Лживые боги - Грэм Макнилл

Вечный насмешник Торгаддон не оставил без внимания легкую тень на его лице.

– Что случилось? – спросил он. – Или ты хотел, чтобы это были Сыны Локена?

– Нет, – улыбнулся Локен. – Просто…

– Просто – что? Неужели мы этого не заслуживаем? Или наш командир не достоин такой чести?

– Что ты, Тарик! – громко воскликнул Локен, чтобы быть услышанным в ликующем реве Легиона. – Командир, как никто другой, достоин этого, но не считаешь ли ты, что имя несколько отдает стремлением к величию?

– Стремлением к величию? – рассмеялся Торгаддон. – Наверно, эти летописцы, что ходят за тобой по пятам, словно побитые собаки, научили тебя новым словам. Ну же, порадуйся вместе со всеми и не будь таким спесивым!

Энтузиазм Тарика оказался таким заразительным, что Локен, незаметно для себя, стал громко кричать, пока не запершило в горле.

Он понял, что и сейчас чувствует боль в горле. Локен сделал глубокий вдох, и глотку действительно обожгло, но на этот раз причиной был горячий и сухой ветер Давина, дующий с севера. В этот момент Локен хотел оказаться где угодно, только не здесь. Этому миру нельзя было отказать в красоте, но Давин не нравился ему, хотя Локен и не мог сказать, что именно его тревожило. Неприятное ощущение возникло в его душе еще во время перелета с Ксенобии на Давин, но он решительно отогнал беспокойные мысли и впереди своего командира шагнул на поверхность планеты.

Тому, кто, как Локен, вырос в кошмарных промышленных катакомбах Хтонии, просторы Давина не могли не показаться опьяняюще красивыми. К западу от места высадки возвышались горные вершины, достающие до самых звезд, а дальше к северу, как было известно Локену, простирались долины, хранящие удивительные захоронения древних королей.

Да, они выиграли хорошую войну на Давине.

Но почему Несущие Слово снова позвали их сюда?

Несколькими часами раньше на капитанском мостике Малогарст активировал электронный блокнот, который держал в изувеченной руке. Несмотря на все усилия апотекариев Легиона, кожа плохо приросла и осталась ярко-розовой. Он еще раз прочитал послание, содержащееся в блокноте, и употребляемые просителем выражения снова вызвали у него гнев.

Перспектива показывать это письмо Воителю совсем не радовала его, и на мгновение Малогарст задумался, нельзя ли проигнорировать послание и сделать вид, что оно никогда не попадало в его руки. Но он не дослужился бы до высокого положения советника Воителя, если бы осмелился ограждать своего патрона от неприятных известий. Малогарст вздохнул; слова любого льстивого чиновника в эти дни несут в себе частицу могущества Императора, и, как ни хотелось бы, послание невозможно оставить без внимания.

Воитель наверняка не согласится на это предложение, но Малогарст обязан показать ему блокнот. Преодолев момент слабости, он повернулся и захромал по стратегической палубе к личным покоям Хоруса. Он решил оставить послание на столе, где Воитель сам найдет его, когда придет время.

Дверь личных покоев плавно скользнула в сторону и открыла вход в уютное полутемное помещение.

Малогарст любил бывать в этих уединенных апартаментах, их прохладный воздух облегчал зуд воспаленной кожи и боль в искривленном позвоночнике. Тишину покоев нарушало лишь хриплое дыхание, вырывавшееся из его собственной груди, – исковерканный позвоночник выгнулся вперед и давил на легкие.

Шаркающей походкой он обошел большой гладкий овальный стол, направляясь к креслу, где обычно сидел Воитель.

«Давненько здесь не собирались члены Морниваля», – подумал Малогарст.

– Добрый вечер, Мал, – раздался из полумрака печальный и усталый голос.

Выронив блокнот, Малогарст изумленно повернулся на голос, готовый сделать выговор любому, кто посмел вторгнуться в личные покои Воителя. Через мгновение он всмотрелся в тень, узнал знакомые черты командира, освещенные слабым красноватым сиянием латного воротника, и расслабился.

Воитель в полном боевом облачении сидел в темной части комнаты, упершись локтями в колени и опустив голову на сцепленные ладони.

– Мой господин, – произнес Малогарст. – Что-то случилось?

Хорус, глядя в мозаичный пол, потер ладонями гладко выбритый череп. Его благородное смуглое лицо с широко расставленными глазами оставалось в тени, и Малогарст терпеливо дожидался ответа Воителя.

– Я уже и сам не знаю, Мал, – сказал Хорус. При этих словах Малогарст ощутил, как по его изувеченному позвоночнику пробежала дрожь. Невозможно было даже вообразить, чтобы Воитель чего-то не знал.

