Сражения, изменившие ход истории 1945-2004 - Баранов Владимирович

Груз-200

Постоянный контингент. Спрашивается, а сколько же советских военнослужащих приняло участие в Афганской войне? Из отрывочных сведений нашего Министерства обороны узнаем, в Афганистане было 180 военных городков и в боевых действиях приняли участие 788 командиров батальонов. Полагаем, что в среднем командир батальона жил в Афганистане 2 года. Значит, за 10 лет войны численный состав командиров батальонов обновился 5 раз. Следовательно, в Афганистане было постоянно ежегодно около 788:5 — 157 боевых батальонов. Число военных городков и число батальонов достаточно близко согласуются между собой.

Полагая, что боевом батальоне служило не менее 500 человек, получаем, что в действующей 40-й армии было 157 500 = 78500 человек. Для нормального функционирования войск, борющихся с противником, необходимы вспомогательные части тыла (подвоз боеприпасов, горюче-смазочных материалов, ремонтно-технические мастерские, охрана караванов, охрана дорог, охрана военных городков, батальонов, полков, дивизий, армии, госпиталей и т. д.). Соотношение численности вспомогательных частей к боевым составляет примерно 3:1 — это еще примерно 235500 военнослужащих. Таким образом, общая численность военнослужащих, находившихся постоянно ежегодно в Афганистане, была не менее 314 тысяч человек.

Общие цифры. Итак, за 10 лет войны Афганистан прошло не менее трех миллионов человек, из них 800 тысяч участвовало в боевых действиях. Наши общие потери составили не менее 460 тысяч человек, из них — 50 тысяч убитых, 180 тысяч раненых, в том числе 100 тысяч подорвавшихся на минах — тяжелораненых, 1000 пропавших без вести, 230 тысяч больных гепатитом, желтухой, брюшным тифом.

Получается, что в официальных данных страшные цифры занижены примерно в 10 раз.

Генерал-полковник Б.В. Громов. Последним военнослужащим, уходившим из Афганистана по мосту через Амударыо па советскую территорию, стал командующий Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане генерал-полковник Б.В. Громов. Позднее он писал об этом моменте: «Те ощущения, которые я испытывал на мосту, ведущему к Термезу, очень хорошо помню и сегодня. Они были двойственными. Без сомнения, облегчение от того, что войска вышли и за моей спиной не осталось ни одного нашего бойца. С меня свалился огромный груз ответственности. То колоссальное напряжение, в котором я жил несколько лет, осталось позади. Охватывала радость, не сравнимая ни с чем: война закончилась. С другой стороны — обуревало горькое чувство досады: Прошло почти десять лет, а мы практически ничего не добились.

Конечно, нельзя сказать, что войну мы проиграли, поскольку перед ограниченным контингентом никто никогда не ставил задачу одержать военную победу в Афганистане. Если бы была поставлена цель победить, проблем, я думаю, не возникло бы. Другой вопрос, какой ценой мы бы ее добились, и была ли нужна такая победа.

Тем не менее мы не достигли результатов в сфере высших политических интересов СССР… Ошибка политиков сегодня очевидна. Но коль войска все же были введены, нельзя забывать, что поставленные перед ними задачи они выполнили честно и полностью…

Кем мы там были — оккупантами или защитниками, пусть рассудят простые жители этой небольшой азиатской страны».

Генерал армии М.А. Гареев. В 1989–1991 гг. — главный военный советник М. Наджибуллы: «В политике и военной стратегии самые никудышные решения и действия — это паллиативные, половинчатые, нерешительные, непоследовательные… В конце 70-х гг. советское руководство вообще не имело четкой политической и военно-стратегической цели, определенного замысла действий. Поэтому ограниченному контингенту, направленному в Афганистан, не была поставлена конкретная задача: что делать и какие боевые задачи выполнять. А наивные разговоры насчет того, что мы собирались прийти в Афганистан, стать гарнизонами и не ввязываться в военные действия, не выдерживают никакой критики. Безо всякого «прогнозирования» и «моделирования» было ясно, что придя в чужую страну, где идет гражданская война, избежать участия в боевых действиях невозможно.

Неудивительно, что ни при вводе войск, ни за все десять лет пребывания советских войск в Афганистане, в Генеральном штабе не было разработано какого-либо стратегического плана, определяющего последовательность и способы действий войск по разгрому противостоящих сил противника. В лучшем случае были планы на определенный период или планы отдельных операций и боевых действий.

