Зеркала (СИ) - Покусаева Мария

– Я задал вопрос, – мягко и ласково сказал Антуан.

Фердинанд. Флавий.

Кронпринц Иберии, герцог Арморики, кто-то там еще.

Я моргнула, потому что вопрос упустила, и повернула голову в сторону Кондора – тот сидел слева от меня в таком же кресле, собранный и непривычно серьёзный. Поняв, что кое-кто невежливо прослушал слова принца, волшебник устало вздохнул.

– Его высочество спрашивает леди о том, какое имя будет стоять в её документах, – лениво сказал он. – Прошу прощения, ваше высочество, – добавил он уже в сторону Дара. – Леди, видимо, серьёзно смущена, и именно этим объясняется её рассеянность и невнимательность.

Леди покраснела.

– Я все понимаю. – Дар кивнул и улыбнулся мне. – Леди оказалась в непривычной для себя обстановке, а какие-то строгие лорды что-то от нее требуют и заставляют решать. Сосредоточьтесь, Мари, – посоветовал он все тем же ласковым тоном, не приторным, но таким, словно тебя шелковая лента касалась. – Это важно. Я не отниму у вас много времени и сил. Итак, мне нужно имя. То имя, которое будет принадлежать вам, определять вас и стоять во всех официальных документах.

За плечом Дара стоял его секретарь – аристократического вида молодой брюнет, худой, ниже на голову, чем Блэкторн, и потому казавшийся хрупким юношей. У него было лицо ухоженного умного мальчишки, приятное, но его портила гримаса лёгкого презрения, отразившаяся на его лице в тот момент, когда он посмотрел на меня.

Видимо, Кондор был чертовски прав насчет приличного вида.

– Э-э-э… – протянула я. – А…

– Ты вправе выбрать любое имя и фамилию, – подсказал Кондор. – Никого особенно не интересует, как ты звалась у себя в мире.

– А.

Я задумчиво посмотрела в окно. Там, над крышами, ярко синело зимнее небо этого мира.

– Пусть будет Лидделл. Мари Лидделл, – выдала я, наконец. Ещё немного, и темно-серые глаза уважаемого господина секретаря прожгли бы во мне дырку.

– И всё? – удивленно вскинул брови Дар.

– А что? – не поняла я. Слева от меня кашлянули – очень красноречиво. – Что именно вас смущает, ваше высочество? – исправилась я.

– Вы точно хотите зваться… так просто? – уточнил Дар.

Мне опять начало казаться, что он видит меня насквозь.

– Да, ваше высочество, – сказала я твердо. – С более, хм, сложным именем я бы чувствовала себя неловко.

– Прекрасно, – улыбнулся мне принц. – Септим, вам остаётся лишь вписать имя Мари Лидделл во все документы, – небрежно бросил он секретарю и снова сосредоточился на мне. Секретарь, кивнув, исчез за низкой дверцей, спрятанной в стене. – Это займет какое-то время, леди Лидделл. – Он произнес мое новое имя так, словно пытался запомнить незнакомое слово чужого языка. – Потом вы поставите на них свою новую подпись – и все, окажетесь официально подданной моего отца, со всем причитающимся юной леди набором прав.

– Я поняла, ваше высочество, – сказала я.

– Есть несколько деталей, о которых вам следует знать, – продолжил Дар уже без улыбки. – По нашим законам вы считаетесь совершеннолетней. Но по тем же законам женщине, не имеющей семьи, назначается опекун, под защитой и присмотром которого находится её жизнь и её имущество. В вашем случае я решил, что будет справедливо и логично отдать эту роль лорду Юлиану дель Эйве.

– То есть мне, – оскалился Кондор.

– Справедливо и логично, – согласилась я.

– Рад, что вы согласны, леди Лидделл. – Дар улыбнулся, явно довольный. – Я готов лично поручиться за порядочность лорда дель Эйве, но если у вас с ним возникнут разногласия, вы всегда можете обратиться за помощью ко мне или моему секретарю.

«Щас, – подумала я, вспомнив, как на меня смотрел его секретарь, – бегу и падаю».

– Следующий вопрос чуть сложнее. – Дар откинулся на спинку своего кресла и бросил взгляд на Кондора, словно искал его поддержки. – Он касается вашей, хм… Миссии, да будет мне позволено так сказать.

Я почувствовала, как совершенно автоматически, неосознанно вцепилась пальцами в подлокотник – до побелевших костяшек. Вдоль спины пробежал холодок, такой, как бывает, когда ты ожидаешь что-то плохое.

