РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           Японские линкоры вынуждены были подставлять врагу левый борт, который и так пострадал в бою с тихоходными русскими дредноутами. "Измаильские" снаряды или их осколки влетали в огромные пробоины, которые оставили в бортовой броне снаряды "Николая", "Александра" и "Екатерины". Не меньший ущерб приносили и попадания в прежде незадетые отсеки. Вдобавок к трем выбитым ранее среднекалиберным орудиям "Исэ" в двадцатиминутной перестрелке с "Измаилом" потерял еще четыре каземата вспомогательной артиллерии и мог бить теперь на левый борт только из трех 140-мм стволов. Возгорание сложенных на батарейной палубе боеприпасов привел к большим жертвам среди орудийных и пожарных расчетов. Была выжжена большая часть кают и коридоры, столовая, склад сухой провизии. В пламени погибло несколько десятков человек, по всему кораблю распространилась тошнотворная вонь от горелой человечины. Языки огня, вырывавшиеся из амбразур казематов, выхлестывали вверх до высоты мачт, обжигая находившихся на марсах. На идущем позади "Хьюго" в этот момент решили, что "Исэ" вот-вот взлетит на воздух.

           Самый опасный момент в бою настал, когда под 4-й башней взорвался русский бронебойный 356-мм снаряд. Он ударил в барбет практически под углом в 90 градусов, пробил толстую броню на уровне опорных роликов, пройдя между двумя их дорожками, после чего влетел в рабочее подбашенное отделение, срезал привод горизонтальной наводки, смял и колодец артиллерийского подъемника, долетел до противоположной стороны барбета и взорвался на броне. Взрыв, усиленный детонацией находившихся в рабочем отделении боеприпасов, вспучил палубу и полностью уничтожил башню. Ее орудия провалились сквозь разрушенный поворотный стол. Пожар от вспыхнувших зарядов в рабочем и башенном отделении продолжался несколько десятков секунд, однако расчетам снарядного погреба удалось перекрыть люки и не дать распространиться огню. Тем не менее, через минуту, для предотвращения взрыва погребов они были затоплены. Все находившиеся в башне погибли. Значительные потери были и в соседней 3-й башне. Ее механизмы были повреждены силой взрыва, погреба также решили затопить. Таким образом, один снаряд лишил "Исэ" сразу двух башен и четырех орудий. С учетом взорванной раньше 1-й башни флагманский линкор располагал теперь лишь половиной главного калибра - одной носовой и двумя кормовыми башнями.

           Но русскому сверхдредноуту приходилось еще хуже. Если "Исэ" и снизил интенсивность огня, то идущий следом и не обстреливаемый противником "Хьюга" мог обрушить на врага всю мощь своей артиллерии. Не отставали и задние "Фусо" с "Ямасиро". Их огонь был уничтожающим. "Измаил" был полностью охвачен пожарами и продолжал отвечать лишь из одной кормовой башни. Его скорость упала до 10 узлов, он накренился и, кажется, не слушался рулей. Еще десять, двадцать минут такого обстрела, и русские отправятся на дно...

           Ямай задумался. До того, как у "измаила" рухнула последняя мачта, японскому командующему удалось разглядеть в бинокль поднятый над вражеским кораблем адмиральский флаг. Обычное у русских белое полотнище с косым крестом синего цвета дополняла такая же синяя полоса по нижнему краю. Стало быть, на корабле находился вице-адмирал. Насколько Ямай знал командный состав вражеской эскадры, вице-адмирал там был один - Михаир Бахирев. Ямай постарался вспомнить, что он слышал об этом русском флагмане. Острожный! Данные аналитической разведки утверждали, что, в отличие от командующего адмирала Колчака, вице-адмирал Бахирев отличался осторожностью, иногда даже чрезмерной... И этот осторожный адмирал направил одинокий линкор на сближение со всем Соединенным флотом?! Может, Бахирев убит, и теперь его подчиненные, как истинные самураи, ищут смерти в бою? А вдруг Бахирев, жертвуя собой и кораблем, строит хитрую ловушку?

