Русская ёлка: История, мифология, литература - Елена Душечкина

Дети вскоре нарушили его (Вертера. — E.Д.) одиночество, они бегали за ним, висли на нём, рассказывали наперебой: когда пройдёт завтра, и послезавтра, и ещё один день, тогда они поедут к Лотте на ёлку и получат подарки; при этом они расписывали всяческие чудеса, какие им сулило их нехитрое воображение.

На рубеже XIX столетия на площадях немецких городов в Сочельник начали устанавливать большие еловые деревья. Свидетельством окончательного усвоения немцами этого обычая можно считать наличие ёлок на больших рождественских ярмарках. Если в 1785 году на ярмарке в Лейпциге ёлки ещё не продавали, то в 1807 году на Дрезденской ярмарке их уже было очень много. Только с этого времени рождественское дерево стало стремительно распространяться по всей Германии.

В Сочельник установленную в доме ёлку украшали блёстками, мишурой, освещали свечками, лампочками или фонариками. Под ней или же на её ветвях раскладывали подарки вначале только для детей, а позже — и для остальных членов семьи. К верхушке прикреплялась Вифлеемская звезда или же геральдический ангел. Дерево (а иногда лишь одна его ветка) стояло в доме в течение всего праздничного периода. Во многих местах считалось необходимым выносить ёлку из дому перед Двенадцатой ночью (или Богоявлением). Согласно распространённому суеверию, во избежание несчастья все рождественские украшения должны были быть убраны из церкви перед Свечной мессой. Считалось, что любая хвоинка или еловая веточка, оставшаяся на церковной скамье, способны принести смерть тому, кто сядет на эту скамью. По той же причине немцы следили и за тем, чтобы на рождественском дереве было чётное количество свечей [506, 388].

Освоенный в Германии обычай к началу XIX столетия начинает распространяться по другим странам Европы. Первыми переняли у немцев рождественское дерево жители северных европейских стран, хотя наряженная ёлка не получила среди них полного признания вплоть до середины XIX века. Гораздо чаще хвойными ветками они украшали лишь потолок и двери домов. Иногда же вместо ёлки использовался обвитый красной и зелёной бумагой шест, освещённый восемью или десятью свечками [174, 109]. Первые сведения о рождественском дереве в Швеции относятся к концу XVIII века, в Финляндии — к 1800 году, в Дании — к 1810, а в Норвегии — к 1828 году. В Бельгии и в Нидерландах рождественское дерево (Kerstboom) было освоено только к середине XIX века, а во многих провинциях этот обычай до сих пор ещё не принят: его, например, совсем не признают в некоторых частях Фландрии. И всё же в настоящее время «в большинстве городских и сельских домов такая нарядная ёлка, увенчанная звездой и обвешанная блестящими шарами, яблоками и конфетами, стала необходимой принадлежностью» зимнего праздника [174, 75]. К Рождеству ветки падуба, омелы и ели в города Бельгии и Нидерландов доставляют на баржах по каналам и продают их на рынках и просто на улицах.

Полагают, что в Париже рождественское дерево впервые появилось в 1840 году при дворе короля Луи Филиппа. Инициатором этого события стала невестка короля лютеранка герцогиня Елена Орлеанская, урождённая немецкая принцесса Мекленбургская. Дерево было воздвигнуто перед королевским дворцом Тюильри. Однако обычай рождественской ёлки распространялся по Франции медленно, возможно, потому, что впервые дерево было установлено снаружи, а не внутри помещения, отчего его нельзя было осветить свечами, и вид у него был не слишком эффектный. Кроме того, во Франции долго сохранялся обычай жечь в Сочельник рождественское полено (le bûche de Noël), и ёлка усваивалась медленнее и не столь охотно, как в северных странах. В рассказе-стилизации писателя-эмигранта М.А. Струве «Парижское письмо», где описываются «первые парижские впечатления» русского юноши, отмечавшего Рождество 1868 года в Париже, говорится: «Комната … встретила меня приукрашенной, но ёлки, любезной мне по петербургскому обычаю, даже хотя бы и самой маленькой, в ней не оказалось» [414, 635].

Считается, что в Англии первое рождественское дерево было установлено в 1841 году, когда королева Виктория вышла замуж за немца Альберта Саксен-Кобургского. Именно тогда в Виндзорском замке (летней королевской резиденции) по настоянию принца и было устроено рождественское дерево «для удовольствия его молодой жены и маленьких детей». По прошествии Рождества, проведённого с украшенной и освещённой елью, принц Альберт писал своему отцу о «милом рождественском Сочельнике», который им самим ожидался с большим нетерпением: «Сегодня я принимал двух своих деток для того, чтобы вручить им подарки; они (и сами не зная почему) были очень счастливы и дивились на немецкое рождественское дерево и его блестящие свечи» [510, 75].

