Искусство изучать языки - Эрик Гуннемарк

– легче всего взяться за шведский немцам;

– у англичан возникают несколько бо́льшие трудности;

– дальше идут носители романских языков (таких, как французский, испанский, итальянский);

– довольно сложно приходится на начальном этапе только носителям финского, греческого и славянских языков (например, русского, польского, сербского);

– и, наконец, очень труден шведский для носителей арабского, китайского и японского языков.

В принципе, проще всего иметь дело с языком, в котором слова пишутся примерно так же, как произносятся. В этом отношении, почти идеальными можно назвать финский язык, турецкий, хорватский, сербский и болгарский языки. Последние два пользуются кириллицей. Ну, а все остальные из названных используют латинский алфавит.

Люди, которым доводилось изучать норвежский, итальянский, венгерский язык, также очень положительно отзываются об их орфографии.

Весьма облегчает работу студента и орфография испанского языка. Там ударения в том случае, если они стоят на месте, выпадающем из общего правила, помечаются специальным значком.

Большие расхождения между произношением и написанием существуют в английском языке, а кроме того, в ирландском, исландском, фарерском языках, не говоря уже о многих восточных языках, к примеру тибетском. Орфография в них направлена на сохранение исторического облика слова. Историческому принципу следуют также французский язык, румынский, датский, а также и шведский язык. В итоге получается, что звук, примерно звучащий как «ш», в разных позициях передается средствами шведской азбуки не менее чем 25 различными способами (если же учесть все возможные варианты, то эту цифру можно увеличить до 50)!

Интенсивность на начальном этапе изучения языка всегда важна – в особенности, когда приходится заниматься не самым легким для себя языком – к примеру, когда швед принимается за изучение русского языка или русский усаживается зубрить французский язык.

Жаль, что нередко затрачиваемые ими большие усилия пропадают зря. Проблема в том, что, берясь за трудный для себя язык, мы стоим перед задачей тройной сложности: во-первых, структура языка для нас не близка; во-вторых, на начальном этапе желательно сразу освоить большой объем учебного материала; в-третьих, все проблемы нужно решить быстро.

Когда мы имеем дело с «трудным» языком, очень важно сразу составить себе общую картину, не задерживаясь на частностях.

Повышенная интенсивность на начальном этапе очень полезна и в тех случаях, когда мы хотим овладеть письменным языком для того, чтобы читать специальную литературу. Иначе у нас займет слишком много времени процесс выхода на тот уровень владения языком, когда мы сможем читать текст нормальной сложности с достаточной скоростью и не слишком часто заглядывая в словарь.

Не вызывает сомнения, что длинные слова гораздо труднее учить и воспринимать. А между тем такие слова весьма часто приходится встречать, начиная с самых ранних стадий изучения многих языков – в особенности агглютинативных (к ним относятся, к примеру, такие языки, как финский, венгерский, турецкий).

Приведем только два поучительных исторических примера. Первый из них взят из турецкого текста и звучит так: sevistirilemediklerinden. В переводе это значит «поскольку они не смогли прийти к полюбовному соглашению друг с другом» (речь идет о Крымской войне, разразившейся в 1853 году, поскольку, по мнению турецкого автора, употребившего это выражение, россияне и турки не смогли договориться).

Второй пример – из венгерского языка: А legeslegmegengesztelhetetlenebbeknek – «Самым несговорчивым»… Рассказывают, что австро-венгерский император Франц-Иосиф в сердцах присвоил такое своеобразное название венгерскому военному кораблю в Фиуме после рассердивших его препирательств с офицерами этого корабля.

Носители немецкого языка также умеют и любят составлять всяческие длинные слова. Считается, например, что следующее название на полном серьезе употреблялось в немецкой канцелярской письменной речи времен Первой мировой войны: Artillerieunteroffizierswitwensterbekasse («похоронный фонд для вдов артиллерийских унтер-офицеров»).

Что же касается «самого длинного финского слова», то оно, кажется, на практике все-таки не употреблялось: Järjestemällisentelemättömyydessänsäkään. Примерный перевод звучит так: «…даже если это не было приведено в порядок».

