Шерлок Крутиков и похищенные галактики - Александра Калинина

– И сегодня это ели все? – Учительница чуть не плакала.

Юрка постучал оладушком по столу и заявил:

– Не все ели. А только те, кому тёплые достались. Остальные ушли. А лично мне стало интересно, что задумал повар. Может, у него сестра зубным врачом работает, вот он и хочет нам зубы испортить. Я хотел Андрюхе сказать об этом, но не успел. Сами знаете, что было дальше: ледяной оладушек был брошен в вазу. Нам стыдно.

Тут вышла повар в белом, как лист в моём альбоме для рисования, колпаке. А знаете, почему у меня листы в альбоме белые? Пока я придумываю, что бы такого накалякать, раздаётся звонок. Потом за меня папа дома рисует… В общем, повар вышла и стала молча собирать блинчики на поднос. А сама на нас косится, будто ждёт чего-то. Я думал, она сейчас скажет: «Прости, Андрей, что я тебя чуть без зубов не оставила! Вот тебе торт и чая много!»

А она сказала:

– Марь Пална, а вы знаете, что ваши сегодня конфетное побоище перед завтраком устроили?

Какой глупый вопрос! Конечно, Марь Пална знает – она же сама нас успокаивала.

Но Марь Пална не успела ответить, она только рот открыла, а повариха ехидно продолжила:

– И у нас, между прочим, теперь трещина вполовину окна. Кто заплатит?

Юрка не выдержал:

– А кто разбил, пускай тот и платит. Мы ни при чём. У нас самые лёгкие конфеты были. Это у кого-то из третьего класса «Гулливеры» и «Сникерсы» нашлись. Я потом их с пола собрал.

Ой, думаю, зачем Юрка это сделал? Конфеты, которые он поднял, – это же улика. Докажи теперь, что это не твоё. Сейчас на него всё свалят. А у Юрки тридцать рублей карманных денег – на окно точно не хватит.

Марь Пална Юрку за плечо взяла, а сама на повариху смотрит:

– Мой ученик никогда бы не разбил окно. Он…

– Хулиган он, – повариха потыкала пальцем в оладушек и покачала головой.

Но Марь Пална Крутикова защищала:

– Между прочим, он с нашими ребятами нашёл пропавшую девочку. Её родители с ног сбились – так бы и искали до вечера. Вся школа на ушах стояла.

Вот, думаю, повезло нам с учительницей. Она, наверное, даже про вазу и мокрые сочинения теперь забудет. Осталось найти того, кто окно разбил, а то так на Юрку все и будут думать. Тридцать рублей заберут.

Мы вернулись в класс. Преступника надо искать.

Мне интересно было, зачем Марь Палне потребовалась ваза с водой. Ну да, Новый год скоро. Но на Новый год ведь цветы дарить не принято. Я уже хотел об этом спросить, но Марь Пална сказала:

– Мальчишки, на перемене вы вместе с Лидой будете цветы на окне поливать. Водой из-под крана. Раз мою вазу разбили.

– Лида ничего не разбивала, – заступился за Лиду Юрка.

На это я возразил:

– Но это она попросила выбросить оладушек, поэтому я вазу – бац – и вдребезги. Между прочим, я так не из вредности говорю – просто девчонки лучше понимают, как поливать цветы. Мама меня как-то раз попросила, так я не пожалел воды: «Пей, дорогой кактус, отрасти большие иголки, я потом всех тобой пугать буду». Но тут земля из горшка мокрая начала вываливаться на подоконник, а потом и сам цветок «выплыл» корнями вверх. Так что вы мне поливку не доверяйте. И вообще, из-под крана у меня даже кот воду не пьёт, вам цветы не жалко?

Марь Пална повеселела, даже рассмеялась, и мы с ней наперегонки в класс побежали. Не учительница у нас, а хулиганка. А что, коридор пустой. Звонок проорал уже! Камер нет! Марь Пална меня даже на каблуках обогнала.

Только в классе я вспомнил, что сегодня пятница. Надо было выучить стих. Ужас! Прощай, смартфон!

Марь Пална села за свой стол и сказала:

– Лида, на перемене к Инне Михайловне сходи, возьми у неё лейку, пожалуйста, пока Андрей наши цветы в раковину не смыл.

Весь класс расхохотался, а мне не смешно.

– Раз уж Андрей не будет цветы поливать, пускай первым стих расскажет. А мы все послушаем.

– Давайте я лучше разбивателя окна найду, – говорю.

Учительница ручкой шариковой по столу постучала:

– Разбивателей на перемене ищи. А сейчас прочти стихотворение. Современного автора. Любого. Ты же учил?

Я вышел к доске смелый, с дневником, сочиняя на ходу:

Наша Даша умывала

Рано утром покрывало!

А подушке даже ушки

Чистит Дашка-хохотушка.

Быстрой щёточкой зубной

Наша Даша, как герой,

Мурзику невкусной пастой

Ротик чистила клыкастый.

Душенька-красавица

Ходит – не нахвалится.

Всех вокруг умыла!

Всё вокруг помыла!

Ой, себя забыла!

Стою, сам себе не верю! Надо же такую ерунду придумать на ходу. Ой, опять рифма.

Класс на меня смотрит, а учительница рот открыла:

– Надо же, выучил! И чьи это стихи?

– Мои, – отвечаю.

Марь Пална обрадовалась:

– Ты талант! И наш современник! Так что получаешь сразу две пятёрки! А давай мы в стенгазете твой стих опубликуем.

Я помотал головой:

– Не, я его не помню. Потому что сочинил сейчас, на ходу.

Серёга с передней парты прохихикал:

– Вот я какой полезный! А вы говорите, на уроке нельзя видео записывать. Я Андрюху с его стихом на телефон снял. Хотел двойку его снять, а тут – так подфартило!

Вдруг до меня дошло! Я схватил Серёгу за плечо, кричу:

– Полезный ты наш, пошли в коридор, мне свидетели преступления нужны.

Серёга посмотрел на учительницу, она кивнула – разрешила, значит. Вот как подобрела от моей гениальности!

Мы вышли в коридор и встали прямо напротив моих страшных снежинок.

– Серёга, – спрашиваю, – ты заснял конфетное побоище?

– Ещё бы, – он гордо сложил руки на груди, – там такие снаряды летали. Один даже мне в лоб попал. «Сникерс».

Я на подоконник сел:

– А мне можешь показать видео?

– А что мне за это будет? – Серёга совсем обнаглел.

Я разозлился:

– За это я не придумаю тебе обидное прозвище. А вообще, что ты такой вредный? Мы Юрку спасаем.

Серёга, как услышал, что кого-то спасает, сразу включил запись.

Я смотрю:

– Конфеты, ледяшки, «Гулливер», «Сникерс». А вот Юрка поднимает «Гулливера» и «Сникерс».

– И в портфель убирает, – добавил