После этого хозяева каждого британского дома стали подражать королевской семье, и этот обычай столь же распространился, как обязательные рождественские блюда — жареный гусь и плум-пудинг [1, 20]. В декабрьском номере лондонской газеты «News» за 1848 год была помещена иллюстрация, на которой изображалась королевская семья, собравшаяся около рождественского дерева, и дано подробное описание молодой ели высотой около восьми футов с прикреплёнными к её ветвям восковыми свечами и маленькими корзиночками (бонбоньерками), наполненными бонбонами (конфетами) и другими сластями. На вершине дерева была установлена маленькая фигурка ангела с распростёртыми крыльями и с венками в обеих руках [510, 75]. Чарльз Диккенс в очерке 1830 года «Рождественский обед», описывая английское Рождество, о ёлке ещё не упоминает, а пишет о традиционной для Англии ветке омелы, под которой мальчики, по обычаю, целуют своих кузин, и ветке остролиста, красующейся на вершине гигантского пудинга [115, I, 298]. Однако в очерке «Рождественская ёлка», созданном в начале 1850-х годов, писатель уже с энтузиазмом приветствует новый обычай:

Сегодня вечером я наблюдал за весёлой гурьбою детей, собравшихся вокруг рождественской ёлки — милая немецкая затея! Ёлка была установлена посередине большого круглого стола и поднималась высоко над их головами. Она ярко светилась множеством маленьких свечек и вся кругом искрилась и сверкала блестящими вещицами… Вокруг ёлки теперь расцветает яркое веселье — пение, танцы, всякие затеи. Привет им. Привет невинному веселью под ветвями рождественской ёлки, которые никогда не бросят мрачной тени!

В период Второй мировой войны в Англию, где в то время находились норвежский король и правительство, из оккупированной Норвегии была привезена контрабандой огромная ель, которую установили на Трафальгарской площади. С этих пор Осло ежегодно дарит британской столице точно такое же дерево, и оно, увешанное ёлочными игрушками и разноцветными электрическими лампочками, устанавливается на той же самой площади [502, 17; 174, 94].

Как можно заметить, большинство народов Западной Европы начало активно усваивать традицию рождественского дерева только к середине XIX столетия. Ель постепенно становилась существенной и неотъемлемой частью семейного праздника, хотя память о её немецком происхождении сохранялась многие годы. В Европе она была принята и церковью, пользуясь особенным почётом в лютеранских кирхах, где её возжигают во время рождественского богослужения [343, 56].

В Америку рождественское дерево пришло примерно в то же самое время, когда оно было завезено в Англию. Этот обычай, по всей видимости, осваивался почти одновременно в разных штатах, но везде инициаторами были немецкие эмигранты. По одним данным, его завезли ещё наёмники, принимавшие участие в Войне за независимость, по другим — первая ёлка была установлена в Техасе [515, 18], по третьим — это новшество было введено Августом Имгартом, жителем городка Вустер в штате Огайо, который был родом из Германии. В его доме на Рождество стояло еловое дерево (spruce), освещённое свечами и украшенное цветными бумажками. Жители Вустера, который в то время был маленькой деревушкой, из любопытства пришли посмотреть на эту диковинку. При виде сияющего дерева они пришли в такой восторг, что на следующий год аналогичные деревья уже стояли во многих домах Вустера, а вскоре ель стала популярной и в других городах Среднего Запада.

С 1851 года в Америке рождественское дерево стали устанавливать и в церквях. Инициатором этого новшества стал пастор лютеранской церкви из города Кливленд (штат Огайо). Уже в первые годы своего пасторства он организовал в своей церкви празднование Рождества с рождественским деревом, украшенным позолотой, блёстками, свечами, яблоками и конфетами. Жители города устроили прихожанам этой церкви бойкот, обвиняя их в поклонении освещённому свечами вечнозелёному дереву. Распространялись слухи, что хозяева предприятий угрожали некоторым прихожанам этой церкви увольнением, если они ещё когда-нибудь примут участие в подобном праздновании Рождества. Однако и на следующий год прихожане той же самой церкви опять любовались украшенным и светящимся деревом. Рассказы об этом празднике, о впечатлении от дерева распространились по всей округе, и вскоре обычай вошёл в моду. Чтобы оправдать его, стали говорить, что рождественское дерево смягчает Божий гнев, и с каждым годом этот образ становился всё более понятным, приемлемым и желанным.