Земля туманов - Андрей Ивасенко

– Не чисто то, что вы меня предали! – снова повысил голос Вальцан. – А ваши люди упустили всех пленных! Но мне на это – плевать! От вас сбежала ваша же премия! Где нужный мне ребенок?! Где? И почему я не слышу до сих пор взрыва?

Вальцан выжидающе смотрел на майора и думал. Его раздражал этот наглый офицер и его солдафоны, у которых неисправные мозги и береты надвинуты не на то ухо, но он вновь почувствовал себя хозяином положения, косвенно отдав Хантеру приказ. Что хотел этот вояка для своих подчиненных? Смерть – их удел. Погибло полтора десятка симпсонов – ну и что? На их гробы лягут флаги, и троекратный салют разбудит благодарное чувство лишь у ворон на кладбище. Кому вы нужны, наемники, кроме таких избранных богом людей, как я? На свое жалованье от правительств вам жить не хочется, да? К чему чистоплюйство разводить? Ты, майор, если быть откровенным, тоже не веришь ни в кого и ни во что – веришь только деньгам, как и я. Пусть не умом, но чем-то мы сходимся, одного поля ягоды.

Хантер помолчал, думая о своем, а затем отвернулся и поднес рацию к губам:

– «Волк» вызывает «Аллигатора»! Прием.

– «Аллигатор», вас слышу, сэр!

– Огонь! – скомандовал майор. Его рука с рацией медленно опустилась.

– Есть, сэр! – немедленно последовал ответ сапера.

И вдруг раздался оглушительный раскат взрыва. Стекла в окнах задребезжали. Затем громыхнуло еще несколько раз – заскрипели стены старой гостиницы, пол комнаты задрожал, посыпалась штукатурка. А в ушах Вальцана, непривычных к подобным звукам, остался стоять такой протяжный звон, что, казалось, он пытается высверлить в черепной коробке мозги. Это было отвратительное ощущение. Вальцан поморщился.

Майор обернулся к нему:

– Ну что? Мы, черт возьми, выполнили свою работу? – Хантер так посмотрел на Вальцана, что тому стало немного не по себе. – Теперь вы мне заплатите, сэр?

– Только половину, майор, – быстро ответил тот. – Только половину, потому что вы и выполнили половину работы.

Хантер не стал церемониться и заявил:

– При всем уважении к вам, я не согласен с этим решением. И хочу отметить, что мы выполнили основную часть работы. Разве нет?

– Тогда принесите мне труп!

– О’кей. Но моим людям придется разгребать теперь завалы и труп мальчишки вряд ли будет узнаваем.

– Уверяю, я его узнаю.

– И кто будет искать этот труп? Даже поисковые собаки, приученные работать в тумане, будут бесполезны, потому что там стоит такая вонь от сожженного топлива, что нюх животных окажется бесполезным. Придется вам за все платить отдельно. И я буду производить поиск лишь после того, как деньги лягут на мой счет. И не нужно во всем винить меня. Вы сами пожелали сжечь и взорвать дренажную систему, чтобы уничтожить объект.

Майор Хантер снова поднес трубку к губам, нажал кнопку вызова и вопросительно посмотрел на Вальцана.

– Хорошо! Хорошо! – хмуро ответил тот, махнув пухлой рукой. – Сворачиваемся. Я привык так же тщательно считать свои деньги, как вы, майор, бережете своих головорезов… Вы пользуетесь широтой моей души, майор. Я сегодня добрый…

– А вот я не «добрый малый», – сказал Хантер. – Я убийца. Я убиваю людей. Я убил много людей.

Корабельное Кладбище напоминало заповедник забвения, где разрешено бродить только безмолвным духам. Казалось, что здесь все осталось так, как было и при сотворении мира. Туман, не покидавший эти места уже много лет, лениво клубился и словно вздыхал в горестном раздумье, рисуя иллюзорные образы и миражи из чего-то нереального, невещественного, из того, что зрение улавливало с трудом.

В бухте нашли последний приют сотни кораблей и яхт, силуэты их корпусов, их мачты и трубы выплывали из тумана, как призраки, отражались от поверхности воды неровными тенями. Они стояли неподвижные, словно спали. Здесь были тот же простор и безбрежность, что и в океане, которые лишали надежды, не имели ни начала, ни конца, и начисто срезали понятие времени. И стояла такая тишина, будто все вымерло вокруг, и, казалось, ничто не могло нарушить этого убаюкивающего покоя.

– Если долго всматриваться в туман, – произнес Тихоня, – то в мозгу начинают рождаться галлюцинации. Верно, Джек?

Джек не ответил, он сверлил взглядом туман, стоя возле небольшого дощатого причала.

Вечерело. Вода в заливе была черной, как грифельная доска. Туман сгущался, так как час назад прошел небольшой дождь. Ни шороха ветра.

«Скоро в таком мареве и нос свой тяжело будет разглядеть, – подумал Джек, – не говоря уже о корабле под парусами, даже если он пройдет рядом. Хотя… откуда тут взяться кораблю? Вход в бухту давно перекрыт затопленным паромом. Разве что на лодке сюда можно попасть. Или «Летучий Голландец» [37]нагрянет, чтобы бросить якорь, пытаясь оспорить свое проклятие».

Проныра покосился на Тихоню и усмехнулся.

– У тебя и без этого хватает галлюцинаций.

Тихоня хихикнул. Ему было хорошо, все тревоги улетучились. Он принял «белой радости» и чувствовал себя отлично.

Джеку было не до смеха. За его спиной, кроме Проныры и Тихони, стоявших по бокам, собралась вся его банда – те, кто уцелели. Треть. Шесть человек и его верный пес. Бурый, Шептун, Бесноватый, Грин, Попрыгун и Чарли. Они, слава богу, не являлись галлюцинацией. Другие члены шайки не пришли к месту встречи, их судьба оставалась неизвестной. И это глодало изнутри Джека: «Бедная Магда… у нее еще и двое детей на руках… Нужно было ее раньше отправить в город, не тянуть резину».

Джек старался отвлечься, всматриваясь в уныло-однообразный пейзаж, и мыслями был далеко в море. Там, где нет этого чертового тумана, где ветер играет с парусами, где нет места хандре, где смертельная игра чего-то да стоит. Он ждал. Что там говорил Белый Пит? Океан и люди – дети одной стихии, разделенные бортом корабля. Их зачинали одновременно, чтобы они могли сосуществовать вместе, как ветер и волны. Но что-то пошло не так и они расстались. Человек стал жить на суше, предал море. Большие волны мстят ему. Ветер выметает их из чрева морского, чтобы они тут же, на бегу, пожрали своих детей и превратили их в песок на дне. Поэтично. Бредово. И верно.

Джек, томясь нетерпением, посмотрел на часы: «18:47».

«Где же Белый Пит?»

Неожиданно Румб вскочил, подбежал к Джеку и уставился в серую пелену. По мощности звуков, издаваемых носом пса, Джек понял, что он что-то почуял.

И тут Джек и сам услышал плеск воды.

Это был даже не плеск, а странный звук, состоящий из смеси тихого скрежета, скрипа и потрескивания – уродливая мелодия тумана.

Джек дал команду своим людям спрятаться за пустые бочки, присмотрелся и заметил вынырнувшую будто из причудливого сна шлюпку с зарифленным [38]парусом. Четверо гребцов работали веслами, уключины мерно поскрипывали. На носу шлюпки стоял человек. Он поднял руку и помахал ею.