Приключения IQ, или Кто на свете всех умнее - Сергей Степанов

Но самые острые дебаты вызвали работы Айзенка по психологии интеллекта и измерению умственных способностей. По его мнению, человеческий ум – качество врожденное и лишь в очень малой степени, процентов на двадцать, подверженное влиянию воспитания и среды. Вывод неутешителен: коли от природы ума недостает, то уже и вряд ли прибавится. Но Айзенк пошел еще дальше. В статье «Раса, интеллект и образование» черным по белому написал: коэффициент интеллекта чернокожих в среднем на 15 баллов ниже, чем у белых, и это объясняется особенностями генетического кода. Истерия политкорректности в ту пору еще не достигла своего пика, но столь откровенное суждение уже тогда пришлось по вкусу не всем. На его опровержение были брошены лучшие умы, которые заняты изобретением контраргументов по сей день. Мол, тесты для измерения IQ используются неправильные, да и сам IQ – не безупречный показатель ума. Вот только статистическая закономерность – вещь упрямая, ее так никому опровергнуть не удалось. Фактически Айзенк просто назвал вещи своими именами. И заслужил репутацию расиста! Наученные его опытом, политкорректные нынешние психологи предпочитают замалчивать щекотливую тему, а то и вовсе выдавать черное за белое. Результат – катастрофическое обесценивание интеллекта. Сегодня стало просто неловко быть умнее кого‑то другого – вдруг этот другой обидится! Правда, в наших краях заморская эпидемия пока не распространилась, книга Айзенка «Узнайте ваш IQ» идет нарасхват, а некоторых по прочтении даже радует. Немногих, правда…

Айзенк словно намеренно подстегивал общественное негодование. Так, в середине семидесятых он написал статью, в которой доказывал, что курение безвредно для здоровья, по крайней мере – вовсе не провоцирует развитие рака (онкологи, как раз тогда, как им казалось, доказавшие эту фатальную связь, перестали с ним здороваться). «Курение и рак, – писал Айзенк, – связаны лишь тем, что одновременно выступают симптомами одного и того же личностного расстройства. Тип личности, склонной к курению, а также к заболеванию раком, характеризуется неспособностью адекватно выражать эмоции, беспомощностью и депрессивными настроениями, неправильной реакцией на стресс».

К этой теме он вернулся в начале девяностых, получив крупный грант от американского табачного короля Рейнольдса, кровно заинтересованного в подтверждении его гипотезы. Скептикам Айзенк предложил поставить эксперимент на себе самом: «Я не знаю, что такое ярость, депрессия и страх, вот и делайте выводы о моей предрасположенности». Тестирование в самом деле выявило его исключительную уравновешенность и стрессоустойчивость. Увы, курильщиков это вряд ли сможет утешить. Вопреки своей гипотезе Ганс Юрген Айзенк умер 4 сентября 1997 года от рака.

Пигмалион в школьном классе

Принято считать, что достижения социальных наук, суждения и концепции философов, социологов, психологов в значительной мере формируют общественные настроения и моральную атмосферу своей эпохи. Такой взгляд безусловно справедлив, но лишь наполовину. Ибо нельзя не признать, что общественные настроения, социально–экономический контекст эпохи в свою очередь порождают определенные идеи и концепции в сфере наук о человеке. Как пишет Ж. Годфруа в своей известной книге «Что такое психология», «наука всегда остается одной из областей деятельности человека, и как бы она ни старалась сохранить свою независимость, она должна платить дань существующей системе и тому обществу, в котором она развивается. К психологии это относится, пожалуй, в еще большей мере, чем к другим наукам».

Например, Зигмунд Фрейд жил в Вене, в удушающей буржуазной среде, скованной социальными догмами и сексуальными табу. Его революционное учение явилось естественной реакцией на ханжескую мораль своей эпохи и своего социального круга. Возникновение бихевиоризма в США совпало по времени с бурным ростом промышленности и вполне отвечало прагматическим, технократическим тенденциям эпохи. Аналогичным образом исследования И. П. Павлова вполне соответствовали коммунистическим идеям в СССР: образ человека, формирующегося в соответствии со своей средой, совпадал с представлением о новом человеке, которого предстояло создать.

Расцвет гуманистического направления в психологии произошел в Калифорнии в 60–е годы ХХ века. Неудивительно, что оптимистический взгляд на природу человека был с энтузиазмом воспринят в атмосфере «мира и любви», царившей в ту эпоху.

