Кошка на раскаленной крыше - Теннесси Уильямс

ДИКСИ: Да, да, да. А что делает дядя Брик на полу?

БРИК: Я пытался убить тетю Мэгги, но не вышло. И я упал. Дай-ка, малышка, мне костыль, чтобы я мог подняться с пола.

МАРГАРЕТ: Дай дяде костыль, детка. А то он стал хромоножкой. Сломал ногу вчера, когда прыгал через барьер на стадионе.

ДИКСИ: А зачем ты прыгал, дядя Брик?

БРИК: Потому что я привык прыгать через барьеры, а люди всегда делают то, к чему привыкли, даже если уже не могут.

МАРГАРЕТ: Ты верен себе – иначе ответить и не мог. Ну, беги, малышка. (Дикси направляет кобуру пистолета на Маргарет.) Ну, хватит! Прекрати свои идиотские штучки, уродина! (Выхватывает кобуру, бросает ее за дверь балкона.)

ДИКСИ (с жестокостью взрослого): Ты просто завидуешь! Злишься, что у тебя нет детей! (Показывает ей язык и, выпятив вперед живот, идет к балкону.)

МАРГАРЕТ: Видел… Они даже своих недоделанных уродов не стесняются! При них злорадствуют, что у нас нет детей… (Пауза. Брик наливает виски и садится на кровать. На лестнице слышны шаги и голоса.) Брик, я забыла тебе сказать… Я была у врача в Мемфисе… мы можем иметь ребенка, когда захотим. Сейчас самое время. Ты слышишь меня? Слышишь?

БРИК: Слышу, Мэгги. (Его внимание привлекает ее возбужденное лицо.) Но, черт побери, как ты собираешься иметь ребенка от человека, который тебя… не переносит?

МАРГАРЕТ: Вот эту задачу я и собираюсь решить. (Поворачивается к двери.) …А вот и они!

Свет постепенно гаснет

Конец первого действия

Действие второе

Начинается с того момента, на котором заканчивается предыдущее.

МАРГАРЕТ: А вот и они!

Первым появляется Большой Папа – высокий мужчина с озабоченным свирепым выражением лица, он идет осторожной походкой, не желая даже перед собой обнаружить своей слабости.

БОЛЬШОЙ ПА: Привет, Брик!

БРИК: Па… Поздравляю с днем рождения!

БОЛЬШОЙ ПА: К черту!

Кто-то проходит по балконной галерее. Голоса со всех сторон. На балконной галерее появляются Гупер и Священник Тукер. Гупер закуривает сигарету.

СВЯЩЕННИК ТУКЕР (оживленно): Но в церкви Святого Павла три дарственных витража. Один из них стоит две тысячи пятьсот долларов. На ней изображен Христос в образе доброго пастыря с агнцем на плечах.

ГУПЕР: Кто пожертвовал это витраж, святой отец?

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Вдова Клайда Флетчера. И еще купель для крещения.

ГУПЕР: Кому-нибудь следовало бы пожертвовать вашей церкви кондиционер, святой отец.

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Еще бы! Знаете, какой подарок сделала семья Гэса Хамма церкви у Двух Рек, чтобы увековечить о ней память? Построили новый каменный приход с баскетбольной площадкой в цоколе и …

БОЛЬШОЙ ПА (смеется громким лающим смехом, весьма далеким от истинного веселья): Послушайте, священник, что это вы все болтаете о памятных пожертвованиях? Думаете, кто-то из окружающих собирается отбросить копыта? Да?

Священник Тукер вздрагивает и решает ответить на этот вопрос громким смехом, максимальным, на который способен. Не знает, что ответить. Из двери, ведущей в холл, появляются Мэй и доктор Бау – домашний врач семьи Поллитов. Для священника это спасение.

МЕЙ (почти религиозно): Так вот, им сделали прививки от тифа, столбняка, дифтерии, гепатита и полиомиелита. С мая по сентябрь, и… Гупер? Эй, Гупер!.. Зачем мы делали детям прививки?

МАРГАРЕТ (перебивая ее): Брик, включи музыку! Начнем праздновать!

Разговор становиться общим и комната наполняется звуками, напоминая птичник на птичьем рынке. Только Брик одиноко стоит у бара, на губах его – неопределенная улыбка. Время от времени он растирает лоб кусочком льда, завернутого в бумажную салфетку. На слова Маргарет не откликается. Она идет к проигрывателю.

ГУПЕР: Эту штуку мы подарили им к третьей годовщине. В ней три динамика.

Комната наполняется громкими звуками музыки, Вагнера или бетховенской симфонии.

БОЛЬШОЙ ПА: Выключи это проклятие!

Почти внезапно воцаряется тишина; ее нарушает громогласный голос Большой Мамы, входящей из холла, словно носорог, идущий в атаку.

БОЛЬШАЯ МА: Где мой Брик? Где мой бесценный мальчик?

БОЛЬШОЙ ПА: Извините! Включите эту сволочь обратно.

Все громко смеются. Большой Папа известен своими шутками над Большой Мамой, и она смеется громче всех, хотя иногда эти шутки довольно жестоки и ранят ее очень больно. Она скрывает это.

