Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов - А. Передрий

Я по трупам не хожу, человек, который идет по трупам, после этого всю жизнь дурно пахнет. И я ушел из театра.

Все заявление об уходе восприняли как мою очередную шутку. Даже Любимов сначала не поверил... Но о Театре на Таганке я всегда вспоминаю с огромной любовью и благодарностью. Я там работал с 64-го года — с самого ее основания. Что говорить, прошло 40 таганковских лет, из них 20 — счастливых. Я понимаю, что седые волосы и знаки отличия на твоем лице остаются не только после страданий и переживаний, но и от любви к делу, которому ты себя посвятил, к театру, к своему учителю Юрию Петровичу, к людям, с которыми ты работал, и к своим близким. Поэтому я объясняюсь вам в любви и поздравляю с нашим юбилеем. Как в спектакле Маяковского «Послушайте» я говорил: у вас на меня никакой злобы не должно быть, но и у меня к вам — тоже.

Вот такая исповедь Бориса Алексеевича...

Накануне гастролей в Израиле, незадолго до своей кончины, актер дал интервью журналистке Полине Ламперт. Перед читателем большой отрывок из него:

«Актерская дружба— крепкая. Она проверяется годами, испытывается соперничеством, кочует со сцены за кулисы и продолжается даже после смерти — память об ушедших друзьях артистическая братия бережно хранит, и не дает нам, зрителям, забыть своих кумиров. Такая дружба привела в Израиль знаменитого Бориса Хмельницкого. В дни, когда мы отмечаем очередную годовщину со дня рождения Владимира Высоцкого, его друг по экрану, по сцене Таганки и просто по жизни приехал в нашу страну для подготовки фестиваля памяти Владимира Семеновича «Я, конечно, вернусь...», который состоится в феврале. Известные артисты, работавшие с Высоцким и близко его знавшие, будут рассказывать о нем в песнях и монологах.

— Борис, давайте начнем разговор с фестиваля. Какие артисты приедут к нам в Израиль?

— Приедут Валерий Золотухин с женой Ириной Линдт, Армен Джигарханян, Анастасия Вертинская, Алика Смехова, Александр Михайлов, Александр Панкратов-Черный, Никита Джигурда...

— Его, кажется, называли преемником Высоцкого — та же мужественная внешность, то же аплуа, и даже голос — хриплый — чем-то похож..

— В одном из своих интервью Владимир Высоцкий сказал: «Я не люблю, когда поют мои песни. Может, кто-то споет лучше меня, но это уже не я...» Поэтому я сам почти никогда не пел песен Володи, хотя у нас было много общих работ. И когда другие исполняют песни Высоцкого, я их просто не воспринимаю. Лучше его не споешь. Но Никита Джигурда в этом году выпустил свой компакт-диск: он написал музыку на стихи Высоцкого, и я считаю, что он очень здорово это сделал. Никита — очень энергичный, очень талантливый и очень яркий человек

— А сам Высоцкий не обижался на тех, кто публично исполнял его вещи?

— В творческих вопросах Володя обижался только на себя. Даже когда с кем-то ругался — скажем, по поводу ролей — он считал виноватым себя. Например, обижался, когда его роли в театре передавали кому-то другому на период болезни. Хотя и понимал, что театр от этого страдать не должен, спектакли должны идти.

— То есть, вы считаете, что роль вместо Володи другой актер мог бы сыграть, а песни его никто другой исполнять не может?

— Роль написал другой автор и поставил другой режиссер. И тут актер — рабочая сила. И если Володя подводил — что было делать? А он подводил, часто был болен... Тут, кстати, не надо путать: дело ведь не в том, что он не умел выпивать — Володя был болен, неизлечимо.

А насчет того, чтобы петь его песни... Вот у меня однажды, еще при жизни Высоцкого, был концерт, и я сказал Володе: «Может, я спою песню из фильма «Стрелы Робин Гуда»? Иду на сцену, выступаю. Полный зал. Пою, а у меня все время за спиной — голос Володи. И он как бы все время мне мешает, не дает нормально петь. На следующее утро встречаюсь с Володей. Он: «Ну, как, спел?» — «Ага, но больше петь эту балладу я не буду. У тебя это лучше получается. А вот читать стихи я буду. Это лучше получается у меня».

— Вы — великолепный артист, замечательный музыкант. Но не кажется ли вам, что ваша жизнь проходила как бы «в тени» Высоцкого?

— Нет, что вы! Я был в порядке, как и он, когда мы вместе работали. Слава Богу, театр у нас был очень популярный, и актеры, все как один, знаменитые: Валера Золотухин, Леня Филатов, Вениамин Смехов, Леня Ярмольник, Алла Демидова, Зина Славина — и никто не был затмеваем другими... Мы все много снимались, ездили с концертами... Это продолжается и по сей день, артисты Таганки — это особая величина.

— Какую Таганку имеете Вы в виду — Любимова или Губенко?

— Того театра, который был, уже нет. Но я не делю артистов на «старых» и «новых». Они все для меня — Таганка...

Я не присутствовал при том скандале, при дележе — я тогда уже ушел из театра. Но, как бы там ни было, кто бы ни был прав или виноват, мой учитель — Любимов, и театр создал он. На учителей и родителей в суд не подают.

— Но Высоцкий был вам ближе всех?

— У меня с Володей были нормальные человеческие отношения. Я его любил и люблю. И он меня, кажется, любил. И даже посвятил мне стих.

Мы много написали вместе, кое-что даже у меня дома. Иногда нам помогала моя сестра Луиза — она замечательный композитор. Бывало, сидит, слушает, потом не выдерживает: «Вот, Володя, у тебя два аккорда. Ну, может, четыре. А если здесь такой взять аккорд? Будет лучше! Возьми тут вторую субдоминанту». Володя говорит: «Чего? Как это?». Она: «Ну, возьми так, так и так..» Он взял: «Как здорово звучит!». Луиза говорит: «Да, это называется вторая субдоминанта». А Володя: «Нет, я не о музыке. Как это красиво звучит — субдоминанта!..»

— Но ведь Высоцкий играл по наитию. Он в первую очередь был Поэтом и Актером — от Бога, а музыкой просто «украшал» свои гениальные тексты. Вы со мной не согласны?

— Есть профессиональные музыканты, а есть исполнители, которые играют непрофессионально — но как!!! Так берет ноты, что видишь — перед тобой великий музыкант! Володя Высоцкий — явление уникальное. В его музыке столько мощи, что мне наплевать, чисто он берет аккорд или нет, и сколько вообще аккордов он знает.

— Вот вы говорите о Высоцком в настоящем времени — для вас он не умер?

— Как нас учили, энергия никуда не исчезает, она переходит из одного состояния в другое. Тем более, душа человека... этого никто не знает, но я думаю, что такая энергетика — вечная.

— Как вы считаете, почему многие актеры так подвержены пьянству?

— Потому что у нас работа такая — экстремальная. Мы все пропускаем через свою нервную систему, через свои эмоции. Актеры живут и умирают на сцене, на съемках — и так ушли Миронов, Вертинский, Шукшин... Высоцкий тоже умирал на сцене, ему уколы делали за кулисами, когда он играл Гамлета. И многие другие играют на пределе — больной, не больной, — нельзя не выйти на сцену, нельзя на сцене показывать свою боль.