18 Тени 1. Бестиарий - Иван Наумов

Скомканное послание полетело в мусорную корзину. Сжав в руке холодящую фигурку Опоссума, Карлсон подошёл к окну и слегка раздёрнул шторы. Будто три хамелеона облизнули ему лицо холодными мокрыми языками. Один из припаркованной на углу машины, один из дома напротив. Да, а вот и третий — молодая мама выгуливает младенца перед сном, покачивает высокую коляску. Ничего, симпатичная. И работает хорошо — едва увидела Карлсона, сразу отвела взгляд. Не то, что лопух из машины: так пялится, что дыру протрёт!

Карлсон мечтательно посмотрел на макушки деревьев, лениво потянулся, начал расстёгивать рубашку, шагнул назад, снова отгородился шторами от внешнего мира. Пора в дорогу.

«Командировочная» сумка с мелочами и не разбиралась — только снять с антресолей. Крепкая, просторная и тёплая одежда. Удобные башмаки.

Он вышел из дома через парадный вход, так было проще: трое —

это не особо серьёзно, а со стороны задней двери, ведущей к гаражу, любознательных прохожих могло оказаться куда больше.

Опоссум придавал уверенности в себе, да, в общем-то, и наглости. Вместо того чтобы кратчайшим путём выбираться из города, Карлсон навестил Астрид. Она ждала его к ужину, и просто исчезнуть он не решился. Сентиментальный слабовольный дурак! И трус — поэтому сделал только хуже.

Весь воздух в квартале наэлектризовался от назревающих событий. Пока Карлсон сидел за столом перед нетронутым рагу, за окном проезжали одна за другой неправильные, нездешние машины, искрясь нетерпением пассажиров.

Так и не решившись на прощание, только слегка помучив и Астрид и себя, он вышел на улицу. Пусто. Никто не выглядывает в ночи одинокого путника.

Старая жизнь закончилась, начиналась новая — где придётся вдвое больше просчитывать и вдесятеро чаще импровизировать. И для начала нужно было спокойно уйти.

Карлсон предполагал, что Опоссум силён бесконечно — но совсем не был уверен в себе. Свинцовая тяжесть разлилась по лбу и вискам, распирала переносицу, давила на глаза. Крошечное млекопитающее прикидывается мёртвым, и опасность обходит его стороной. Скольких я пересилю? Какой поток взглядов смогу отвести? Двадцати человек? Тридцати? Или под таким спудом в голове взорвётся аорта, и кровь хлынет в мозг? Проверять не хотелось. Людные улицы, общественный транспорт, вокзал, аэропорт — вычеркнуть.

Собственно, ничего сверхъестественного не произошло — он думал об этом дне и готовился к нему не один год. В пяти минутах ходьбы ждала лодка с заправленным баком. Вверх по проливам, вглубь материка, без суеты и паники. Припозднившийся рыбак возвращается в родную деревню. Возможные маршруты давно просчитаны, остаётся только выбрать лучший. А вдалеке от Стокгольма, даже если розыск объявят по всей Швеции, им уже не удастся достичь той концентрации внимания, что может пробить защиту Опоссума.

Недалеко от поворота к пирсам Карлсона снова настиг язычок чужого взгляда, но вялый и какой-то заторможенный. Ряд припаркованных на ночь машин — и только в одной задержался водитель, совсем не случайно, но его внимание дрожит и двоится. Да ты спишь, приятель! Карлсон чуть крепче сжал Опоссума, позволил острым спицам боли медленно воткнуться под брови — надо помочь человеку отдохнуть. Водитель машины повстречался со своей грёзой.

Обойдя капот, Карлсон мельком заглянул в лобовое стекло. Непонятно откуда возникло сомнение: а швед ли сидит внутри? Узкое лицо, нос с горбинкой, обычный парень, таких вокруг тысячи — почему же кажется, что он вообще не из этих краёв? Опоссум, не твои ли это шутки?

Отбросив глупую мысль, Карлсон легко сбежал по череде коротких лестничек и вышел на пирс. Однако настырная мысль не хотела уходить и эхом возвращалась снова и снова. В задумчивости Карлсон пробрался по мосткам к своему лодочному сараю…

Прописная истина: будь начеку всегда. Вот и напоминание достойное — как несуразный брелок на ключе от камеры хранения в супермаркете. Ни в карман не убрать, ни за пазуху: англоговорящий, а точнее англоговоривший громила, знающий про артефакт.

Получив факс, Карлсон узнал, что всё обстоит плохо, но только сейчас понял, насколько. Змей-Змей-Змей. Обживайся, говоришь? Ведь это ты, больше совсем некому. И это значит, что рухнула сеть. Что налаживаемая десятилетиями система, рискованный и кропотливый труд сотен людей, всё отправляется псу под хвост и на свалку мировой истории. Самый страшный удар — всегда в спину. А когда слабым звеном оказывается руководитель, то это как выстрел в затылок.

Ослепляющий, выжигающий глаза сноп света хлестнул Карлсону в лицо. Секунда тьмы — и снова нестерпимое сияние. Оглушающе взвыл ревун морской сирены. Невидимое за лучом прожектора судно шло лодке наперерез. Судя по высоте источника света над водой — пограничный или военный катер.

Холибэйкер застонал и пошевелился. Вытянув левой рукой из-под приборной доски компактный огнетушитель, Карлсон обрушил его на голову пленника.

Потом заложил вираж влево и вправо — чтобы посмотреть на реакцию преследователей. Хотя, конечно, шансов проскочить практически не было. Те, кто на борту, смотрят не на Олафа Карлсона, сидящего в лодке, а на саму лодку. Он почти не ощущал их взглядов, и Опоссуму не перед кем было притворяться.

Вдоль обоих берегов пролива мирно горели уличные фонари. Немигающие маячки обозначали макушки крыш промышленных корпусов по правому борту. Мертвенно-белым светом горел выходящий к воде пандус небольшого судоремонтного заводика. За закрытыми воротами протяжно свистнул маневровый тепловоз. Над высоким мостом Скансброн северным сиянием переливались тревожные красно-синие сполохи — целая вереница полицейских машин спешила с берега на берег. Это, наверное, тоже за мной, подумал Карлсон.

— На лодке, немедленно сбавьте скорость! — на катере выключили ревун, появилась возможность пообщаться — давно пора! — Заглушите мотор и ждите прибытия досмотровой команды!

Базовый текст, морская миранда [8] , несколько выигранных секунд.

Короткая пулемётная очередь вздыбила воду метрах в двадцати перед носом лодки. Карлсон поймал жаркое хвастливое любопытство стрелка, азартного юнца: ну что, мол, круто? Не ждал так сразу, нарушитель? А хочешь в борт такую же?

Верный Опоссум достойно отреагировал. Не считая трёх-четырёх встреч со Змеем, когда тот уговорил попробовать артефакт на нём, Карлсон никогда не знал, что именно отвлекает тех, на кого воздействует Опоссум. Может быть, стрелок размечтался о награде за поимку преступника. Может быть, задумался о физике вхождения крупнокалиберной пули в солёную морскую воду. Неважно — главное, что на непродолжительное время он выпал из того мира, где Олафу Карлсону предстояло быстро-быстро принять крайне важное решение.

Не будь ста килограммов Холибэйкера с железякой в довесок… Спокойно заглушить мотор, дождаться абордажной команды, а потом с комфортом устроиться в каком-нибудь уютном закутке катера! И аккуратно сойти на берег на военно-морской базе. Это был бы просто отличный вариант, но не на сегодня.

Карлсон старался не поддаваться отчаянию. Точнее, он даже не подпускал отчаяние к области своих лихорадочных размышлений, и оно топталось чуть в стороне, за гранью освещённого мыслями пространства, переминаясь с ноги на ногу, вежливо покашливая: я тут, позовите, когда уже можно будет войти.

Секунда, две, три — непозволительно много! Прожектор из крупной звезды превратился в солнце. Планы меняются, Олаф!

На полной скорости, визжа мотором, лодка нарушителя устремилась к берегу. Катер угрожающе заревел, но выстрелов не последовало. Всё набирая ход, лодка взметнулась по пандусу и с оглушающим скрежетом взлетела в воздух. От удара о ворота хрустнул, вминаясь, текстолитовый нос, но под массой атакующего тарана подались и гофрированные створки, лопнула поперечная перекладина. Сзади запоздало ударил пулемёт, пули ушли в озарённое городом небо.

Лодка мёртвым дельфином повисла на разломанных воротах. Днище разорвалось в лоскуты, Карлсона и Холибэйкера инерцией швырнуло вперёд — сквозь плексигласовое крошево лобового стекла, средневековым снарядом из скованных ядер.

Тихая мирная Швеция, сказочная страна! За воротами не оказалось будки охранника, не завопила сигнализация, не заплясали лучи прожекторов с окрестных крыш. Чуть осела пыль — и вокруг восстановилось сонное спокойствие.

Территорию завода рассекала железнодорожная ветка. Чуть поодаль тепловоз деловито пристраивался к короткой связке загнанных в тупик вагонов. Машинист в тёплой кабине, наверное, даже не услышал выстрелов.

Карлсон перевернулся на живот, встал на четвереньки, потом на колени. Наручник впился до мяса. Рука Холибэйкера тоже сочилось кровью, но ему по-прежнему было всё равно.

Самым сложным оказалось встать на ноги. Карлсон задвинул железный лист себе до подмышки, схватился за скользкое и липкое запястье спутника, пролез под его руку, перекинул её себе через плечо. В локте Холибэйкера что-то противно скрежетало и хлюпало. Извини, приятель, мне особо нечего тебе предложить. Терпи. Карлсон постепенно перетянул неподвижного Холибэйкера себе на спину, поднялся, выпрямился на дрожащих ногах, и оценивающе посмотрел на тепловоз.