Маневры неудачников - Роман Злотников

Имена диктаторов и полководцев все знают наизусть. Имена гуманистов остаются в забвении.

Теперь другие войны и другие герои. Вместо меча бластер, вместо панциря силовой доспех. Раньше можно было уничтожить целый город, теперь можно уничтожить целую планету.

Но вопрос «Мы или они?» остался тем же. «Быть или не быть?» — это философская фигня и пустые умствования по сравнению с ним. Гамлетовские стенания хороши в мирное время.

На войне все проще.

Мы или они. Любой ценой.

Живущий на мертвой планете старина Кридон многое мог бы рассказать о цене, которую иногда приходится платить за победу.

— Прошло уж двенадцать дней.

— Спасибо, у меня есть календарь.

— Криокамера жрет прорву энергии. Аккумуляторы на издыхании, пришлось подключиться к местной энергетической сети. Наземные службы уже начинают задавать вопросы о включенных потребителях на борту.

— И что ты им ответил?

— Наговорил чуши о текущем ремонте.

— Поверили?

— Едва ли. Учитывая, сколько времени мы проводим на борту.

— Значит, надо проводить на борту больше времени.

— Через неделю это станет неактуально, так как у нас не будет денег, чтобы оплатить следующие десять дней аренды.

— Я думал, нам хватит еще на десять дней.

— Я тоже так думал, пока не увидел счета за энергию. Или мне активировать реактор, для того чтобы обеспечить питание криокамеры?

— Разве стояночные правила этого не запрещают?

— Запрещают.

— Что с фрахтом?

— Поступило всего два предложения, я оба отклонил. Первое невыгодно, второе требует слишком много времени. Тоннаж «Ястреба» не пользуется здесь большим спросом. На нашем корабле только космических туристов катать.

— Я бы комических туристов покатал.

— Сейчас не самое удачное время для туризма.

— По-твоему, было бы лучше, если бы барон Хэммонд предоставил нам вместо «Ястреба» какую-нибудь баржу?

— Если бы в тот момент я знал, для чего нам понадобится корабль, то всерьез рассмотрел бы такой вариант. Кстати, сегодня поступило третье предложение о фрахте.

— И?..

— Клиент хочет встретиться и изложить суть дела с глазу на глаз. Так что, скорее всего, речь идет о чем-то незаконном.

— Значит, он готов хорошо заплатить.

— Тебе мало проблем? Хочешь еще одну? Да, Алекс?

— Я бы все-таки его послушал.

— Завтра в полдень в припортовом баре.

— В котором?

— В «Выхлопе». Я подумал, что послушать его в любом случае не помешает, и назначил встречу.

— Пойдем вместе?

— Сходи один, мне надо изобразить активную деятельность на борту. Выслушай суть дела, уточни сумму вознаграждения, но ни на что не соглашайся, пока не посоветуешься со мной.

— Так, может быть, нам все-таки пойти на встречу обоим?

— Нет смысла. Мы в любом случае не можем согласиться на его предложение при первой же встрече. Это слишком быстро, так здесь дела не делаются. Особенно если речь идет о чем-то незаконном. Кроме того, такие дела принято обсуждать в разговорах один на один, а ты у нас вроде главный.

— И тут маневры.

— Скорее, это такие ритуалы.

— Тогда расскажи мне еще что-нибудь о контрабандистах. Чтобы завтра в полдень я был особенно убедителен.

Альянс, Империя и Гегемония. Левантийский Калифат.

Асад ад-Дин, Кридон, генералы СБА Визерс и Корбен, о чьем существовании я узнал совсем недавно.

«Другие» скаари и регрессоры Визерса.

Гипотетическая четвертая сила.

Феникс, который вообще непонятно кто.

В этом раскладе слишком много сторон, и каждая преследует свои цели. Я пытался выстроить стройную схему, которая указала бы на мое собственное место в этом галактических масштабов бедламе, но каждый раз находились фрагменты, которые не вписывались ни в один кусок пазла и рушили всю конструкцию.

Черт с ним, с этим Фениксом. Личность и цели Феникса не так уж важны по сравнению с тем, что я не знаю, кто такой я сам.

Пешка, которую всеми силами пытаются запихнуть на центр шахматной доски, чтобы смешать планы противника? Или реальная фигура, которая может что-то изменить? Жил ли я в двадцатом и двадцать первом веках или же воспоминания детства подсажены мне в голову в лабораториях СБА?

Где же мне найти хоть кого-нибудь, кто сможет ответить на все эти вопросы, и, что самое главное, сделает это так, чтобы я ему поверил?