Ну, и в заключение приведем одно шведское слово, которое может претендовать на звание «самого длинного»: militärområdesbefälhavareadjutanttjänstgöringsinstruktionsbilaga. Значит все это просто «Приложение к инструкции по порядку несения службы адъютантом командующего военным округом»…

Впрочем нельзя исключить, что и это – не предел длины. Есть любители, которые внимательно просматривают тексты на разных языках в поисках курьезов этого рода. Так, П. Хайду приводит в своей книге «Финно-морские языки и народы» и более длинные слова – например, одно венгерское слово, состоящее на письме из 83 букв, и одно финское слово из 103 букв.

Что же касается «мирового рекорда», то он, по-видимому, принадлежит греческому драматургу Аристофану, который около 2400 лет назад в одной из своих комедий употребил слово, состоявшее из 171 буквы. Оно обозначало некое кушанье.

Глава 5

«Прозрачные» языки

«Прозрачными» мы будем называть такие слова, которые любой начинающий заниматься данным языком понимает сразу и без долгих объяснений. Их нетрудно находить в тексте и легче всего запоминать. Когда мы имеем дело с языком, где таких «прозрачных» для нас слов много, то можем уделять им меньше внимания, сосредоточив взамен свои силы на словах, которые остается считать «непрозрачными» условно.

Чем язык «прозрачнее» – тем легче его изучать. Это общее правило. Можно заметить, что уже с древних времен понятие «прозрачности» использовалось «явочным порядком» – к примеру, при общении носителей разных семитских языков. Да и в более поздние времена «прозрачные» слова составляли собой нечто вроде красной нити, которой придерживались итальянцы, изучая латынь: русские, принимаясь за другие славянские языки, и так далее. Несмотря на это, в современной шведской школе понятию «прозрачности» или его аналогам не придается особого значения. Исключение составляют лишь сопоставления, которые довольно систематично проводятся по ходу изучения латыни и древнегреческого (а также при прохождении курса общего языкознания, при сравнении классических языков с современными индоевропейскими).

«Прозрачность» полезна прежде всего в пассивном отношении – то есть она помогает при чтении. В то же время она дает полезную опору и при устном общении. Между обоими этими аспектами (активным и пассивным) есть значительные расхождения. Однако при всем при том от пассивных стимулов совсем нетрудно переходить к активным.

Имея дело с родственными языками, весьма поучительно и интересно бывает составлять списки «прозрачных» слов. Таким образом, можно в самом первом приближении наметить схождения между звуками двух близких языков, угадать кое-какие закономерности и таким образом придать учебе дополнительную основательность. Приведем для примера короткий список соответствий между звуками немецкого и шведского языков. В левом столбце будем записывать определенный звук (или их сочетание), а в скобках приводить какое-либо немецкое слово, в котором он встречается (например, дифтонг EI (произносится «ай») и слово Seite (страница, произносится «зайтэ»). В правой колонке будем давать то же самое слово по-шведски, и выделять звук (или их сочетание), который соответствует немецкому звуку. В данном случае это будет звук «I» (произносится «и») и слово «sida» (страница), произносится просто «сида».

Немецкий – Шведский – Русский

EI (Seite) – I (sida) – страница

AU (Haus) – U (hus) – дом

СН (Buch) – К (bok) – книга

PF (Pfeil) – P (pil) – стрела

SCHL (schlagen) – SL (sIå) – бить

SS (lassen) – T (låta) – позволять

D (danken) – T (tacka) – благодарить

Правилам, которые намечены в этой табличке, следует довольно много самых простых слов. Однако и отклонения от данных образцов встречаются весьма часто, так что для вскрытия «прозрачности» в некоторых языках будут нужны специальные процедуры.

Так, например, когда жители Фарерских островов говорят на своем фарерском языке, а исландцы – на исландском, то им иногда трудно понять друг друга. Но если и те, и другие постараются говорить не в обычном темпе, а очень медленно и четко, то сразу же обнаружатся «прозрачные» слова. Это неудивительно – ведь оба языка происходят от общего корня. В конечном счете они взаимно «прозрачны» почти на 90 %. Так что вскрытие «прозрачности» – это в большой степени дело навыка.