В те же годы и в тех же краях произошло еще одно знаменательное событие. В конце «бурных шестидесятых» в Сан–Франциско, всемирной столице «детей–цветов», проповедовавших добро, любовь и человечность, было сделано открытие, которое уже через несколько лет исследователи единодушно отнесли к классике психологии. 2 апреля 1968 года увидела свет книга Роберта Розенталя и Леноры Якобсон «Пигмалион в школьном классе», заставившая критически переосмыслить многие представления в области педагогики и психологии. Открытый Розенталем и Якобсон феномен получил название «эффект Пигмалиона» и вот уже свыше 30 лет постоянно цитируется и дискутируется в мировой психологической литературе. Это открытие стало знаковым для своей эпохи. Однако сегодня, по прошествии лет, его, как и другие прежние новации, уже можно оценить более или менее объективно.

Название этому феномену было дано по имени мифического Пигмалиона – легендарного царя Кипра, который изваял статую прекрасной женщины и страстными мольбами убедил богов оживить ее. С древних пор этот образ призван символизировать неожиданный животворящий эффект, вызванный настойчивым желанием и искренней верой.

Психологи Розенталь и Якобсон провели оригинальное исследование. Местом проведения их эксперимента стала начальная школа, расположенная в одном из рабочих районов Сан–Франциско. В качестве испытуемых были отобраны по три учителя в каждой из шести параллелей. Эксперимент состоял в следующем. В начале учебного года было проведено тестирование учащихся с целью определения их IQ. Результаты были доведены до сведения учителей. Не вдаваясь в подробности, психологи объяснили им, что использованные тесты специально сконструированы для выявления учащихся, у которых в течение предстоящего учебного года должен наблюдаться скачок интеллектуального развития. Специфика эксперимента состояла в том, что педагогам сообщались фиктивные результаты. В каждом из восемнадцати классов, в которых проводился эксперимент, было произвольно отобрано по несколько школьников; им предстояло играть роль потенциальных интеллектуальных «звезд». Учителей поставили в известность, что эти дети, по данным тестирования, должны вскоре проявить незаурядный познавательный прогресс.

Как показало измерение IQ в конце учебного года, у этих детей по сравнению с остальными интеллектуальные возможности в среднем существенно повысились. (Необходимо подчеркнуть, что именно в среднем, так как общие результаты тестирования оказались неоднозначны. Но об этом – ниже.) Причем шла речь не об академической успеваемости (ведь отметки можно произвольно завысить), а об IQ – показателе достаточно объективном. Полученные данные позволили сформулировать психологическую закономерность. Как утверждали Розенталь и Якобсон, им удалось продемонстрировать влияние ожиданий учителей на познавательный прогресс учащихся. По–видимому, отмечали авторы, когда учителя ожидают от детей высоких интеллектуальных достижений, они начинают вести себя по отношению к ним более дружелюбно, стремятся воодушевить их, используют несколько иные методы преподавания, допуская большую степень свободы в их познавательной и творческой активности. Все это способствует улучшению учебы, так как представления детей о себе, их собственные оиждания, мотивация и когнитивный стиль изменяются к лучшему.

Книга «Пигмалион в школьном классе» вызвала огромный общественный резонанс. Выявленный феномен заставил сделать принципиальные выводы, чрезвычайно важные как для общепсихологической теории умственных способностей, так и для педагогической практики.

Во–первых, было наглядно показано, что данные психологического тестирования того или иного человека не являются постоянным показателем, а могут под влиянием определенных условий значительно изменяться. Это подчеркивает недопустимость категорического психологического диагноза и прогноза на основании однократного тестирования. В общепсихологическом плане результаты Розенталя и Якобсон служат сильным аргументом против распространенного мнения о врожденности и неизменности умственных способностей.

Во–вторых, убедительно продемонстрированы большие возможности педагогического воздействия с целью реализации интеллектуального потенциала учащихся. Ожидая от ребенка интеллектуального роста, учитель непроизвольно организует педагогический процесс таким образом, что это стимулирует умственное развитие ученика. Очевидно, что противоположная установка приводит к обратному эффекту: «безнадежные», по мнению педагога, ученики ставятся в условия, которые не способствуют их прогрессу.