Право сильнейшего. Дочь воина. Невеста воина (сборник) - Елена Звёздная

Едва вышла, узнала ответ:

– Нет! – взревел хассар Агарн.

– Я дозволяю, – встрял Нрого.

Бабенция внимательно осмотрела меня, после чего прошипела:

– Дочь Киары!

В общем, сразу ясно, что оделась я верно, за что себя и хвалю. И тут Нрого прошел к одному из тюков, достал… мой подарочек, разрезал ткань тюка, и оттуда вывалился ворох каких-то нарядов. Но воин искал другое, нашел и, вернувшись ко мне, прикрепил к поясу перевязь с ножнами. Крепил осторожно, после чего извлек черный охотничий нож с рукоятью, инкрустированной изумрудами, и негромко сообщил:

– Нож твоей матери! – Удивленно посмотрела на воина, и тот пояснил: – Нож, принесший победу хассарату.

Почему-то я в этот момент взглянула на отца – и отшатнулась. Столько ненависти было на этом достаточно-таки красивом лице, столько злости. Почему-то появилось ощущение, что этого отец Нрого не простит… Никогда не простит. И смолчать не захочет.

Словно в подтверждение, папандр произнес:

– У Иристана иная история.

– Для тех, кто не ведает, да. Но ее дочь должна знать правду, – возразил Нрого.

– Нож должен быть уничтожен! – изрек папашка.

И вот тут Нрого вскинул голову, пристально посмотрел на отца и, не скрывая ни ненависти, ни мстительной усмешки, произнес:

– Дар был принят. Отныне ты не имеешь власти над дочерью! И над ее имуществом.

Вот те раз.

– Я запрещаю личные встречи! – не менее мстительно ответил папандр.

Вот те два.

– Я настаиваю на охране принцессы Киран моими воинами!

Вот те три.

– А почему моя мама герой? – решила вставить слово я.

Оба воина перестали сверлить взглядами друг друга и уподобились монолитным скалам. Некоторое время сохраняя равнодушное молчание, явно обдумали ситуацию и пришли к выводам:

– Я доверяю воинам клана МакВаррас, – величественно поведал Нрого.

– Я дозволяю личные встречи, – не менее величественно сообщил отче.

– Я получу ответ на свой вопрос? – скорее раздраженно, чем величественно поинтересовалась я.

Нрого и папашка опять же – очень величественно – направились к выходу. У двери Нрого пропустил хассара вперед и прикоснулся ладонью к собственной левой груди… затем бросил взгляд на меня. И я не я, если это не было намеком.

– Минуточку, – заявила я женщине, которая явно меня ждала, и поторопилась в спальню.

Когда выходила, моя верная левая грудь прикрывала запас таблеток сухого спирта. Кажется, нам будет весело.

Впервые с прилета на Иристан у меня была возможность осмотреться, уделить внимание интерьеру, окружающим и вообще всему. И я неторопливо шла вслед за сопровождающей меня женщиной, озираясь вокруг, рассматривая потолок, вглядываясь в окна и пейзаж за ними. Дворец казался выстроенным из грубо обтесанного камня, но в его стенах журчала вода из водопроводов, полы были ровными и гладкими, двери открывались при нашем приближении. И это было удивительно. Дома я привыкла к излишкам цивилизации, да и сочетание стали и пластика давно стало понятным и привычным, здесь же удобства и достижения технического прогресса словно маскировались. Иначе к чему бы этот необработанный грязно-серый камень?

– Вам стоит поторопиться, – сухо произнесла женщина.

– Вам стоит рот прикрыть. – Я мило ей улыбнулась, и так, на всякий случай, напомнила: – Я больше не подчиняюсь вашему хассару.

Дамочка, вся в сером и унылом, сверкнула невыразительными глазами, но промолчала. А потом я вдруг услышала недовольное бормотание и нытье какое-то. При этом вскоре и шаги послышались. То есть кто-то шел и ныл, ныл и шел.

– Хочу в Шоданар… В Шоданар хочу… хочу тортик… ма-а-ам…

И как-то я не сразу даже поняла, кто это, пока из-за поворота не явились бегемотиха в персиковом и бегемотик в белом. Я так и застыла на месте. Нет, меня заинтересовала не Единственная папандра, а ее дочь – у бегемотика отсутствовали ресницы, брови и лоб стали значительно обширнее. Ну все как я и предполагала! И на душе такое злорадное чувство вечной справедливости!

Обе дамы, увидев меня, так и застыли, а мне, может, и следовало смолчать, так нет же:

– Интересно, – глядя в потолок, произнесла я, – а что на Иристане полагается за воровство? Нужно будет поинтересоваться у папандра…

Внезапно послышалось рычание, а затем на полном ходу ко мне примчался Икас, встал передо мной и мордой к бегемотам, глухо зарычал.

Бегемотик взглянула на моего зверя и, повернувшись к мамочке, заныла:

– Хочу Снежную смерть! Я тоже хочу Снежную смерть! Почему у нее есть, а у меня нету?

М-да… я, несомненно, тоже ребенок избалованный, но не до такой же степени.

– Идем, – сказала я зверю и, чисто по инерции, погладила его по спине.

Икас мгновенно заурчал, повернулся ко мне, уткнулся носом в живот и завилял хвостом. Сказать, что я была на вершине блаженства, – не сказать ничего. Я чувствовала себя так, как будто мы с Микой только что провели лучшие гонки в истории, обломали всех парней и купили по десятку новых пар туфель… хотя нет, я чувствовала себя лучше. И даже четко решила: заберу Икаса себе, вот!

– Идем, малыш!

Я отошла к двери, зверь радостно потопал рядом, повизгивая и продолжая махать хвостом.

Кажется, я готова расцеловать Нрого.

Толкнув двери, прошла по широкому длинному коридору, безошибочно угадав, что нужно двигаться в направлении огромных окованных желтым металлом дверей. Как я это поняла? Ну, сомневаюсь, что кто-то другой, кроме воинов, мог так громко шуметь.

Подойдя к дверям, я невольно погладила Икаса по загривку, собираясь с силами, а затем уверенно толкнула тяжелые створки, не пожелавшие открыться при моем приближении.

Ужин. В зале, который находился за дверями, собралось человек пятьсот воинов! Я стояла на возвышении, так как из зала к этим дверям вело ступеней двадцать, и в оцепенении взирала на присутствующих, те же, в свою очередь, уделили внимание мне. Пристальное такое внимание…

Итак, зал – огромный, овальный. В центре горело пламя внушительного костра, его дым поднимался вверх, исчезал в круглой дыре собственно в потолке. Следовательно, этажей над сим помещением не располагалось. Дикость? Отнюдь! Над костром жарилась внушительного вида дичь, но… но она крутилась, не имея видимой опоры, следовательно, тут применялась какая-то неизвестная мне технология.

На этом странности не завершались – костер окружала каменная кладка, высотой мне до колена примерно, а далее располагались столы. И все бы ничего, но в данный момент они именно – располагались. Вылезая из пола в виде узких полосок пластика, а затем раскрывались полновесными деревянными столами! И сейчас зал был словно разделен на две части: в одной – как грибы столы повылезали… со скамьями, в другой – стояли и до моего, видимо, появления общались воины.