История Древнего мира, том 1. Ранняя Древность. (Сборник) - И. Дьяконов

Архивы обрываются внезапно, следы погромов свидетельствуют о насильственном прекращении документации. При стабильной большесемейной организации письменность не является необходимой: как можно было заметить из характеристики архивов, они возникли лишь в связи с нарушением традиционного распределения и последующими попытками стабилизации обстановки.

Аррапхэ утратила своего главного союзника — Митанни и превратилась в плацдарм сражений между ассирийцами и касситами за гегемонию. Ассирия при Ашшур-убаллите I (1365–1330 гг. до н. э.) уже претендовала на положение великой державы: царь Ассирии дважды вмешивался в касситские дела и ставил в Вавилонии своих людей, но в конце концов ассирийцы были отброшены, и касситы вели бои в ассирийском тылу.

Культура Хурритов

Мифологии и культам, лежащим в основе хурритской культуры, присуща архаичная концепция тождества гнева богов и ритуальной скверны, которые снимаются очистительной жертвой. Первобытный коллективизм сакральных трапез ещё не преодолен; разобщенность намечается, но еще не состоялась. Главой пантеона хурритов был Тешшуб (бог грома, аналог Зевса), в сердце Северной Сирии, Халебе, его супругой выступает Хебат (иногда сопоставляется с западносемитской праматерью Евой), сын их — Шаррума. В Аррапхэ почитается та же пара: Тешшуб и Хебат (их священные животные — бык и корова); их дитя — теленок Тилла. Вместе с тем в Киццувадне — хурритском государстве, ближайшем к хеттам, почиталась совершенно иная триада: Тешшуб, Хебат и сестра Тешшуба, Шавушка. Эти две богини существенно различаются как по генеалогии (первая — супруга, вторая — сестра), так и по функциям: атрибут первой — трон, второй — ложе. Это противостояние богинь отмечается и в размещении покоев служительниц той или другой во дворце Нузи. Если стоять на главной улице города, спиной к храму, посвященному Иштар Нузийской, и лицом ко дворцу, то относительно новая, парадная секция дворца, расположенная справа, занята царствующей жрицей (собственно «женщиной-царем», шумерское ми-лугаль); здесь в глубинных комнатах находился гарем, дети и кормилицы (секция украшена расписным фризом с изображением масок быка, коровы и теленка); левая — хозяйственная секция, она соединяется с помещениями, где хранился дипломатический архив дворца и записи о расходах на праздничные наезды царя. Это старейшая часть цитадели; она содержит архив снаряжения войска страны и документы личного архива жрицы-эмту, «супруги бога» (в отличие от первой — супруги царя). Связь первой с династией, а второй — с воинской службой ополчения (соответственно с Шавушкои — богиней любви и распри) несомненна.

Предком хурритских богов почитался Кумарве (соответствующий греческому Кроносу или Хаосу). Это было божество безымянное, так как Кумарве значит «(божество) из Кумме». Кумме — культовый центр хурритов в курдистанских горах, близ нынешней турецко-иракской границы (у совр. Захо). Он злой отец Тешшуба, низвергнутый всеми богами совместно, как выясняется из песни об Улликумме (букв. «разрушитель Кумме»), сохранившейся в переводе на хеттский язык. Место действия этой драматизированной версии мифа о Кумарве — Приморье, и составлена она, несомненно, в Киццувадне. При смене враждующих поколении богов Ану, спасаясь от Кумарве, взмыл на небо, а тот, ухватив его за ноги, откусил Aнy гениталии, проглотил их и расхохотался. На это Ану ответил проклятием, обещая беды от всего того, что породит Кумарве. Из всех своих: порождений Кумарве более всего дорожил Улликумме, на которого надеялся как на мстителя богам. Улликумме слеп и глух, как сама страсть, он скала, он как меч и стремительно растет, грозя всем гибелью. Иштар-Шавушка, посланная богами для его обольщения, бессильна; неодолим он и в прямом бою для всего воинства Тешшуба, так как корень его скрыт под водой. Узнал о его основании бог вод Эйя, владыка разума, и нашел средство спилить Улликумме под корень тем ножом, которым при мироздании было отделено небо от земли.

Отражение этого хурритского цикла мифов через неизвестных посредников дошло до греческого поэта VII в. до н. э. Гесиода, у которого олицетворение слепой и глухой страсти отождествляется с образом Эрота, порождения Хаоса.