– О том, кто вы такая и откуда, сейчас знаем только мы. Все, кто в этой комнате, и несколько человек вне ее, заинтересованных в том, чтобы проявить свою лояльность по отношению к вам. И ко мне.

Он говорил, а я думала, что никогда не слышала такого голоса: он был мягок и добр, но я чувствовала, что где-то там, под этим всем, скрывается сталь, острая и твердая.

– Если вы решите, что хотите открыться миру, никто не станет вам препятствовать, – продолжил Дар. – Мы только попросим не торопиться, чтобы мы могли подготовить и вас, и всех, кто будет с этим связан. Но я бы советовал, леди Лидделл, учитывая все обстоятельства, сохранить вашу тайну для членов узкого круга. Это поможет избежать лишних вопросов и лишней ответственности. При всей моей симпатии к вам, – Дар подался чуть вперед, положил руки на стол и сцепил пальцы в замок, – я сомневаюсь, что сейчас вы готовы и к вопросам, и к ответственности.

Вот так, детка.

Еще один интересный поворот, еще один обман, еще один совет, которому лучше последовать – потому что это в твоих интересах, маленькая дурочка. Не ты ли недавно смотрела на толпу людей там, у озера, и думала, что ты можешь дать им, если выйдешь из тени и заявишь о себе?

Правильно – ничего.

Я вспомнила, что мне надо дышать, и втянула воздух в легкие. Кажется, слишком резко, потому что на лице Дара отразилась тревога.

– Мари? – Кондор чуть наклонился ко мне. – У тебя все хорошо?

– Д-да. – Я чуть не закашлялась. – Я согласна. В смысле, я согласна с вами, ваше высочество, – исправилась я. – Лучше мне сохранить инкогнито.

Дар сдержанно кивнул.

– Мой брат вернется не раньше, чем через неделю, и вы станете частью его свиты, леди Лидделл. До того наслаждайтесь свободой. Быть при дворе – задача веселая, но по-своему утомительная.

Септим, возникший откуда-то из-за моей спины, положил перед Даром внушительную стопку бумаг, и его высочество переключил свое внимание с меня на них.

– Я никогда не была частью чьей-то свиты, ваше высочество, – зачем-то сказала я.

Он поднял на меня взгляд. Ни капли раздражения за то, что я отвлекла его, только все то же теплое лукавство.

– О, – сказал Дар. – Леди Росиньоль объяснит вам основы, а мы все поможем. Ничего сложного, я в вас верю. А теперь подойдите сюда, милая. – Он встал со своего кресла и сделал мне приглашающий жест. – Прошу вас. Ради вашего удобства.

Я сначала не поняла, а потом, когда принц взял в руки перо – точнее, что-то, похожее на перьевую ручку, до меня наконец дошло, что эту кипу бумаг, которую я должна подписать, будет неудобно и несолидно держать на коленях.

Я поднялась с места, чувствуя слабость в ногах, и, нервно обернувшись на Кондора – он улыбнулся мне и кивнул, видимо, пытаясь поддержать, – заняла место его высочества за столом, высоковатым для меня.

Септим собрал все бумаги так, чтобы мне было понятно, что к чему. Некоторые из них были написаны от руки очень изящным, каллиграфическим почерком, видимо, заранее, другие же, типовые, с гербом наверху, отпечатаны – в них тем же почерком было внесено моё имя – новое имя, имя кронпринца и имя Кондора – настоящее, которое значилось в «Книге Лордов».

– Можно мне чистый лист? – спросила я, посмотрев на Кондора.

Почему-то он сейчас казался мне наиболее дружелюбно настроенным.

Обращаться напрямую к Септиму я не хотела.

Взгляд волшебника был удивленным.

– Мне нужно… Попробовать новую подпись, – пояснила я и призналась: – Я плохо пишу пером. Не так часто приходилось, знаете ли, – добавила я, глядя на Дара. – Ваше высочество.

– Конечно, милая, – сказал волшебник, и, о чудо, Септим положил передо мной пустой лист.

Красивая перьевая ручка, белая с серебром, оказалась удивительно удобной и легко скользила по бумаге, плотной  и тяжелой. Чернила скрывались где-то у нее внутри, так что мне не пришлось краснеть за испачканные пальцы. Пришлось поставить новую подпись пару десятков раз, причем его высочество любезно и терпеливо позволил мне прочитать каждый пункт в документах, поясняя то, что вызывало вопросы.