Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены) - Наталья Решетовская

Наряду с поздравлениями есть и присланные к Новому году посылки и даже... деньги. На Главпочтамт пошли вместе с Лилечкой. Отправив ответное новогоднее поздравление от Александра Исаевича "Новому миру", одновременно получили с ней ценную бандероль с конфетами из Тарту и посылку с медом, налитым в две бутылки из-под шампанского. И все это от незнакомых людей, по-своему реагирующих на исключение Солженицына из Союза писателей, без указания точного адреса, просто: "Рязань, писателю А. И. Солженицыну" и "Рязань. Отделение СП. А. И. Солженицыну".

Что же касается денег, то тут я приняла решение сразу же отправить их обратно. Но на почте выяснилось, что пришедший перевод на 100 рублей... от Твардовского. Он сделал это "по просьбе учительницы-пенсионерки Мысаковой Т. Г. из Тирасполя". Та лежит в больнице в тяжелом состоянии с безнадежным заболеванием. Вот и отсылай назад?! Придется согласовывать с Александром Исаевичем!

Лиленок пробыла у нас в Рязани 10 дней, и все эти дни ее каникул были у нас с ней настоящим фейерверком, хотя большей частью мы с ней... трудились.

Чему только я ее ни научила! Она у меня печатала на машинке всеми пальчиками, по всем правилам соблюдая основную позицию: для левой руки "фыва", для правой - "олдж". Ее огорчение в связи с тем, что забывала порой делать промежутки между словами, рассеялось, когда на сцене появился "хвостатик" (так мы называли карандаш, который одним своим концом стирал, а на другом имел кисточку).

По линии секретарства еще помогала составлять мне списки корреспондентов по папкам: разрезала на узкие полоски список из папки, где число писем уже достигло сотни. (Полоски с отдельными фамилиями я раскладывала потом строго по алфавиту и печатала уже алфавитный список для "закончившейся" папки с указанием номеров писем для каждого корреспондента. После этого заводилась новая папка под тем же номером, но к нему добавлялась соответствующая буква греческого алфавита).

На рояле Лиля играла немного и не очень охотно. Чтоб втянуть ее в занятие музыкой, я садилась за пианино (у нас ведь было два инструмента) и начинала играть ее вещи вместе с ней или показывала, как надо играть то или иное место и как оно звучит у нее.

Лилечка и в самом деле, как советовал ей ее дядя Саня, начала писать дневник. Даже не столько дневник, сколько свои "мемуары", и в них больше всего то, что касалось опять-таки дяди Сани. Вдохновение находило на Лильку почему-то больше всего тогда, когда она, стоя на коленях на коврике, писала, положив тетрадку на тахту.

Я при этом всегда находилась в другой комнате и занималась своим делом, отрываясь лишь тогда, когда Лиля обращалась ко мне с вопросом. Делала в этом случае ей небольшие подсказки, стараясь никак не подменять ее при этом...

Еще Лилька бегала со мной в гараж, где я заряжала аккумулятор, и даже "путешествовала на юг", умудрившись сдвинуть с места "Денис", забравшись в него и сняв с ручного тормоза...

Но больше всего пристрастилась Лилечка к фотоделу с печатаньем снимков, с электроглянцеванием, с распрямлением и обрезанием карточек специальным резаком. Даже сделала одно открытие, предложив пользоваться при экспозиции вместо секундомера метрономом! Много сделанных нами с ней фотографий досталось и ей - уехала с богатыми "трофеями"...

При всем том много было ажиотажа, веселья, смеха (больше всего из-за моей рассеянности: теряла ключи, засвечивала фотобумагу...)!

Не был забыт и свежий воздух: бегали на лыжах.

Провожая Лилечку, которая стала уже говорить обо мне: "Тетя Наташа моя вторая мама", - послала с ней письмо Веронике, поблагодарив ее за подаренный мне ею "кусочек материнского счастья".

И муж мой с удовлетворением отзовется на то, что было для меня настоящим событием: "Очень тепло было прочесть письмо твое, мамино и Лилькино, порадоваться маминой и Лилькиной радостями. Для Лильки эта поездка могла составить целую эпоху..."1.

Среди новогодних пожеланий были разные. Хочется привести некоторые из них:

"Днем рождения Новым годом здоровья книг справедливости = Николай Паврос"2.

"Дорогой Александр Исаевич, желаю Вам счастья и покоя в Новом году, возможности писать и печататься. (...) Обидно за Вас, обидно узнавать о Вас от иностранного радио, но вина в этом тех, кто винит Вас за это"3.

"Глубокоуважаемый Александр Исаевич! Желаю Вашему моральному присутствию несокрушимого здоровья и лучшего Нового года. Поклон Вашей супруге"4.

1 Солженицын А. - Решетовской Н., 11.01.70.

2 Паврос Н., Ленинград.

3 Мединец Ю., Киев.

4 Бабицкий В. И., Коми АССР.

"Глубокоуважаемый Александр Исаевич! Разрешите поздравить Вас с Новым наступающим годом и пожелать крепкого здоровья и долгих лет. Талантом и бодростью духа бог Вас не обидел. А легкой судьбы Вы и не ищете, так что не стану желать...

