Ноттингем - Лина Винчестер

– А я единственная, кто смеется над твоими шутками.

– И ты намного сексуальнее.

– Уверена, в Гамильтоне найдется пара мужчин, готовых поспорить с тобой на этот счет, – говорю я, глядя в телефон.

Рассмеявшись, Сойер подходит ближе и наклоняется, упираясь руками в кровать по обе стороны от меня. В такие моменты моя душа всегда отходит от тела. Мышцы мгновенно напрягаются, ладони потеют, а большой палец, которым я листаю ленту соцсети, оставляет влажные следы на экране.

– Как прошла репетиция? – спрашиваю я, чтобы заглушить молчание, в котором можно отчетливо расслышать мой грохочущий пульс.

– Сегодня закончили пораньше, у мамы Нико разыгралась мигрень, и она выставила нас из гаража. Завтра начнем репетицию пораньше, придешь?

– У меня тренировка, – с сожалением отвечаю я. – Если пропущу, тренер оторвет мне голову.

– Знаю, что это самый важный год, но я не готов видеться реже. У нас осталось мало времени.

– Кто-то из нас умирает?

Я пытаюсь неудачно отшутиться, но понимаю, о чем говорит Сойер. Год пролетит быстро, и потом нам придется разъезжаться в разные стороны. Сойер никак не может выбрать между Академией современного искусства и Университетом механики в Сан-Франциско, а я мечтаю попасть в Университет спорта в Сан-Бернардино. Мы будем в семи часах езды друг от друга. И уже заранее понятно, что произойдет с нами потом: сначала будем стараться видеться чаще, постоянно поддерживать связь, но потом будем все больше погружаться каждый в свою жизнь и общаться все реже и реже…

Семь часов – чертова вечность по сравнению с тем, что мы имеем сейчас.

Сойер рядом всю мою сознательную жизнь. Родители уже не обращают внимания на то, что он влезает в окно моей комнаты и может торчать здесь часами. Мой папа любит его как сына, а миссис Вуд давно грезит тем, что однажды мы поженимся и я рожу кучу маленьких Сойеров. Я не против, только вот это не входит в планы Сойера. Даже не знаю, что больнее: то, что нам придется видеться редко, или то, что он никогда не посмотрит на меня как на девушку, которую захочет видеть рядом с собой в статусе второй половинки.

– Ты знаешь о чем я, Райлс.

– Знаю, но это не я меняю тебя на чужого отца.

– Я и не меняю. Ты идешь со мной смотреть матч.

Сойер даже не пытается сделать вид, что его волнует мое мнение. Он берет меня за руку и тянет на себя, заставляя подняться с кровати. Я со смехом поддаюсь, да и, если честно, не особо пытаюсь сопротивляться.

Глава 3

Проснувшись, я захожу в ванную и с удивлением смотрю на новые принадлежности у раковины. Средства, которыми пользуется Фелисити, больше напоминают набор для похода. На тумбе лишь зубная щетка в стакане, тюбик пасты, кусок белого мыла в мыльнице и расческа.

Это зрелище вызывает у меня яростное желание подарить Фелис набор с масками и бальзамами для волос. Просто для того, чтобы принести ей девчачью радость, но, боюсь, то, что приводит в восторг меня, для нее покажется глупостью.

Пока чищу зубы, пишу СМС Сойеру:

Райли:

Ты опаздываешь!

Ответ приходит мгновенно:

Сойер:

Выходить только через час.

Райли:

Вот именно! Ты всегда опаздываешь.

Сойер:

Чуть меньше года.

Райли:

Что ты имеешь в виду?

Сойер:

Ровно столько времени у тебя есть на то, чтобы уговорить меня жениться на тебе. Потому что не знаю, кто еще вытерпит такую зануду, как ты.

Не вынимая щетку изо рта, делаю селфи, показывая в камеру средний палец, и отправляю. Сойер присылает фото в ответ: он спросонья лежит в кровати и с соблазнительной ухмылкой смотрит в камеру, показывая в ответ средний палец. Этот чертов снимок вызывает у меня восторженный паралич, и я прихожу в себя, только когда сглатываю слюну вместе с зубной пастой.

Стучусь в комнату Фелисити и, не услышав ответа, приоткрываю дверь. Пустая кровать заправлена.

Я спускаюсь на первый этаж и чувствую запах блинчиков. Неужели в этом доме кто-то действительно решил приготовить завтрак? Мама всегда спит почти до полудня, потому что ложится очень поздно. Папа завтракает в закусочной по пути на работу в автомастерскую, а я по утрам обхожусь кофе и безглютеновым «Лаки Чармс».

Фелисити в выглаженном темно-синем платье амишей, как выразился Сойер, стоит у плиты и перекладывает панкейки на тарелку в высокую стопку.

– Доброе утро. – Она взмахивает лопаткой. – Надеюсь, ты не против, что я тут похозяйничала? Я вчера спросила у миссис Беннет, можно ли приготовить завтрак, но она лишь рассмеялась в ответ. Я подумала, что это значит «да».

– Ты в курсе, что тебя послал к нам Иисус? – говорю я, чем вызываю тихий смех. Налив из кофейника кофе, я сажусь за стол и тут же вскидываю ладони, когда передо мной опускается тарелка с блинчиками, щедро политыми кленовым сиропом. – Это выглядит прекрасно, но мне нельзя – в этом завтраке весь мой запас калорий на сегодня, а я даже на пробежку не выходила.

– Просто попробуй чуть-чуть, – просит она, присаживаясь напротив. – Я не могу есть одна.

Когда дело доходит до сладкого, то моя сила воли становится хрупкой, как у наркомана в завязке. Постоянные тренировки держат тело в тонусе, но от взвешивания меня каждый раз бросает в пот, я безумно боюсь увидеть, что цифра изменилась. Держать себя в форме очень важно, потому что в номерах мы работаем с весом каждого члена команды: броски, пирамида, поддержки – в идеальном исполнении трюка вес играет важную роль. Тренер Кинни заказывает нам костюмы по снятым меркам, и, если вдруг появится лишняя складка или бока станут чуть больше обычного, она устраивает настоящую травлю. То же самое работает и в обратную сторону – терять вес нельзя. Баланс и стабильность.

В конце прошлого учебного года Бренда Милкович – капитан нашей команды – сильно поправилась, и тренер Кинни заставляла нас называть ее коровой. Родители Бренды долго отказывались отдавать почти четыреста сотен за новую форму по размеру, но, как только та была готова, выяснилось, что Бренда располнела, потому что беременна.

Поэтому сегодня я ограничусь маленьким кусочком сладкого, и все. Отправляю вилку в рот и, как только чувствую нежный вкус блинчиков, буквально тающих на языке, то понимаю, что остановиться будет намного сложнее. Прикрыв веки, я невольно издаю стон:

– Черт возьми, в жизни