Легенды и мифы Древнего Востока - Анна Овчинникова

Вознесение Ра. Странствие двух людей

Хотя Ра и удалось расправиться со своими врагами, царствовать дольше над миром стало ему невмоготу. Ра решил удалиться на покой; он снова призвал богов в Великий зал и объявил им о своем намерении.

Как ни просили боги солнечного владыку остаться, Ра был непреклонен, и наконец Нун со вздохом проговорил:

— Что ж, будь по-твоему, сынок. Ты хорошо потрудился и заслужил отдых. Пусть Нут превратится в небесную корову и возьмет тебя на спину, а Шу поднимет вас наверх, как он некогда поднял Нут, оторвав ее от Геба.

Нут послушно превратилась в корову, Ра уселся на ее спину, и Шу вознес их на небеса.

Некоторое время Ра спокойно отдыхал, пока внизу Обеими Землями правил его внук Геб. Но у многодетного Геба слишком много времени уходило на семейные дела, поэтому он сделал своей советницей и правой рукой энергичную богиню справедливости Маат. Целыми днями Геб занимался воспитанием детей (больше всего хлопот доставлял ему буйный строптивый Сет), а Маат тем временем деятельно хлопотала, наводя в мире новый порядок.

Богиня справедливости окружила мир высокими горами, поддерживающими небесную реку, и создала две ладьи: Манджет — дневную и Месктет — ночную. Дневная ладья, по замыслу Маат, должна была перевозить Солнце с востока на запад, а ночная — доставлять Ра по подземной реке через царство мертвых Дуат обратно на восток, к месту его восхода.

Вскоре обе ладьи были готовы к спуску, теперь дело оставалось за малым: получить согласие Ра.

Ра отнюдь не обрадовался, узнав, что ему на старости лет предстоит столь длинное путешествие. Он долго отнекивался, ссылаясь на морскую болезнь, но упрямая богиня не отставала. Маат заверяла, что странствие на обеих ладьях будет просто приятной прогулкой, что Богу Солнца и делать-то ничего не придется — только сидеть на золотом троне да гордо сиять уреем! В конце концов старый Ра еще немного поворчал и махнул рукой в знак согласия.

Ладья Манджет оказалась очень милым суденышком, правда, несколько перегруженным. Кроме Ра и его золотого трона в плаванье по небесной реке отправились Маат и ХатхГор, Тот и Хека, Онурис и Шу. Места на веслах заняли дюжие боги Ху, Сиа, Сехем и Хех[8] — и ладья пустилась в свой первый рейс.

Сначала все шло как по маслу. Ра успел даже задремать на золотом троне, но вскоре его сон был грубо прерван: едва Манджет достигла середины небосклона, как из небесной реки вынырнул старый знакомец Ра, змей Апоп, и с шипением вцепился зубами в борт. Со времени стародавней битвы с Богом Солнца Апоп залечил раны, стал в два раза длиннее и явно жаждал реванша.

— И это ты называешь приятной прогулкой, Маат?! — возопил Ра, от толчка чуть не свалившись с трона. — Да это же Апоп! Откуда он тут взялся?! — протерев глаза и признав старого противника, ахнул бог. — Бей его, друзья! Бей ползучего гада!

Шу, Анурис, Маат и Тот и без того лупили Апопа и в хвост, и в гриву. Ра со своего трона подбадривал сражающихся криками, время от времени обжигая Апопа лучами урея. Перевес был явно на стороне экипажа ладьи, и в конце концов гигантский змей нырнул обратно в реку, прихватив в качестве сувенира кормовое весло.

— Уф, давно уже я так не развлекался! — потирая руки, проговорил Ра. — Но все-таки, Маат, я надеюсь, впереди нас поджидает немного подобных сюрпризов?

— Да, владыка! То есть, нет… Конечно, нет! Не понимаю, откуда здесь взялся этот реликт! — поправляя разорванное схенти, виновато откликнулась Маат. — Но больше подобного не повторится, клянусь твоим сияющим Оком! Вот увидишь, наш дальнейший путь будет приятен и легок, как путь пушинки на нежном ветру!

— Гхм, — с сомнением пробормотал Ра и снова задремал.

Его разбудил дикий многоголосый вопль, подбросивший Бога Солнца на локоть в воздух:

— Сотворил ты павианов,Да поют они тебе,Да пляшут они перед тобою,Да восклицают они восхваления тебе!!![9]

— А? Что такое? — пробормотал Ра, судорожно протирая урей.

— Тебя приветствуют священные горные павианы, великий владыка! — льстиво пояснила Маат, с трудом перекрикивая пение обезьян. — Ладья уже причалила к западным горам, соблаговоли теперь перейти в ладью Месктет, которая доставит нас в подземный мир!