Мне столько врали, что в последнее время я с сомнением отношусь к любой информации. И даже если мне скажут, что вода мокрая, я поверю в это только после того, как суну в нее палец.

Когда я проснулся, Азим был уже на ногах. Ну да, он же собирался пойти на космодром и изображать бурную активность на борту «Ястреба» с самого утра, а моя встреча с потенциальным работодателем назначена только на полдень.

— Я долго думал, стоит ли тебе это говорить, — сказал Азим. — Сомневался все время, присматривался к тебе… но сегодня решил, что ты должен это знать.

— Я очень не люблю такие предисловия, — сказал я. — Обычно после них вываливают плохие новости.

— Речь идет о Тайгере-5.

— Разве мы еще не все обсудили?

— Что касается штурма и твоих дилетантских действий, то все, — сказал Азим. — Но… Есть кое-что, о чем я умолчал. Это касается последствий.

— Не томи, а?

— Я просто подготавливаю почву, — сказал Азим. — Видишь ли, судя по синхронизации времени на борту корабля, телеметрии твоего скафандра и показаний криокамеры, ради которой мы все это затеяли… Словом, к тому моменту, как я доставил тебя на «Ястреб» и вытащил из скафандра, кислорода в той смеси, которой ты дышал, практически не было.

— Это не новость.

— Новость в том, что ты пробыл без кислорода от семи до девяти минут, — сказал Азим.

Я бухнулся обратно в кровать.

— Телеметрия могла врать. Скафандр отказал раньше, чем я вырубился, так что…

— Этим объясняется разброс в две минуты. Но даже элементарный математический расчет говорит, что кислорода, оставшегося после отключения рециркулятора, не могло хватить на все это время.

— Приборы врут.

— Возможно. А если нет?

— Этого не может быть. Необратимые повреждения мозга начинаются уже после трех минут. После пяти минут возможны варианты, но семь — девять… Это практически без шансов. И почему ты решил сказать мне об этом именно сейчас?

— Чтобы ты вел разговор с потенциальным клиентом, обладая максимумом информации.

— Какое это отношение имеет к фрахту «Ястреба»?

— Никакого, наверное.

— Авгохирург не выявил повреждений мозга, — сказал я. — И я не чувствую, что сильно изменился с тех пор. Хотя это, конечно, не аргумент. Но медицинское оборудование врать не будет.

— Последние две недели были слишком спокойными, — сказал Азим. — А теперь у меня такое чувство, будто мы вот-вот вляпаемся в очередную историю. Служба безопасности порта проявляет интерес к кораблю, ты идешь на деловую встречу в «Выхлоп»… Я посчитал, что в такой ситуации тебе лучше знать, чем не знать.

— Практической пользы от этой информации все равно нет.

Азим пожал плечами. Понятно. Его совесть чиста, он сказал что хотел, вывалил на меня новости и теперь сваливает в космопорт. Номинально я в нашем дуэте главный, мне и принимать решение. Азим слишком привык исполнять приказы, и ему нужен кто-то, кто будет их отдавать.

В баре «Третий выхлоп» было темно и пусто. Полдень — не самое популярное время для посещения такого рода заведений. Космонавты — народ пьющий, но днем на Сицпионе-3 слишком жарко, чтобы пить.

Автоматического обслуживания на Сципионе-3 не признавали, за стойкой бара стоял самый настоящий живой бармен. Он даже периодически протирал стаканы чистым полотенцем, то есть вел себя так, как и положено вести себя всякому уважающему себя бармену.

Кроме бармена в помещении находилось еще три человека, и ни один из них не выглядел кредитоспособным. Оплатить выпивку они еще могли, а вот арендовать космический корабль — вряд ли.

— Я капитан «Ястреба», — сказал я бармену. — Мне назначена встреча.

— Да, я в курсе, — сказал бармен. — Вас ждут в отдельном кабинете. Третья дверь. Закажете что-нибудь?

— Разве что кофе. Принесите туда.

— Думаю, нет необходимости, — сказал бармен. — Он заказал целый термос кофе и две чашки.

— А он там один?

— Конечно, — сказал бармен и заговорщически мне улыбнулся. — Так принято.

Значит, бармены тоже в курсе, как обсуждаются такие вопросы. Остается только надеяться, что отдельные кабинеты бара не нашпигованы подслушивающим оборудованием местной полиции.

Я закурил сигарету и посмотрел на часы. До полудня оставалось три минуты, не стоит приходить раньше.

Бармен поставил передо мной чистую пепельницу.