Коллоидный Мир - Антон Чернов

— Понял, господин Стрижич, удалюсь, чтоб не мешать?

— Удаляйся, и остальных прихвати. Тут брата дождусь, — помахал я на пейзан лапой, в стиле кыш-кыш.

И вот, валяюсь я спокойно, с чувством глубокого удовлетворения, как ни парадоксально это звучит, учитывая, от каких трудов я откосил. Мысли думаю мудрые, расчёты в Архиве провожу, и прикидываю, а не вздремнуть ли мне.

И тут, значит, просто шибает феромоном женским, причём адресно, причём меня! Вот ведь, фигня какая, вскинулся я, стараясь вкатить выкатившиеся на рефлексе яйцы. И вижу, стоит значит давешняя девчонка, которая от “любодейства с жутким Стрижичем” ревмя рыдала и вообще. Смотри на меня, яйцы выкаченные и губы нервно облизывает.

— Ты знаешь, я бы спросил, надо тебе чего, — вздохнул я. — Но и так всё чую. Ты что, с тех пор в охотке?

— Да, господин Стрижич… я с вами хочу!

— Героиня воздержания, блин, — закатил я глаза. — Ладно, иди сюда. Будем эксгибиционизмом и педагогизмом страдать, — вздохнул я, осознавая, что это даже не карма, а полный кармец.

И от повинностей осеменительных мне, похоже, откосить не удастся. Ну да ладно, одна всё-таки, а не толпа. Да и симпатичная, и забавная, главное — не привязываться, у меня и так служанок полные покои, друг друга удовлетворяют, по причине занятости моей время от времени!

— А почему страдать, Стригор Стрижич? — испуганно округлила глаза девчонка, но всё же шагнула ко мне — у неё аж бёдра влажные были.

— Хорошо, я страдать, ты наслаждаться, — дозволил барственный я.

И отымел её во все дыхательные и пихательные. Сама пришла, да и возбудила меня своим феромоном концентрированным! Впрочем, жертва имения, хоть и страдания стонами тихими проявляла, но после первого захода сама придвинулась и хобот потеребила. Ну, значит, не прониклась, решил я и проник по новой.

Впрочем, на фоне ударного осеменения прошлых раз, сегодня как-то вообще целомудренно. Даже в удовольствие, довольно потянулся я, когда девица на подкашивающихся ногах и с ошалевшей мордашкой брела к дому.

Интересно, там Зара насмерть не затрахают, лениво думал я, но забил: хрен с-с-студента затрахаешь. Он сам кого хочешь затрахает — меня вот, своей студентностью уже.

И, часика через два после рассвета, заметно отощавший и шалой Зар выполз из ёбской избы. Проблеял что-то нечленораздельное, но на щучину свою взобрался бодро, на ёбскую избу оглядываясь.

Правда, я так и не понял — с ужасом или ожиданием? Хотя, по-моему, и с тем, и с тем.

Отъехали мы от Топляков, братец снедь какую-то грыз, ну и решил я просветиться.

— Понял что сегодня?

— Больше трёх девок — боле мука, чем удовольствие!

— Бугагашеньки, — порадовался я. — Ну, не совсем мука, но прав ты. А ещё?

— Не думаю я, Гор, что к моему возвращению ты такое устроил.

— Естественно, делать мне нехер, тебе девок поставлять. Сам не маленький!

— И про отца речь вёл. Да и в охотке девки… И ты говорил — раз в месяц. Но всё одно не понял — на кой?

— Блин, вот ты с-с-студент. В Логе мы все родичи, сложилось так. И дети…

— Родятся редко. А у родовичей… — дошло до парня. — И постоянно?

— Раньше — да. Сейчас раз в месяц в деревеньке. И рассчитываю, что с этим и ты, братец, справишься.

— А ты? Впрочем, коли раз в месяц, то труд не велик. Правда Поги… неважно.

— Ну, справишься — и отлично. А у нас тренировки предстоят, — по-доброму улыбнулся я, на что братец побледнел с чего-то.

Впрочем, перед делом, отловил я Мила, да и задал ему барственное ускорение в сторону Топляков: там бесовские черепа валяются, а они, между прочим, денежки стоят!

И начались у нас тренировки. Вообще, как я и прикидывал, делали из Зара в гимназии более дуэлянта, нежели бойца. А магия вообще — развлечение больше, нежели оружие. Довольно странно, если бы не одно “но”: гимназия — лишь начальный этап. И, насколько я выяснил, родовичей из младших родов ждала столичная Академия. Где, очевидно, учили не только херне всякой.

Ну да парень он молодой, а что ныл “Сердце болит, мочи нет! Пощади, Стригор!” — это он по глупости. У меня тоже надсердечник болит, почти каждый день — но не ною же!

Правда, по-моему, я немного переборщил — парень от меня шарахаться стал. Не бегать, да и хер от педагогичного меня убежишь, но дёргался и зыркал исподлобья.

Впрочем, решил я месяцок, точнее уже две недели подождать, до осеменительного визита в Стрибожье. И вот после, спокойно с ним поговорить ещё раз. А то, по-моему, он считал, что я свои многочисленные садистические склонности на непричёмистом ём материализую.

Впрочем, разговор у нас случился несколько раньше мной намысленного. Причём не слишком удачно: предаюсь я, понимаешь, ради смены деятельности и вообще вдумчивому группенсексу с Олой и Любой. Как вдруг вваливается ко мне Зар. И стоит, паразит такой. Ну я-то ладно, мне если не похер, то принципиально останавливаться не стал. А девчонки попискивают и вообще охотку теряют.

— Братец мой Зар, — ядовито обратился я. — Не видишь, заня-а-ат я! Погоди с пол… с часок у себя, будь ласков!

— Хорошо, — буркнул и удалился оскорблённо.

Тоже блин, это мне тут оскорбляться впору, хмыкнул я, возвращаясь к вдумчивому группенсексу.

А закончив дела, побрёл к этому обломанному обломщику: ну не только же ради гадсти доброму мне он в покои вщемился.

В обиталище братца я аж присвистнул — Акулёныш, зверюга, вымахал до размеров крупной понятины.

— Вот, — потыкал братец в индрика. — Здоров стал, невмоготу с ним.

— Зар, а я тебе на кой? Лениво самому, так слугам в конюшни отвести вели. Или тебе дозволение надо? — на что последовал кивок. — Ну, дозволяю, — дозволил добрый я. — И на кой оно тебе понадобилось-то?

— Кхм, эм, неважно, — охерительно понятливо ответил братец. — Брат мой старший Стригор Стрижич! Как старшего и главу, прошу тебе дозволить мне в брак вступить, с зазнобой моей, Погимудрой Погибишной.

— Ну ты, блин, даёшь, — хмыкнул я. — Нет, Стризар…

— Понятно, так и думал я, — помрачнел парень. — Прости…

— Не прощу нихера! Ты какого лешего меня не дослушиваешь?! Покамест нет. Полгода или год потребен.

— Ясно, брат Стригор, — опять с оскорблённой мордой поконился братец. — Отведу, с дозволения вашего, индрика на конюшню.

— Да что хочешь делай, и… А, похер, — махнул я рукой вслед удаляющемуся.

Вот, блин, непонятно, чего он хочет-то.