Кривая Империя (Книга 1 - Князья и Цари) - Сергей Кравченко

"Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Василий Иванович всея Руси, щедротами и человеколюбием славимого Бога и за молением всего освященного собора, по челобитью и прошению всего православного христианства учинились на отчине прародителей наших, на Российском государстве царем и великим князем".

Тут у меня возникли две мысли. Первая о том, что Шуйский сходу стал примазываться к столбовым Рюриковичам, а значит, собирался продолжать скотскую линию управления народом и Гришиным реформам - конец. Вторая - о том, что Шуйский сильно завидовал Годунову, его звездному воцарению меж двух бого-матерей на февральском снегу во дворе Новодевичьего монастыря. Самого-то Шуйского никакие богоматери не упрашивали на царство.

От этих пустяковых соображений меня отвлекло геометрическое открытие, что Гриша мог падать с крыши не в 15 стандартных саженей, а в 15 маховых или даже косых. Собственно, открытие состояло не в том, что "маленькая" маховая сажень (1,76 метра) оставляла надежду на мягкую посадку с высоты 26,4 метра (восемь с половиной хрущевско-феллиниевских этажей), - а косая (2,48 . 15 = 37,2 метра = 12 этажей + крыша) - четко обеспечивала летальный исход. Открытие состояло в том, что сумма квадратов двух маховых саженей (катетов) в точности равнялась квадрату косой сажени (гипотенузы)! Значит, древние русские с полным правом могли претендовать на соавторство в доказательстве теоремы Пифагора!

Ну, они сразу и начали претендовать:

"Государство это даровал Бог прародителю нашему Рюрику, бывшему от римского кесаря, и потом, в продолжение многих лет, до самого прародителя нашего великого князя Александра Ярославича Невского, на сем Российском государстве были прародители мои, а потом удалились на суздальский удел, не отнятием или неволею, но по родству, как обыкли большие братья на больших местах садиться".

Историк продолжал читать, и по глазам его было видно, что сказки Большого Брата ему нравятся, вся последовательность лживых обещаний ощипанного рюриковича ему понятна, привычна и уместна. А врал нам далее Шуйский так:

1. Править он собирается в тишине, покое и благоденствии. Никого казнить, грабить, забирать и отдавать в рабство (без причины) не будет.

2. От конфискации имущества семей казненных по экономическим делам (без явной их вины) воздержится.

3. Доносов просто так на веру принимать не хочет, а проверять их будет очными ставками и пыткой.

4. А уж клеветников казнить станет пропорционально клевете.

Писец добавил, что Шуйский после громкого чтения этой грамоты пошел прямо к Богу - в Успенский собор

и стал нести такое, "чего искони веков в Московском государстве не важивалось".

Что никому ничего не будет делать дурного, что дети за отцов и отцы за детей не отвечают, что мстить за свои неприятности при царе Борисе никому не будет.

"Бояре и всякие люди ему говорили, чтоб он на том креста не целовал, потому что в Московском государстве того не повелось, но он никого не послушал и целовал крест".

Историк тоже сделал свое маленькое открытие: он определил, что большая часть этих благих обещаний была списана Шуйским у нашего, светлой памяти, покойного Гриши. Разница обнаруживалась только в том, что Гриша свои обещания выполнял.

В провинцию были посланы грамоты:

1. О воцарении Шуйского.

2. О самозванстве Григория Отрепьева.

3. О злодейской программе Григория, выясненной по найденным у него документам и выбитым свидетельским показаниям. Он будто бы хотел всех бояр перебить, все управление страной отдать немцам, полякам и прочим умникам, ввести католицизм, интегрироваться с Европой, обижать лиц кавказской, крымской и турецкой национальности, мыть сапоги в Индийском океане.

- Неужели и правда, хотел? - с надеждой подумалось мне.

- Нет, - угадал мои мысли Историк, - эти показания опровергнуты современными данными исторической науки.

- А, ну если науки - тогда что ж, тогда ничего...

Писец помалкивал, - его засадили писать длинное наставление с поучительным названием: "Повесть како отомсти всевидящее око Христос Борису Годунову пролитие неповинные крови новаго своего страстотерпца благовернаго царевича Дмитрея Углечскаго". Работа была срочная, велено было подвести теоретические основы под воцарение Василия Ивановича, указать на порочность смены династии при Годунове. Но материал был сырой и гнилой, Писец провозился до середины июня.

А 1 июня 1606 года Василий Шуйский венчался на царство. Он был маленький старичок, разменявший шестой десяток, очень проигрывавший во внешности и Грише, и Годунову. Был он очень хитер и умен, начитан, а потому подслеповат, очень скуп, склонен к доносчикам и анонимщикам и "сильно верил чародейству". Такой букет достоинств был поднесен Богу под купол Успенского собора и благосклонно принят.