С великим почтением член ССП (поэт)"1.

"Пусть сохранит Вас все. И пусть исполнятся многие Ваши желания". Подпись на этом письме была двумя латинскими буквами. На конверте, в который было вложено это письмо, стоит почтовый штемпель города Таллинна. Адрес дан весьма лаконично: "г. Рязань Солженицын Александр". На конверте Александр Исаевич сделал заметку: "Сохранить конверт (измененный почерк)"2.

"...Сердцем моим желаю Вам физического здоровья и нравственных сил в Вашем противостоянии тьме"3.

"...От души желаем вам хорошего здоровья и счастья, так как твердо верим, что и все-таки... все-таки впереди огни, как бы темна ни была ночь"4.

"Дорогой Александр Исаевич!

Искренне поздравляю Вас с Новым годом. Желаю Вам и Вашей семье Здоровья, Счастья, Душевного спокойствия. Не огорчайтесь происшедшим. Ваше имя уже твердо вошло в русскую литературу. Ваши открытые письма широко известны...

Гражданственность нашей литературы - общеизвестна. Мне кажется, Вы идете по этому же пути. Успехов Вам!"5.

"Глубокоуважаемый Александр Исаевич!

Примите пожелания доброго здоровья в Новом году, счастливого и спокойного творчества.

В нашем поколении русский язык не имеет лучшего мастера, чем А. И. Солженицын"6.

"Дорогой Александр Исаевич!

Четвертый день пьем за здоровье великого писателя России. Желаем Вам бодрости и успехов. Не сомневаемся, что и в дальнейшем талант Ваш, характер и самобытность сослужат большую пользу советскому народу. Одновременно примите наши новогодние поздравления"7.

1 Баумвола В.

2 Подпись двумя латинскими буквами.

3 Герцев М.

4 Макаровы А. и П., 30.12.69.

5 Абдуллаев Вахоб, Душанбе.

6 Райский А, 01.01.70.

7 Группа студентов, Новосибирск.

На следующий день после отъезда Лилечки мне привезли письмо от мужа:

"Воскресный вечер. Сижу слушаю аджемовские записи1 и пишу тебе.

Валенки и другие вещи и новости поступили ко мне через соседа-автомобилиста.

Строительство пока замерло... Были неприятности с отоплением, но наладилось. Один раз ездил на лыжах...

Продуктами ты меня обеспечила исключительно хорошо: супы кончил только вчера, а мяса еще дней на 6-7. Тушеное мясо - изумительно нежное, сочное.

Прочел письма "первоочередные", но почти мог бы и не читать. А "вторые" - не разворачивал...

У меня наконец создалось ощущение непрерывности. Бывают очень хорошие дни и удачи, хотя и не всегда. Иногда хоть головой об стену колотись. Вчера и сегодня писал главу, и неудачную. Давай, подержись январек в Рязани? Чтоб я мог ощутить реальный сдвиг в работе"2.

1 По воскресеньям часто по радио передавались музыкальные вечера, которые проводил профессор К X. Аджемов.

2 Солженицын А - Решетовской Н., 11.01.70.

Так-то оно так. Чтоб создалась непрерывность - нужно творческое одиночество. А все же я испытала боль, прочтя эти строки. Вот я свободна от института, а не всегда могу быть с мужем. Казалось бы, я так неназойлива... После завтрака иду в большой дом к роялю или к пишущей машинке, оставляя мужа одного в нашем флигельке. Даже обед стараюсь готовить в те дни, когда дела зовут его в Москву, чтоб не мешать ему...

Ладно, не буду огорчаться! У меня здесь, кроме долга перед старушками, желания порадовать их, особенно маму, всегда без нас тоскующую, есть и важные дела. Я занимаюсь фотопленками, что-то еще допечатываю. Играю на рояле. Разбираю и сортирую старые письма ко мне мужа. Занимаюсь корреспонденцией. Просматриваю принесенную мне старую "Ниву", где отражено начало первой мировой войны (придется везти ее в "Сеславино"). На будущее решаю придумать себе интересные и приятные поездки, предоставив мужу возможность творить в одиночестве.

Однажды Александр Исаевич позвонил мне из Москвы. Спросила, как же мне быть с денежными переводами.

- Получай, потом будем разбираться! - распорядился он.

Дело в том, что, кроме тех 100 рублей от учительницы-пенсионерки из Тирасполя, пришло 15 рублей от некоего Наумова из Ленинграда, а то так даже... 5 рублей?! Ну и ну... Вот дожили! Люди думают, что мы сидим без гроша! Ведь все почти привыкли тратить все, что получают. Я только теперь, когда оказалось возможным уйти мне с работы, не дожидаясь пенсии, оценила, что муж всегда сдерживал меня в тратах. Вот и оказались у нас сбережения! Что же касается того перевода на 100 рублей (я их получила), то муж мой написал ответ по этому поводу Твардовскому. Ответ этот был привезен мне в Рязань, чтобы я отсюда его отправила и чтоб было ясно, что написан он в Рязани. В общем, с нашей сверхконспирацией мы выглядим как большие дети. Александр Исаевич писал: