Крещение огнем - Гарольд Койл

В эти смутные времена партии как левого, так и правого кры­ла находили все новую поддержку у разных слоев населения, и ИРП не удавалось сдерживать их натиск, используя дозволенные меры. Будто сґоворившись, "левые" и "правые" поочередно на­падали на программы Карлоса, стремясь дискредитировать их в глазах народа. Церковь, усмотревшая в предложенной Монталь- во программе контроля за рождаемостью прямую угрозу своим догмам, неожиданно вступила в коалицию с ОСПМ. Студентов удалось убедить в том, что сохранение господства ИРП на руку не самым достойным и способным из них, а тем, у кого есть связи в "верхах". А рабочим доказали, что именно они будут выплачивать огромный долг, накопившийся за годы радужных надежд и легкомысленных капиталовложений. Таким образом, президент Монтальво неожиданно для себя оказался в ситуации, когда главной задачей для него стала не реализация намеченных в ходе предвыборной кампании планов, а жестокая борьба за сохранение власти.

В такой обстановке понадобилось не много времени, чтобы на горизонте снова замаячил призрак социализма или, хуже того, коммунизма. И хотя ни разведке, ни особым органам безопасно­сти, имевшимся в распоряжении ИРП, не удавалось обнаружить никаких признаков готовящегося мятежа или насильственного свержения власти, военные настаивали, что такая опасность, ис­ходящая, по их мнению, от ОСПМ, вполне реальна. Во время внезапных рейдов вдоль границы солдаты полковника Гуахардо уже не раз перехватывали партии оружия, которые контрабанд­но переправлялись в Тамаулипас из Техаса. В ответ на постоян­ные призывы ОСПМ, очень напоминающие лозунги коммунис­тов, используемые для оболванивания народа, военные повыси­ли боевую готовность своих подразделений. В свою очередь, служ­бы безопасности удвоили усилия, направленные на обнаружение пока незримой угрозы, которая, по их уверениям, была причи­ной нарастающих народных волнений. Военные, которых долго не допускали в тесный круг, где вершилась большая политика, до поры оставались в стороне, не поддерживая ни одну из партий. Когда старшие офицеры штаба высказывались публично, то го­ворили о необходимости свято "блюсти революционные тради­ции и честь Мексики" и защищать народ и Революцию от любой из угроз — как внутренней, так и внешней. Но если бы кто-то из советников президента по-настоящему задумался, что скрывает­ся за этими словами, правительство сумело бы понять, откуда исходит истинная опасность. И своевременно принять нужные меры.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что встреча президента с губернатором получилась не слишком радостной: каждого тяготили собственные заботы и опасения. Монтальво, который внешне выглядел по-прежнему властным и уверенным в себе, лихорадочно пытался найти выход из кризиса, грозивше­го смести политическую систему, господствующую в Мексике с 1928 года. Губернатора больше волновал вопрос спасения соб­ственной политической карьеры. Церемония взаимных привет­ствий и представления друг другу своих сотрудников носила фор­мальный, поспешный характер. Едва войдя в здание, президент забросал губернатора вопросами: были ли новые вспышки наси­лия, удается ли полиции сдерживать рабочие волнения на неф­тепромыслах, не было ли случаев саботажа?

Оставаясь в зале ожидания, полковник Гуахардо с холодным любопытством наблюдал в окно, как президент и его свита сквозь строй сотрудников личной охраны приближается ко входу в аэро­вокзал. На самом деле его мало интересовали и сам президент, и его окружение. Он пристально следил, как экипаж топливо­заправщика, под присмотром охранников, занимается своим де­лом. Лейтенанта ВВС, доложившего о прибытии президентско­го самолета, нигде не было видно. Тем не менее, полковник не сомневался, что все идет по плану. Он отвернулся от окна и направился в конференц-зал послушать дискуссии, которые обе­щали затянуться далеко за полночь.

Обратный рейс в Мехико проходил спокойно. Президент Монтальво начал работать над речью, которую должен был про­изнести в Палате депутатов через два дня, но ему никак не уда­валось сосредоточиться. Министр финансов, министр националь­ной обороны, министр планирования и бюджета и генеральный инспектор, сопровождавшие его в этой поездке специально, что­бы облегчить подготовку к выступлению, уже спали. Даже всегда бдительный начальник личной охраны, седевший в последнем ряду у прохода, и тот клевал носом в полудреме. Похоже, один прези­дент Монтальво, несмотря на усталость, не мог уснуть. Мысли, мысли... Они роились в голове, не давая покоя. И самая навязчи­вая, самая неприятная подсказывала, что он может потерпеть крах в решении стоящих перед страной проблем. Разговор с губернатором Тамаулипаса еще больше обнажил масштабы гря­дущей катастрофы. Получалось, что вместо роли спасителя сво­ей страны, революции и народа ему уготована другая, куда менее привлекательная — человека, слишком наивного, чтобы пользо­ваться доверием. За шесть месяцев управления страной Мон­тальво так и не удалось сломить сопротивление бюрократии, которая, благодаря коррупции, расплодилась на всех уровнях власти и надежно защищала себя.

Поняв, что никаких перемен к лучшему не предвидится, на­род начал прислушиваться к ораторам, призывавшим к граждан­скому неповиновению и забастовкам — действиям, в которых Карлос усматривал прямой вызов своей власти. Поэтому, под­давшись на уговоры своих советников, он, хоть и неохотно, но все же согласился пойти на репрессивные методы и частичное ограничение гражданских свобод. Это вызвало новые, еще более ожесточенные нападки "левых", которые делали все, чтобы вос­становить народ против президента и правящей партии. Мон- тальво понимал: если не удастся навести порядок мирным пу­тем, придется пойти на крайние меры, но это чревато оконча­тельным поражением.

Хотя глаза у него слипались, президент, перебирая бумаги на своем рабочем столе, попытался привести мысли в порядок. За­ставив себя сосредоточиться, он аккуратно подчеркнул некото­рые места своей речи, чтобы использовать их в интервью с аме­риканской журналисткой. Президент рассчитывал, что появле­ние в американских средствах массовой информации некото­рых, наиболее важных пунктов его новой программы до того, как он ее обнародует, даст возможность заранее проверить, как она будет принята и Палатой депутатов, и народом. Он понимал, что в следующие несколько недель любое его действие могло стать решающим. Ничего нельзя было оставлять нд волю случая. Если реакция оппозиции на его интервью окажется враждебной, он всегда сможет свалить все на неточное цитирование или на то, что американская журналистка неправильно его поняла. Если же особой критики не последует, он оставит и речь, и програм­му без изменений.

Президент попытался представить интервью, до которого ос­тавалось всего шесть часов. Несмотря на всю сложность и ответ­ственность стоящей перед ним задачи, он с нетерпением ждал назначенной встречи. Сама мысль о том, что его собеседницей будет Джен Филдс, весьма известная и эффектная, журналистка, возбуждала его. По слухам, она столь же ловка и дерзка, сколь красива и соблазнительна — одним словом, совершенно Неотра­зимая женщина. Мысли президента Монтальво были внезапно прерваны одним досадным обстоятельством. Он поерзал в крес­ле, стараясь скрыть неожиданную реакцию организма, и сму­щенно окинул взглядом салон, чтобы удостовериться, что на него никто не смотрит. Слава Боїу, все спят, а то как бы удалось объяснить, почему у него возникла эрекция во время чтения соб­ственной речи?

Пока президент размышлял над этим "непрезидентским" вопросом, первый двигатель внезапно заглох. Члены экипажа, успокоенные однообразием полета, непонимающе глазеЛи на красный сигнал тревоги, отказываясь верить в случившееся. Вто­рой пилот посмотрел в иллюминатор, чтобы проверить, не заго­релся ли двигатель, но ничего похожего на пожар не увидел. Первый пилот лихорадочно старался исправить положение — компенсировать потерю тяги и одновременно завести двигатель. Бортинженер нажал кнопку сигнала "Пристегнуть ремни" и вы­звал стюардессу, чтобы через нее предупредить президента о воз­никшем ЧП.

В салоне тоже почувствовали неладное. Стало тише, а потом самолет затрясся. Президент Монтальво устремил взгляд в перед­нюю часть салона, ожидая, когда ему объяснят, что происходит. Его помощник, дремавший рядом, вздрогнул и проснулся; быст­ро оглядевшись, он встал и двинулся в ту сторону, куда смотрел его шеф. Начальник охраны следовал за ним Ъо пятам. Они были на Полпути к кабине экипажа, когда дверь распахнулась, и отту­да в состоянии, близком к истерике, выскочила бортпровод­ница. Она хотела объяснить помощнику президента, что случи­лось, когда смолк второй двигатель. Самолет круто пошел вниз, и пассажиров буквально смело в проход.