— Да-да, конечно! — забормотал Ра, поспешно слезая с трона. — Пойдемте скорей в подземный мир, пойдемте куда угодно, только бы эти ужасные животные не последовали за нами!

Ра и его экипаж заняли место в ладье Месктет, врата Загробного Мира закрылись за ее кормой, и хор павианов стих.

Ра облегченно вздохнул, опустил ладони, прижатые к ушам, — и вдруг заметил, что вокруг его трона обвивается чудовищный змей.

— Апоп! — взвизгнул Ра, направляя на змея урей, но Маат поспешно успокоила:

— О нет, владыка, не волнуйся! Это гигантский змей Мехен-та, который будет охранять нашу ладью во время плаванья через Дуат. Мехен-та и волк Упуаут позаботятся о том, чтобы в Дуате твой покой никто не посмел потревожить!

Ра скептически хмыкнул, подозрительно посмотрел на волка Упуаута, который, ковыряя зубочисткой в острых зубах, занял место на носу ладьи, но ничего не сказал. Гребцы Ху, Сиа, Сехем и Хех сильнее налегли на весла — и ладья скользнула во мрак и безмолвие подземного мира.

Вскоре Ра убедился, что в Дуате царит куда больший порядок, чем на небесах: вся подземная река была перегорожена воротами, ладья Месктет то и дело останавливалась перед очередной преградой. Как пояснила Маат, всего подземных врат было двенадцать, и Ра не рискнул спросить, от кого охраняют Дуат их мощные створки.

Впрочем, пока вокруг было тихо и мирно, только гребцы Ра время от времени зычно окликали привратников, да лязгали массивные запоры, да раздавался вдали чей-то заунывный плач…

Престарелый бог, убаюканный мерным движением ладьи, снова начал клевать носом, но сон его как рукой сняло, едва ладья Месктет доплыла до захоронений.

Умершие толпами высыпали из гробниц, приветствуя солнечного владыку, и орали они еще кошмарнее, чем павианы.

— Слава тебе, Ра! — горланили мертвецы. — Поклоняются тебе обитатели Дуата.

Восхваляют они тебя, грядущего в мире <…>

Ликуют сердца подземных,

Когда ты приносишь свет обитающим на Западе.

Их очи открываются, ибо они видят тебя.

Полны радости их сердца,

Когда они смотрят на тебя,

Ибо ты слышишь молитвы лежащих в гробах,

Ты уничтожаешь их печали

И отгоняешь зло от них прочь.

Все спящие поклоняются твоей красоте,

Когда твой свет озаряет их лица.

Проходишь ты, и вновь покрывает их тьма,

И каждый вновь ложится в свой гроб!..*

— Давно пора! — с надеждой откликнулся Ра на последнюю строчку. — Нет, Маат, этим путешествием ты загонишь в гроб меня самого, честное слово!

— Тебе не понравился гимн, владыка? — удивилась Маат, делая пометки в свитке папируса. — Хорошо, тогда мы изменим слова!

Ра затрясся от гнева и испепелил бы ее уреем, будь Маат смертной женщиной, а не богиней.

А ладья плыла дальше мимо гробниц, и все новые умершие высыпали из своих саркофагов, чтобы поприветствовать Бога Солнца. Только в четвертой долине Дуата звуки сводного хора мумий затихли вдали, вновь воцарилась блаженная тишина, и Ра принялся считать ворота в нетерпеливом ожидании конца путешествия.

Вот впереди показались последние, двенадцатые врата подземного мира, Ра облегченно вздохнул… Но вдруг ладью тряхнул мощный толчок, от которого волк Упуаут проглотил свою зубочистку.

— Что случилось? Почему встали? — осведомился Ра.

— О владыка, змей Апоп выпил всю воду из подземной реки, — дрожащим голосом отозвалась Маат.

— Апоп? Снова он? Откуда здесь взялся этот супостат? И на что тогда нужны все эти ворота, если любой гад может через них проползти?!

Маат ничего не успела ответить на гневные вопросы солнечного владыки: перед ладьей взвихрился песок, и неутомимый реваншист Апоп с жутким шипением вдохновенно ринулся в бой.

Вновь закипела жестокая схватка, в которой особенно отличились Упуаут, Шу и Сехем. Бог Магии Хека предпочитал держаться в стороне от драки, он поражал противника словесно, приговаривая заклинание:

— Сгинь, Апоп! Пропади, Апоп! Сгинь, Апоп! Пропади, Апоп! Это Ра и его Ка, это фараон и его Ка. Прибывает Ра — могучий. Прибывает Ра — сильный. Прибывает Ра — возвышенный…

— Что это с ним? Никак, заговаривается! — озабоченно заметил Ра.

— Прибывает Ра — великолепный. Прибывает Ра — ликующий… —

громко восклицал Бог Магии.