           Ямай приказал срочно запросить принца Хироясу, что он и его отряд наблюдают перед собой. К счастью, радиосвязь с "Конго" была установлена без проблем. Флагман разбитого 2-го флота двигался в кабельтовых 80-ти к северо-северо-западу. Переданные сведения подтвердили самые худшие подозрения Ямая. Вице-адмирал Хироясу доложил, что на норд-осте явно различает не менее четырех линкоров противника, направляющихся курсом на юг, то есть - навстречу Соединенному флоту. Встревоженный Хироясу запрашивал разрешения отойти на запад, чтобы не оказаться на пути этой армады. Значит, устаревшие русские дредноуты снова идут в бой, вместо того чтобы воспользоваться возможностью и попытаться удрать, пока главные японские силы заняты "измаилом". Теперь понятно, какую роль играет этот одинокий линейный крейсер под флагом Бахирева. Он всеми силами, жертвуя собой, старался удержать японские линкоры на северо-западном курсе. Ведь как удержаться от того, чтобы не взять еще пару румбов влево и сократить дистанцию с полуразбитым русским сверхлинкором. А в это время устаревшие русские линкоры, двигаясь с севера, заходят идущему с юга Соединенному флоту с правого борта. И это происходит в последние полчаса перед закатом, когда японские корабли будут отлично видны русским на фоне освещенного западного небосвода, а сами русские, на фоне темного восточного, станут практически неразличимы. Хитрая и почти удавшаяся задумка! Ямай проникся невольным уважением к противнику. Он думал, что русские думают лишь о спасении, а они борются за победу.

           Танин Ямай усмехнулся и стал давать распоряжения. Флоту курс на ост-норд-ост! Устроить идущим навстречу устаревшим русским линкорам кроссинг, а потом, выиграв закатное солнце, добить огнем по левому борту. "Конго" и "Харуне" встать в кильватер 1-го флота. По "измаилу" при расхождении продолжать вести огонь до 70 кабельтовых, затем предоставить поврежденный сверхдредноут эсминцам контр-адмирала Сато.

           "Исэ" накренился, разворачиваясь направо, прочь от горящего "Измаила". Следом за своим флагманом поворачивали "Хьюга", "Фусо","Ямасиро", продолжая стрелять по остающемуся позади русскому дредноуту. Тот также отворачивал на расхождение курсов, отвечая залпами кормовой башни. Один из них обрушился на злосчастный "Фусо", и так более других на 1-м флоте пострадавшего от русского огня. Выпущенный "Измаилом" снаряд ударил под острым углом в верх левого борта почти в центр корабля. Проломив броневую палубу, снаряд вырвал из них осколки, которые сделали пробоины в верхней палубы, а часть прошила корабль до другого борта. Продолжая свое движение в межпалубном пространстве внутри "Фусо", русский снаряд по снижающейся траектории, выбил пиллер, поддерживавший палубный настил, из-за чего палуба просела на 6 футов, затем продырявил бронированный кожух дымохода задней трубы, ударился в разделяющие дымоход переборки, отрикошетировал вверх и, наконец, взорвался. Силой взрыва кожух дымовой трубы был полностью разрушен, труба рухнула на палубу и на крышу заклиненной 4-й башни. К счастью для японцев, при взрыве в центральном дымоходе основная мощь взрывной волны вышла вверх через трубу, в кочегарки попала лишь часть осколков, полностью выведя из строя только один котел.

           Следующий залп "Измаила" пришелся "Фусо" в слабозащищенную кормовую часть, легко пробивая бортовую броню и далеко уходя вглубь корабля, производя страшные разрушения на жилых палубах. После взрывов снарядов там бушевали пожары, вырывавшиеся наверх через обширные проломы в палубном настиле. Позади 6-й башни половина броневого настила верхней палубы была сорвана до самого архиштевня, а оставшийся настил вскрыт и загнут "как крышка жестяной банки, словно кто-то поработал гигантским консервным ножом". Японская команда понесла при обстреле большие потери, была выведена из строя часть важного оборудования, в том числе - электрогенераторов и систем вентиляции турбинных отделений, что создало серьезные проблемы машинным расчетам. Однако ни один из летевших по настильным траекториям русских снарядов не смог поразить важных жизненных центров, расположенных в трюмных отсеках. "Фусо" сохранил боеспособность, хотя вид его надводной части говорил, казалось бы, об обратном. Линкор продолжал стрелять из 4-й и 6-й башен, уже повернув на северо-восток вслед за "Хьюга". По-прежнему вел огонь и "Ямасиро", пока вставший ему в кильватер "Харуна" не заслонил русский сверхдредноут стелющимся за собой дымным хвостом.

           - Уходят! Уходят!

           Адмирал Михаил Бахирев слышал ликующие крики матросов, барабанивших каблуками по крыше башни. В это трудно было поверить, но собственные глаза не обманывали. Четыре японских линкора вместе с ковыляющим за ними линейным крейсером уходили от едва живого "Измаила", даря ему жизнь по какой-то неведомой русским причине. Сердце Бахирева радовалось нечаянному спасению от неминуемой гибели, но разум стремился уяснить смысл сего акта японского милосердия. Что-то срочное заставило врага поспешить в другое место, и едва ли в этом было что-то хорошее для русского флота.