Город в капле и другие сказки - Станислав Брейэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подумано – сделано.
«Весёлые волны, пенистые волны! Не мешайте-ка мне строить, не толкайте меня, а дайте, я возьму из-под воды – жидкого песку. Я его вынесу на берег и вот так налью. Он затвердеет, и будет замок. А я буду как великан – сидеть, любоваться. Вот он какой, мой замок, сердце радуется, на него глядя».
О, как прекрасен этот замок! Башни у него высокие, в небо стремятся. Ваня их ракушками украсил… Вполне настоящее строение, там можно жить. Только ведь Ваня – великан. А был бы маленьким – обязательно бы поселился.
– Эй, волны, не катитесь на замок! Не ваш!
Ракушки блестят, и они синеватые слегка, потому что небо и море ведь синие.
Вдруг…
– Ты кто? – удивился Ваня.
– Не видис? Краб. Небольсой, – ответил краб. У него неважно с дикцией, он не выговаривает шипящие звуки. – Меня есть не надо, я не для того выполз из синего-синего. А я хоцу поселиться в этом замке.
И он, недолго думая, поселился.
– Эй, вылазь! – возмутился Ваня. – Твой, что ли, замок?
– Мой, – наивно, хотя и нахально, ответил краб. – Я всю зизнь такой себе хотел. Бродил я, бродил я по морскому дну в поисках – да не насол. Думаю, дай вылезу, мозет, тут есть. И вылез. Мой замок.
– Пойди сначала к логопеду! – рассердился Ваня. – Пусть он тебе выправит речь!
– И зацем мне логопед, когда у меня такой замок? Мне и так хоросо отныне.
Ваня сунул в замок руку, но был схвачен крепкой клешнёй.
– Ах, ты драться? Ну, я тебе!.. – разозлился Ваня, выдернув руку. – Вот как наступлю на замок ногой!
– И было бы нецестно с твоей стороны, – заплакал тут краб. – Ты больсой, а я маленький… Я тебя оцень-оцень просу: не выгоняй меня, я так люблю этот замок!
Ване стало жалко крабика.
«Ладно, пусть живёт, – подумал он. – Что я – жадина? Сам не могу, так пусть другой живёт в замке. Даже хорошо, даже приятно, что я не зря строил».
– Живи, – сказал Ваня. – И не рыдай.
Краб вмиг перестал лить слёзы и выглянул наружу, сияющий от улыбки и окружающей синевы. Он так сиял, что от него Ване на живот попал синий небесный лучик.
«Улыбка украшает всё живое», – глубокомысленно подумал Ваня, глядя на живот.
– По рукам! – сказал он, протянув руку. – Только не щипаться.
Краб протянул ему навстречу маленькую клешню.
И они подружились на всю жизнь: человек Ваня и сияющий краб с плохой дикцией. И при чём тут дикция, и какое нам до неё дело?
Серый кот с помойки
Саня шёл мимо, а он спросил:
– Молодой человек, вам не нужен – кот? Серый, обычный. В еде непривередлив, в общении скромен.
– Ты, что ли? – спросил Саня.
– Я, – честно признался кот. – Видите ли, осень нынче холодная, а что зимой – даже подумать страшновато. И с питанием большая проблема.
Пожалел его мальчик и взял домой. Папа с мамой разрешили, тоже пожалели.
Кот сначала долго отъесться не мог – ел да ел, всё, что ни дают. Потом ляжет скромненько у тёплой батареи и мурлычет от радости хорошей жизни.
Саня его ласкал. И новую еду давал. И молока в блюдце.
А луж кот не делал. Всё сразу понял, что и куда надо ходить. Песок на мусорник Саня сам выносил.
Так день за днём, а ночь за ночью. И вот однажды – что такое?
– Кот! Ты весь сияешь и переливаешься, как жар-птица прекрасная! Вернее сказать, как жар-кот! Что с тобой случилось?!
– Ничего, – скромненько ответил кот. – Это просто вы, молодой человек, научились в самом обычном сером коте с помойки – красоту видеть…
Добрый и злой
– Он хороший человек, и тот хороший, и она хорошая, и они все хорошие люди! – так сказал добрый, улыбаясь от счастья.
– Он плохой, и тот плохой, и она плохая, и они все плохие люди! – сказал унылый и злой.
Большая душа
Жил человек маленького роста, но с большой душой. Душа была такая большая, что однажды он в неё вошёл и в ней поселился.
Маленький человек развёл там садик из самых удивительных деревьев и цветов, и построил себе маленький, но уютный домик.
Затем же он принялся строить часовенку православную прекрасную и трудился днями и ночами, пока не построил. В ней Небесные Ангелы запели.
…Вот на маленького человека и дождь льёт, и холодный снег его засыпает, и летняя жара печёт, и ещё много у него всяких неприятностей. А маленький человек – то в саду трудится, то в часовенке с Ангелами поёт, а потом сидит в своём домике у окошка, пьёт чай из самовара и улыбается.