Миф о Кумарве упоминает город Уркеш как его родину, хотя здесь в III тысячелетии до н. э. почитался связанный с преисподней бог Нергал; символ этого бога — меч. В Аррапхэ ему под именем Угура поклонялись в крепости Курухханни (совр. Телль аль-Фаххар), его жрицей здесь была энту. Супруга Нергала, Шала (она же его сестра), ассоциируется с Шавушкой. В хеттохурритском жертвенном списке Гергал отождествлен с зерном, жертвуемым Тешшубу. Вероятно, следующие один за другим месяцы, открывающие зимнее полугодие календаря Аррапхэ, шехли Тешшуба и шехли Нергала, соответствуют месяцу дождя и месяцу сева; последний месяц этого полугодия называется месяцем снопа (курилли — последнего, в котором прячется мать хлеба?). Год у хурритов Аррапхэ открывается месяцем огней выносных очагов (кинуну) — видимо, поминальных огней, заклинающих надвигающуюся жару — летний, голодный сезон этого полушария. Боги-светила отнюдь не благостны, они карают: Солнце (Шимике) — божество оракула, Месяц (Кушух) — защита клятвы (наказывает клятвопреступников), он же и свет преисподней.

Предков (в виде фигурок), чтят в большесемейных святилищах, один из месяцев предполагает жертвоприношение отцовским богам (аттанашве) — видимо, совершаемое всеми семьями одновременно. Сверх собственно месопотамского гадания по внутренностям жертвенного животного для хурритов типично гадание по птичьему полету, известное позже особенно у этрусков.

Зловещий облик сил природы отчетливо виден в наборе сюжетов хурритской мифологии; чтобы не умереть до срока, нужно не забывать о жертвах богам. Идея жертвы — центральная в культе.

Особо надо выделить вопрос об «арийских» (индоиранских) богах, которым якобы поклонялись хурриты или по крайний мере государство Митанни. Имена этих богов никогда не включаются в состав так называемых теофорных (т. е. содержащих имя бога, как, например, «Богдан», «Христофор» и т. п.) имен этого региона и встретились лишь в огромном списке хеттских и митаннийских богов (среди которых немало на самом деле шумерских, аккадских и др.), которые призываются как гаранты международного договора между Суппилулиумой, царем хетток, и Шаттивасой, будущим царем Митанни. Где-то ближе к концу списка митаннийских богов названы Митрашшиль, Арунашшиль (или Урванашшиль), Индра, Насатьянна. Это не значит, как полагают индианисты, незнакомые с хурритским языком, «Митра, Варуна, Индра и (близнецы) Насатья»; по-хурритски это значит: «принадлежащие к группе Митры, принадлежащие к группе Аруны (или Урваны — тождество с Варуной установлено не безупречно), Индра и Насатьи (мн. ч.)». Место, отведенное этим богам в договоре, и полное отсутствие следов их культа, даже в теофорных именах, указывает на то, что это не боги хурритского государства Ханигальбат, а лишь боги-покровители династии Митанни, вероятно в самом деле имевшей индоиранское происхождение до прихода в Верхнюю Месопотамию.

Литература хурритов дошла до нас плохо, по большей части в хеттских переводах (ср. лекцию 10). Образцов собственно хурритской литературы известно мало: в школьных прописях из Телль эль-Амарны, в копиях из Эмара (совр. Мескене на среднем Евфрате), Угарита и Хаттуши. Особенно широко представлены хурритские заклинания; имеются небольшие фрагменты жанра диалога, «нотная» запись культово-любовной песни; недавно найден в богазкёйском архиве эпический текст, написанный по-хурритски с хеттским подстрочным переводом (ещё не издан). Эпическая поэма о Гильгамеше в хурритской версии дает более пространно эпизод, который был центральным в поэме: апогей подвигов Гильгамеша и Энкиду, одоление Хувавы, хранителя кедровой рощи. Истинный смысл этого эпизода, как кажется, до сих пор еще не вполне разгадан.

Своеобразие хурритской культуры за сто лет развития хурритологии не без труда, но в конечном счете определилось, Посредническая роль хурритов, обосновавшихся в предгорьях Загроса, в Северной Сирии и Северной Месопотамии, была очевидна с самого начала и преувеличивалась, давая повод к утверждениям о вторичности хурритской культуры по отношению к месопотамской. Между тем оригинальность форм и декора керамики хуррптов, отличающейся изяществом и легкостью построений, в образцах, найденных в изобилии на Иорган-тене (Нузи) и в устье Оронта в Атшане (Алалах), близка особенностям расписной керамики о-ва Крит. Изысканный стиль резных печатей хурритского круга, изобретение катаного стекла для цветных флаконов и бус — все это выделяет художественный промыслы хурритов на фоне современных им культур как самобытные и по уровню развития наиболее высокие. В дальнейшем ассирийская традиция унаследовала многое от них. К позднехурритскому искусству относится замечательный золотой кубок со сценами из хурритских мифов, найденный на городище Хасанлу близ оз. Урмия (начало I тысячелетия до н. э.).