– Ты мне доверяешь? – неожиданно спросил Хорус.

– Конечно, сэр,– незамедлительно ответил Малогарст.

– В таком случае, что ты собирался оставить на столе, не осмеливаясь отдать лично в руки? – спросил Хорус, подходя к столу и поднимая электронный блокнот.

Малогарст смутился.

– Еще одна совершенно бесполезная для вас обуза, мой господин. Послание от летописца с Терры, по-видимому обладающей связями в высшем обществе. За нее ходатайствует Сигиллайт.

– Петронелла Вивар из рода Карпинус, – вслух прочитал Хорус. – Я знаком с этим семейством. Ее предки вели хроники возвышения моего отца еще до эпохи Объединения.

– Но то, что она требует, – заметил Малогарст, – просто смешно.

– Разве, Малогарст? Неужели я настолько незначительная фигура, что не заслуживаю личного летописца?

Малогарст был потрясен.

– Сэр, о чем вы говорите? Вы – Воитель, избранный Императором, возлюбленным всеми, его заместитель в этом предприятии. Летописцы этой флотилии запечатлевают каждый факт, свидетелями которого они являются, но без вас они ничего собой не представляют. Без вас все это не имеет смысла. Вы вознеслись выше всех людей.

– Выше всех, – с усмешкой повторил Хорус. – Мне это нравится. Больше всего я хотел возглавить Великий Крестовый Поход и выполнить работу, порученную мне отцом.

– Вы являетесь примером для всех нас, – не без гордости продолжал Малогарст.

– Мне кажется, это большее, чего человек может достичь в своей жизни, – кивнул Хорус. – Стать примером, а после смерти послужить вдохновителем для историков. Возможно, она поможет мне справиться с этой задачей.

– После смерти? Сэр, вы – бог среди людей, бессмертный и возлюбленный всеми…

– Я знаю! – вскричал Хорус, и Малогарст невольно отшатнулся, увидев, как мгновенно вскипел неудержимый гнев. – Конечно, Император не стал бы создавать такого, как я, обладающего бесчисленными способностями, но ограниченного сроком одной жизни! Ты прав, Мал, и Эреб тоже прав. Мой отец создал меня для бессмертия, и Галактика должна знать мое имя. Я хочу, чтобы оно еще десять тысяч лет звучало по всей Вселенной!

Малогарст кивнул; яростная решимость Воителя передалась и ему, советник неловко опустился на одно колено.

– Мой господин, что я могу для вас сделать?

– Передай Петронелле Вивар, что она может получить аудиенцию, но это должно произойти как можно скорее, – произнес Хорус совершенно спокойно, словно и не он только что клокотал яростью. – Если она хорошо проявит себя, я позволю ей стать моим личным летописцем до тех пор, пока она этого желает.

– Сэр, вы уверены в своем выборе?

– Уверен, мой друг, – улыбнулся Хорус. – А теперь поднимись с коленей, я знаю, что такая поза для тебя слишком болезненна.

Хорус помог Малогарсту выпрямиться и осторожно положил закованную в латную рукавицу ладонь на плечо своего советника:

– Мал, ты пойдешь за мной? – спросил Воитель. – Что бы ни случилось?

– Вы – мой господин и повелитель, – поклялся Малогарст. – Я буду следовать за вами, пока не сгорит вся Галактика и не исчезнут звезды.

– Это все, о чем я прошу, мой друг, – с улыбкой произнес Хорус. – А теперь подготовься, надо послушать, что скажет нам Эреб. Давин… Кто бы мог подумать, что мы сюда вернемся…

Спустя два часа после высадки на Давин.

В сообщении от Эреба из Легиона Несущих Слово, которое заставило Шестьдесят третью экспедицию прибыть на эту планету, говорилось о старой договоренности, о предмете спора, но ничего не говорилось о причине или участниках спора.

После побоища на Убийце и поспешной эвакуации из Экстрануса Локен ожидал оказаться в такой же напряженной зоне военных действий, но это место едва ли можно было даже назвать зоной конфликта. Здесь было абсолютно тихо, жарко и… спокойно.

Он не знал, разочарован этим или обрадован.

Почти сразу после приземления и Хорус пришел к такому же выводу, стоило ему понюхать воздух и окинуть взглядом узнаваемые пейзажи.

– Здесь нет никакой войны, – сказал он тогда.

– Нет войны? – удивился Абаддон. – Как вы узнали?

– Ты и сам мог догадаться, Эзекиль, – ответил Хорус. – Война пахнет горелой плотью и раскаленным металлом, кровью и страхом. В этом мире нет этих запахов.