Заметки путевого Обходчика - Ник Львовский

— Вам от начальника Проспекта Мира послание — протянул поспешно пакет, поглядывая в сторону входа. — Там трое стоят — прошептал я. — Так, что лучше не кричите.

— Павла Семеновича? — как бы уточняя, переспросил, тоже перейдя на полушепот.

— Его, его — закивал я и расплылся в улыбке, поняв, что мы, как говорят в высших кругах, пришли к консенсусу.

Мое пробуждение было весьма и весьма болезненным. Я поначалу даже не врубился, где собственно нахожусь. Только поднапрягшись, вспомнил, что я в палатке Геринга, на его собственной кровати.

Нога в районе лодыжки припухла и молила об отдыхе. Да и все остальные части тела взывали, пробовали достучаться к моему здравому рассудку. Но я понимал, что лучше пресечь это в зародыше. Дотянулся до тумбочки у кровати и нащупал таблетки, оставленные заботливой медсестрой, которая, к тому же, немного поколдовала над моими болячками. Второго укола у меня не было, да и нельзя. Привыкнуть можно.

— За неимением барышни поимеем горничную — отправил в рот парочку кругляков. — Б-р-р-р-р, гадость — я поспешил запить лекарство водой. А потом силой соскреб себя с кровати. Вовремя. Полог отклонился и вошел сам хозяин.

— Выспался? — поинтересовался он. И столько радушного участия было в его голосе, что мне аж всплакнуть захотелось, прислонившись к его плечу. — Никифоров! — интонации резко, без предупреждения, поменялась на командные. Я вздрогнул, и чары тут же рассеялись. В дверях объявился, судя по всему, ординарец сего господина.

— Накормить — указал на меня и халдей тут же, пулей вылетел за двери. Начальник обождал, пока тот скроется из глаз, и спросил — Ты куда дальше? А то у меня дел невпроворот, так что на тебя больше времени не будет. Вон Никифоров сквозь заставы проведет, а дальше сам. Обратной дорогой пойдешь?

— Нет — я вспомнил тварей и энергично затряс головой. — Я на Баррикадную.

— Как скажешь — он поднялся. — Спасибо тебе, Обходчик — сказал уже на выходе. — Хорошее ты дело сделал.

— Я ж ему не назывался — первое, что пришло мне в голову. — Доверяй, но проверяй — усмехнулся своим мыслям. — Недаром тебя Герингом кличут — в двери влетел запыхавшийся адъютант, неся солдатский казанок, из которого валил густой, вкусно пахнущий пар. Я чуть было собственной слюной не подавился, вобрав в себя этот фимиам.

А еще через час мы миновали последнюю заставу и Никифоров, отдав мне честь, видать, принял меня за сверхсекретного разведчика, развернулся и ушел по направлению к своим.

Я даже, наконец-то позволил себе расслабиться, но темпа сбавлять не стал. Мне хотелось поскорее как можно дальше удалиться от нацистов.

— Стоять! — окрик не предвещал ничего хорошего, и моя рука автоматически полезла под жилетку. — Руки! — голос не дал мне закончить процедуру и достать пистолет. — Держи так, чтобы я их видел — скомандовал кто-то и я поднял обе руки вверх. — Что забздел? — поинтересовались сзади и громко заржали. И именно это конское ржание показалось мне очень и очень знакомым.

— Привет, Оберон — я опустил руки и обернулся.

— А цель была уже так близка. Чуть-чуть не хватило. Неужели влип? Эх пропадать так с музыкой — я знал, что назад на Пушкинскую не пойду ни за какие коврижки. Поэтому решил попытаться все же достать пистолет.

— Небось, соображаешь, как бы тебе отскочить, достать пистолетик и всадить в меня парочку …, что там у тебя? ТТ, Викинг. Багира — как бы, между прочим, поинтересовался.

— Гюрза — проворчал я, отбросив план спасения, как неудавшийся. А дальше он меня поразил, да нет, просто таки убил наповал.

— Привет, дружище — Оберон, засунув пистолет за пояс брюк, подошел и простер мне руку. — Неужели ты подумал, что я не захочу с тобой свидеться? Мы ж когда-то вместе, помнишь? А как от крыс ноги уносили, забыл? Или ты думаешь, что я скур….я? Думаешь, я же вижу. Эх ты — и мне в раз стало стыдно.

В последний раз подобный стыд я испытал в восьмом классе, когда захотел встречаться с Машей, с которой мы сидели за одной партой на уроке истории. А она меня высмеяла. Прямо перед всеми, зло так, беспричинно.

— Ты извини — я крепко пожал руку Оберона. — Откуда мне было знать.