"Подле нового царя немедленно явилось и второе лицо по нем в государстве". Это, как черт из табакерки, выскочил на свет божий новый патриарх Гермоген, ортодокс и фундаменталист, готовый и сам непрерывно креститься и нас всех распять за иной порядок вбивания гвоздей в тело Христово. Патриарх был злобен, некрасив, склонен к доносам и анонимкам, легковерен. Почти копия Шуйского. Патриарх легко поверил в наветы на самого царя, проникся подозрением к нему, но насмерть был готов загрызть врагов престола. Так они и стали править.

Да не тут-то было! Еще не кончилась игра в Самозванца, только пристрастились люди к опасному развлечению, так уж и кончать?

Михайла Молчанов, удавивший Федора Годунова, бежал на Запад и стал божиться, что царь Дмитрий жив. Убили кого-то другого и выставили - в маске! - на обозрение. Кто ж верит маске!

Тут перебежал за границу и князь Григорий Шаховской. Он стянул во время переворота большую цареву печать и теперь страсть как хотел ею чего-нибудь припечатать. Шаховской, конечно, тоже уверял, что Дмитрий жив, и звал Молчанова на главную роль. Но Молчанов сам играть царя опасался. Он только подогревал Марину к распространению слухов, что она не вдова, а царица-мужнина-жена, и искал подходящего парня. Вдвоем с Шаховским они отыскали Ваньку Болотникова...

В школе мы проходили революционную борьбу трудового народа против помещиков и капиталистов. Образы народных героев-революционеров один за другим вставали перед нами в гордом ореоле славы и мученичества. Но на всю нашу большую страну героев не хватало. Историки-революционеры подбирали то, что плохо лежит, и перекрашивали это в подходящий цвет. Поэтому Ванька Болотников никак у нас не связан с именем Лжедмитрия Второго. Он у нас благополучно числится в категории "вождь крестьянского восстания".

Истинная история Болотникова такова. Он был холопом князя Телятевского. Но любовь к свободе приобрел не в ненавистном крепостном отечестве, а в вольнодумной Европе. Еще мальчишкой попал Ванька в плен к туркам, горбил на галере по гомеровским местам, бежал, оказался в Венеции.

Чувствуете перепад температур? Только что ты тянул многопудовое весло и покрывался от солнца плетью надсмотрщика, а вот ты уже на гондоле под мандолину осматриваешь балконных обитательниц града святого Марка. Как тут не подвинуться рассудком?

И, стойкий к соблазнам цивилизации, Иван сделал непростительную ошибку: стал тосковать по родине. И пошел на Русь крепостную через Польшу панскую. Там его и повязали. Но вот же, Бог опять пометил шельму: поставили Ваню перед Молчановым. Осмотрел Михайло парня - то, что надо! Как раз нужная смесь русского молодецкого нахальства и поверхностного интуризма. Стали меж собой считать Ивана за Григория, вернее, за Дмитрия.

Интрига приобрела лихой разворот: новый претендент не отвергал первого Самозванца, он хотел быть им. Раньше самозванские легенды выглядели так:

- Дмитрий не убит в Угличе, я - Дмитрий.

Или: "Наследник Петя, сын Ирины, жив, это - я!"

Теперь получалось сложнее: царевич Дмитрий не убит в Угличе, его подменили другой жертвой; потом Дмитрий воцарился; потом его не убили в Москве, опять подменили трупом в маске; а настоящий царь все еще жив, и это, как вы догадались, - я!

Болотникова не спешили объявлять царем. Молчанов послал его к Шаховскому в войско с письмом, в котором Болотников назывался личным посланником Дмитрия Иоанновича.

Здесь в заговор вплетается тонкая виртуальная нота, достойная скрипки Маккиавелли: оказывается, царя-самозванца в наличии иметь не обязательно! Главное, уверенно о нем говорить. Вот на Гришку показывали, что он царь, и все верили. А видели его десятки, ну сотни. А "узнали" - и вовсе единицы. Но убили они Гришку - конкретно. Так что ж мы будем ради этих единиц шею подставлять?!

Итак, на вопрос, где истинный царь? - шайка Молчанова и Шаховского уверенно заявляла, что Дмитрий жил, Дмитрий жив, Дмитрий будет жить! И Писец писал об этом очередной "собственноручный" царский указ. А Шаховской ляпал на него подлинную цареву печать. А Ванька эти указы читал в войске. При этом Шаховской делал хитрое лицо: вот вы, лопухи, думаете, это Ванька, посланец царский? - ну, ну, как бы вам, холопы, не обознаться! Народ растерянно кланялся Болотникову в ножки.