Война, смысл которой до конца не понимали не только солдаты, но и кремлевские вожди, определила и все остальные недостатки, начиная с организационной структуры войск и кончая правовыми нормами, которые заставляли воевать по бюрократическим законам мирного времени».

Полковник запаса В. Баранец: «Нам говорили, что за "Черной речкой" (имеется в виду река Амударья) народ совершил революцию и страшно жаждет свободы. Враги со всех сторон наседают на него, и он просит помощи. Наш интернациональный долг — не дать затоптать молодые побеги афганской демократии…

Когда я впервые увидел на кабульском аэродроме гигантское кладбище наших подбитых танков и бронемашин, самолетов и вертолетов, уже тогда в голове шевельнулась смутная мысль о том, что такой урон нам может наносить только очень серьезная сила.

А растущее с каждым днем число человеческих жертв невольно заставляло задумываться: что же это за революция такая, если даже 120-тысячная вооруженная до зубов советская армада, поддерживаемая 20-тысячной афганской армией который год не может справиться с горными бандитами?

Под гитарные переборы в военно-транспортных самолетах веселые люди в офицерских и солдатских погонах прибывали в эту страну с ослепительным, как газосварка, солнцем, с величественными, но грозными горами, среди которых многих поджидали раны и смерть.

На той войне я неожиданно обнаружил жуткое соседство высокого мужества наших людей и самых низменных проявлений человеческой подлости. Кто-то прикрывал собой в бою командира, а кто-то ночью воровал автомат у сослуживца, чтобы выгодно загнать его местному духанщику и купить вожделенные шмотки с лейблом «левис». Погибал в ущелье попавший в душманскую засаду взвод, а в это время капитан Каблуков упорно торговался в кишлаке с хозяином лавки за уворованный у своих же солдат мешок с сахаром. Одни сгорали в БТРах, подорвавшись на мине, а другие прятали в тайниках этой искалеченной машины, отправляемой на ремонт в Союз, пакеты с наркотиками…

Самые везучие уезжали домой невредимыми. Самые невезучие — в цинковом гробу или на костылях…

Когда смотришь на отрезанную душманами голову офицера, с которым еще вчера пил жгучую, как серная кислота, спиртовую бодягу и слушал его теплые рассказы о жене и детях, которым уже заготовлены подарки, когда на тебе еще его кроссовки, которые он дал тебе перед выходом в горы, в такие минуты по мозгам твоим кто-то особенно сильно проводит крупным наждаком и к тебе является истинное понимание цены жизни и смерти…

И тогда в голове рождаются не мысли о долге и об обязанности перед Родиной, а злющие тирады, и ты в Бога душу мать проклинаешь всех, кто послал тебя на бестолковую и ненужную войну…

Непонятная война — наихудшая из всех ее типов. Ибо жертвы, приносимые ей теми, кто идет на поле боя, руководствуясь ложной целью, бессмысленны. Самое большое преступление политиков — бросать свои войска в сражения, которых можно было избежать».

БИТВА ЗА ЗЕМЛЯНОЕ МАСЛО ИРАКА

Часть X

ИРАНО-ИРАКСКАЯ ВОЙНА 1980-х гг

Благодатный край. Ирак, а точнее сердцевина этой страны, лежащая в междуречье Тигра и Евфрата, стала конфликтной зоной во времена незапамятные. Природные богатства, обеспечивавшие успех пойменного земледелия, привели к складыванию ранней, а возможно, первой цивилизации в истории человечества. Развитие стало причиной непрекращающихся конфликтов за полный контроль над благодатным краем. Прогресс одних народов питался ресурсами, изъятыми у других. Так было, есть и, к сожалению, так, вероятно, будет в обозримом будущем. Век XX исключением не стал, только ресурсы, потребные для развития, на современном этапе стали иными.

Избыток солнца и природная система ирригации за тысячелетия утратили сверхпривлекателыюсть, уступили жидкой энергии солнца, имеющей черный цвет и сконцентрированной в земных недрах. Слово «нефть» стало синонимом развития. И Ираку снова не повезло или повезло чересчур. Вновь, как тысячелетия назад, Междуречье и окрестности оказались местом скопления несметных богатств. Всплеск конфликтности на рубеже XX–XXI вв., в сложившейся ситуации стал неизбежен, как само стремление к прогрессу.