— Мы диггеры. И этим все сказано. А это все, — он указал в сторону своих — так, мишура. По одной — он сунул руку за пазуху, и на свету фонаря блеснула коричневатая жидкость. — Настоящий коньяк — радостно подтвердил мою догадку. — Специально для таких вот случаев держу — он уселся на рельсы. Я рядом. — Ты первый — протянул мне бутылку. Отвинтив крышку, я сделал глоток.

— Х-хе — выдохнул, ощутив, как приятное тепло растекается по телу, и передал тару.

— А ведь я тебя сразу срисовал — вдруг выдал Оберон.

— Врешь! — во мне заиграло задетое профессиональное самолюбие.

— Не а — радостно зашатал головой слегка захмелевший Оберон. — Ты что же подумал, что наделал на Цветочном такого шуму, можно сказать пол станции разнес в трах тарарах, и я не услышу.

— Ты все же там побывал — понимающе и с уважением проговорил я.

— Ага. Ты по наивняку вообразил, что я тех паукообразных испужаюсь. Омерзительные, должен заметить, создания.

— Полностью с тобой согласен, ик — да, давненько я не пил.

— Но на саму станцию я соваться все же не стал. Я тот лючок пометил, поставив сигналку, в надежде, что тот, кто от тварей удирать будет, впопыхах все равно ни фига не заметит.

— И ты был прав — признал я свое поражение и поднес бутылку ко рту.

Глава 6. Новое задание

Шутников на свете много. Особенно по части раздачи разных прозвищ. А иначе, как еще объяснить некоторые из них. Вот, например, как раз сейчас передо мной сидел здоровенный, косая сажень в плечах, сплошные мышцы и ни грамма жира, детина — жертва такого вот юмора. Потому как кличка у него была Малый. Представляете? Да у меня язык не поворачивался назвать сего шварценегера Малым.

Еле сумел выдавить из себя это слово. И вы знаете, ничего, прокатило. Видать парнишка привык уже.

— Аршин передавал, что ты меня искал — Аршин — это кто-то вроде моего связного, пресс атташе, назначенного чтобы вести предварительные переговоры с потенциальными клиентами здесь в Китай-городе. За соответствующий процент, конечно же. Лично мне всегда не нравился подобный контингент. Но что поделаешь. Именно они мои постоянные заказчики. Как раз отсюда я и начал свою карьеру контрабандиста. А руку, протягивающую тебе кусок хлеба, грешно ругать или, тем более, кусать.

— Угу — промычал сей предок Диогена, потому что говорить он, видать, совсем разучился.

— Ну и? — я понял, что его надо постоянно подталкивать к сути вопроса, иначе наш диалог мог затянуться до бесконечности.

— Ну, … это… — лоб Малого морщился, а глаза, устремленные в самого себя, выдавали напряженную работу его немногочисленных мозговых извилин. — Надо на Сокол смотаться — выдавил он из себя, а до меня дошло, что видать тот, кто давал ему кличку, думал совсем не о размерах тела. Он, скорее всего, имел в виду то, что было в голове. Но тогда я не пойму зачем нужно было это «й» в конце. Мало и все, точка.

Вежливо предоставив моему собеседнику додумать, что именно мне надо доставить, я погрузился в свои мысли. И были они не слишком веселыми, потому что о станции Сокол дурная слава ходила еще при той, нормальной жизни.

Вы слыхали о так называемой черной энергетике станций? Скажите байки все это. Большая часть таких историй, конечно же, к реальности не имеет никакого отношения. Но, скажу вам по секрету, остальное все чистая правда. И про глюки, когда у людей ни с того ни сего крыша съезжала. И про аномалии разные, типа блуждающих огоньков, воронок и звуков нехороших. И про привидений, которые появлялись в одних и тех же местах, распугивая дерзнувших туда заявиться.

Историческая справка: «В начале двадцатого века неподалеку от станции Сокол находилось братское воинское кладбище, где хоронили погибших в первой мировой войне. Позже, как утверждали историки, чекисты расстреливали здесь священников и белых офицеров». Теперь понимаете, о каком полтергейсте идет речь? Сколько невинно убиенных душ бродит там, в темноте. Не верите? А тогда сходите, убедитесь на собственном опыте.

Среди диггеров мало кто решался побывать там. А машинисты и рабочие подземки божились, что им постоянно видятся прозрачные, обнаженные фигуры, с гноящимися ранами. Так то.

— Федула спросишь — я поначалу даже не понял о чем речь, столько времени прошло от предыдущей фразы. Переспрашивать не хотелось, зачем зазря опять парня на пол часа в ступор вводить. Посему я постарался как можно быстрее самолично въехать в суть вопроса.

— Вот и чудненько — захотел усмехнуться, но тут же передумал. Бандюки улыбок не приветствуют. За насмешку запросто принять могут и тогда схлопотать мне — на раз-два. Этот увалень только соображает туго, а вот реакции у него будь здоров. Только успевай головоньку под пудовые кулаки подставлять. Отвесит по полной программе. Даже с процентами.