И все люди, даже вроде бы недобрые, видя его улыбку, говорят:
– Какой хороший человек! Вот бы нам такими стать…
Как надо любить маму
Жил мальчик, и у него была мама. И однажды она схватилась за сердце и упала без чувств.
Мальчик так растерялся, что даже «скорую» не смог вызвать, а только молча смотрел на маму.
А тут мама пошевелилась, и оказалось, что это у неё был приступ, а теперь прошёл.
Кинулся мальчик к маме, как зарыдал громко, как прижался к ней да стал целовать ей лицо и руки, а она гладит его по голове и тихо говорит:
– Ты думал, что я от тебя ушла? Как же я тебя оставлю?..
А он целовал её ладони с трещинками от работы на огороде, которые ещё несколько минут назад ему были неприятны, а теперь стали вдруг самыми прекрасными на всём свете. И он все трещинки перецеловал, и никак нацеловаться не мог.
И тогда мальчик подумал, всхлипывая и целуя мамины руки:
– Вот что я понял. Что маму надо каждую минуту своей жизни любить так, как будто она сначала умерла, а сын или дочь очень испугались, а потом мама вдруг ожила…
– Что ты шепчешь? – спросила мама, лаская губами его кудри.
А это он, оказывается, нечаянно подумал своё открытие тихонько вслух…
Святая ночь
Бородатые дети
Собрались вместе удивительные дети: одному двадцать лет, другому тридцать, а кому-то сорок, и пятьдесят, а кому-то уже сто с лишним лет. У одного борода по грудь, у другого по пояс. Один в одеянии священника, другой – монастырского старца-схимника. Там монахи и монахини, диаконы и пономари, а также прихожане.
Они собрались, а вокруг зимняя стужа метёт, дыханье морозит; но у тех детей дыхание горячее, не замерзает. Они друг друга по-братски обнимают, целуют в щёки и говорят:
– С Рождеством Христовым, братец! С Рождеством Христовым, сестрица!
И улыбаются правдиво и сияюще, потому что кому же прежде других людей улыбаться, как ни детям!
Рождественский цветок
Близ города блестел на зимнем солнце освящённый источник. Из него люди брали воду и пили от болезней и во добро душе.
Однажды пошла туда школьница с бидоном. Источник от мороза ледком покрылся. Она разбила лёд, набрала водицы полный бидон.
Шла домой потихоньку, чтоб не разлить, но одну маленькую капельку не сберегла – упала та в снег. А школьница пошла дальше.
На другой день народ смотрит – там, где она уронила капельку, вырос в снегу цветок, на солнышко похож.
Мороз большой, ветер ледяной! А цветок покачивается, да растёт, да пахнет! И когда человек или другое земное творение на этот цветок смотрит, то ему становится теплее. Его осторожно трогают (не снится ли такое удивительное?), нюхают его, улыбаются. И говорят:
– Как раз к Рождеству, к Празднику добрых сердец – цветок этот!
Всё новые подходят люди, трогают и нюхают чудо-цветок в великом удивлении и с улыбкой. И собаки с кошками подходят. И зимние птицы прилетают.
Прекрасная музыка
Однажды на Рождество воевали меж собой две армии: Эта и Та. Залегли они в лесу по разные стороны. Вдруг слышат: из самой чащи лесной – музыка раздаётся прекрасная.
Послали лазутчиков узнать: что такое?
Пошёл лазутчик из Этих, с одной стороны.
Пошёл лазутчик из Тех, с другой стороны.
И встретились они у медвежьей берлоги.
– Отсюда звучит, – говорит, который из Этих.
– А мы думали, что это вы устроили военную хитрость, только не поняли, в чём её смысл, – отвечает, который из Тех. – Давай заглянем, а потом доложим нашим командирам.
– Ты первый.
– Да? А ты меня сзади стукнешь? Давай одновременно.
И разом заглянули в берлогу…
А там сидит медведь, косолапый, обросший – и на скрипке прекрасную музыку играет. Увидел гостей – улыбнулся до ушей. Играет медведь да улыбается, добрый такой, наивный.
И лазутчики вспомнили… Друг друга в щёки поцеловали и сказали:
– С Рождеством Христовым!..
И медведя дружно обняли.
Кто больше надует?
Как-то во время затишья между боями было хмуро, холодно и нечего делать. Тогда широченный старшина Лапочкин двухметрового роста подумал: «Нынче Рождество. А рядом с окопом ёлочка растёт пригожая. Чем бы её украсить? В нашем окопе – ни одной ёлочной игрушки!» И придумал: «Мыльными пузырями! У них на морозе кожица заледенеет – будут как настоящие стеклянные шарики!»
Нашёл он соломинку, развёл в мыльнице пену, стал надувать.
А мыльный пузырь как начал надуваться – и вырос больше Лапочкина. Старшина и все в окопе пришли в удивление. Тут пузырь оторвался от соломинки и полетел низко над полем.