БОЛЬШАЯ МА: Вот он где! Мой дорогой мальчик! Что это у тебя в руке? Поставь на место. Не для того тебе даны руки!

ГУПЕР: Смотрите, Брик послушался!

Перед тем, как отдать стакан матери, Брик осушил его. Снова общий смех.

БОЛЬШАЯ МА: Ах так, скверный мальчишка, скверный ты мой мальчик! Ну, поцелуй маму, негодник! Смотрите, стесняется. Брик и в детстве не любил, когда его целовали и тискали, наверное, потому, что все к нему приставали с поцелуями! Сынок, выключи эту штуку! (Брик перед этим включил телевизор.) Совсем телевизора не выношу. И кто это выдумал все? Радио – дрянь порядочная, а телевидение – еще хуже! В смысле… (Плюхается в кресло с сопением.) … ого-го, какая дрянь, ха-ха! Что это я расселась? Мне надо на диван, к моему прелестнику; взять за ручку, поворковать немного!

На ней платье из шифона с черно-белым рисунком, большие асимметричные разводы делают ее похожей на какое-то массивное животное. Блеск бриллиантовых и жемчужных украшений, ее зычный голос и раскатистый смех господствуют в комнате с момента ее появления. Большой Папа смотрит на нее с гримасой привычного отвращения.

БОЛЬШАЯ МА (еще громче): Святой отец, святой отец! Дайте мне руку и помогите встать с кресла!

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Только без ваших штучек, Большая Ма!

БОЛЬШАЯ МА: Каких штучек? Дайте руку, я встать не могу! (Священник Тукер протягивает руку; она хватает ее и тянет священника к себе на колени с пронзительным смехом.) Видел кто-нибудь священника на коленях у дамы? Эй, ребята! Священник на коленях у дамы!

Большая Мама славится по всей округе подобного рода жеребячьими шутками. Маргарет смотрит на все это со снисходительной улыбкой, потягивая дюбонне со льдом и постоянно поглядывая на Брика, однако Мэй и Гупер с озабоченным видом обмениваются взглядами при каждом новом взрыве смеха. Мэй, видимо, полагает, что путь в элиту мемфисского общества им с Гупером преградило поведение свекрови. Из-за двери появляется улыбающаяся физиономия кого-то из негритянской прислуги. Слуги ждут знака внести именинный пирог и шампанское. Но Большой Папа не очень-то весел. Он не может понять, почему, несмотря на все облегчение, которое он испытал от известий из клиники, боль продолжает терзать его внутренности. «Со спазмами не шутят», – уверяет он себя, но вслух громко обращается к жене.

БОЛЬШОЙ ПА: Ида, прекрати свой кобыляк. Ни возрастом, ни комплекцией за девочку все равно не сойдешь. К тому же у тебя давление поднимется. Двести – это не шутка! Смотри, хватит удар, если будешь так беситься.

Входят слуги – негры в белых куртках с огромным именинным пирогом со свечками, с шампанским в ведерках. Все – и дети, и негры – подхватывают поздравление. Только Брик остается в стороне.

Все:

С днем рождения тебя,С днем рождения тебя,С днем рождения, Большой Па.(некоторые просто поют «Дорогой наш Большой Па!»)С днем рождения тебя!

Кто-то поет: «Сколько тебе лет?» Мей стоит в центре, расставляет детей, как певцов в хоре, тихо командует: «Раз, два, три», и дети хором поют.

БОЛЬШАЯ МА: Здоров на все сто. Пройдя такие исследования, вышел победителем. Теперь, когда мы знаем, что ничего страшного нет, я могу признаться, что чуть с ума не сошла от страха, что у него…

МАРГАРЕТ (перебивая): Брик, дорогой, ты не забыл отдать свой подарок? (Выхватывает у него стакан. Достает красиво упакованный пакет.) Вот, Большой Па, это вам от Брика!

БОЛЬШАЯ МА: Это самый грандиозный день рождения Большого Па. Сколько подарков, сколько телеграмм…

МЕЙ (перебивая ее): Что это, Брик?

ГУПЕР: Ставлю пятьсот против пятидесяти: Брик понятия не имеет, что там такое!

БОЛЬШАЯ МА: Вся прелесть подарка в том, чтобы не знать, что тебе подарили, пока не развернешь пакета. Ну-ка, открой подарок, Большой Па!

БОЛЬШОЙ ПА: Сама смотри! Я хочу спросить кое-что у Брика! Брик, иди сюда!

МАРГАРЕТ: Брик, тебя зовут. (Разворачивает пакет.)

БРИК: Скажи ему, что я не могу передвигаться.

БОЛЬШОЙ ПА: Это я вижу, Вот и хочу узнать, где ты сломал ногу?

МАРГАРЕТ (стараясь переменить тему): Посмотрите, посмотрите, да ведь это кашемировый халат! (Она держит его так, чтобы все видели.)

МЕЙ: Ты удивлена, Мэгги?

МАРГАРЕТ: Впервые его вижу.

МЕЙ: Забавно! Ха!

МАРГАРЕТ (в гневе повернулась к ней, говорит с очаровательной улыбкой): Почему забавно? Кроме породы, нашей семье нечем было гордиться. Такой роскоши, вроде кашемировых халатов, у нас не было, вот я и удивляюсь!