пока!

Глава 13

Маме снова пора на облучение.

Йенне совсем не нужно, чтобы за ней присматривали — господи, ей же тринадцать, она не ребенок! — но бабушка все-таки приезжает. «Тебе же веселей, когда кто-то рядом», — говорят мама и бабушка с дедушкой. Йенна не в силах им противостоять.

— Давай-ка наведем порядок, — говорит бабушка, едва войдя в квартиру. Она протягивает свое пальто Йенне, чтобы та повесила на вешалку, и принимается носиться по всей квартире с тряпками, шваброй и средством для полировки. Вскоре вся квартира пахнет бабушкой.