Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева

— Подстилки хозяйские. Ну и шофёрят заодно.

Гаор понимающе кивнул.

Девчонки-подавальщицы поставили перед ними тарелки с бутербродами и стаканы с теплым сладким чаем. «Ну да, — сообразил Гаор, — кашу-то из кухни сюда тащить не будешь». Гаора спросили, откуда куплен, услышав, что из Дамхара, покачали головами и вернулись к своему разговору. То ли не было больше дамхарцев, то ли… да мало ли почему. Помня о своём положении новобранца, Гаор молча пил чай и слушал. Говорили все по-ургорски, нашенских слов не было. И опять же… да, похоже, и у других так же запрещено говорить на родном — с внезапно вспыхнувшей злобой подумал Гаор — языке.

Трое на дальнем конце так же молча пили и ели. Их не гнали, но и не принимали. Гаор вдруг даже не понял, а ощутил, как ему повезло, что его хозяин — Фрегор, а не Второй Старый — Орнат Ардин. Ведь не поверил бы никто, что сам он ни сном, ни духом, и сидел бы он сейчас рядом не с Перваком и остальными… нормальными, а на том конце, с теми тремя, что тоже ведь наверняка не сами себе такое выбрали. «Купит себе на подстилку, а ты спи потом всю жизнь у параши». Всё так: парни не виноваты, конечно, рабу либо жить, как хозяин велит, либо помирать, и правило, что не нами заведено, не нам и ломать, а Тукман тогда как же? Или Тарпан ему родичем или земелей приходился, потому и прикрыл дурачка? Ведь, попади он сюда с Лутошкой, и если бы что, он бы за Лутошку любого отметелил, но не дал бы над мальцом измываться, так что…

Но думая об этом, Гаор внимательно слушал общий разговор и даже уже и своё начал вставлять. Тем более что говорили о машинах, а ему приходилось и трейлеры, и фургон водить, а они все только на легковых. Даже «коробочку», похоже, не знают. Видеть видели, а не работали. И Гаор стал объяснять, как и для чего «коробочки» делались и почему они все такие… каждая наособицу.

Чем хороши большие приёмы, так это тем, что всегда найдёшь свою маленькую приятную или полезную компанию. А если очень повезёт, так и то, и другое сразу. Тут тебе и танцы, и карты, и «умные» разговоры, и эстетские беседы, и плотские утехи.

Венн и раньше бывал на таких приёмах и праздниках. Конечно, только как друг и сослуживец Фрегора. Иначе ему, внуку бастарда из давно обедневшего рода, не видать Королевской Долины и «Орлиного Гнезда» как своих ушей без зеркала. Но ему было здесь всегда настолько интересно, что на зависть уже не оставалось времени. Да и чему, по большому счёту, завидовать? Богатству? Знатности? Он уже давно вырос из этих игрушек. К тому же… знатность ведёт к вырождению. К сожалению, это так. Племянника Фрегора, наследника рода, никогда не показывают гостям, но от Фрегора он знает, почему. Да и сам Фрегор Ардин, его старший брат Фордангайр Ардинайл, его отец Орвантер Ардинайл, дядя Орнат Ардин — все они отмечены беспощадной печатью вырождения. И гости, обитатели Королевской Долины… все «с червоточиной». И, поглядев на них, так приятно убедиться в своей правоте. Что только поселковые ресурсы, свежая кровь спасут ургоров. Опять же поглядим на гостей. Где подмешана другая кровь — там здоровье! Бастарды всегда были здоровее законных.

Венн прохаживался в пёстрой толпе, искренне любуясь бесценными сокровищами на стенах и в витринах. Все Армонтины, Армонты и даже Армы с рождения разбирались в искусстве. Врождённый вкус, так-то!

В толпе сновали, сверкая ошейниками, лакеи и горничные, разнося бокалы и закуски. Все как на подбор: черноволосые, черноглазые, чистокровные ургоры, остроносые и очень похожие на хозяев. Но если кто и замечал это сходство, то никак по этому поводу не высказывался. Вернее, рабов вообще не замечали. И Венн, мимоходом обратив на это внимание, тут же забыл, не задумавшись о причинах этой странности.

— Душно, — пожаловался, столкнувшись с ним в толпе празднующих, Фрегор. — Пошли на балкон.

— Пошли, — охотно согласился Венн.

Но у распахнутых в ночь балконных дверей их перехватил Орнат Ардин.

— Фрегор, на два слова.

— Да, дядя, — тоном ругательства ответил Фрегор.

Венн вежливо отвернулся, не желая мешать беседе родичей.

— Я хочу немного прокатиться, не дашь своего шофёра? — исключающим отказ тоном спросил Орнат.

— Нет, — резко ответил Фрегор. — Он мой. Обходись своими ублюдками.

— Фрегор, — Орнат укоризненно покачал головой. — Что за выражения.

— Он мой, и… и он мне нужен.

— Здесь и сейчас? — подчёркнуто удивился Орнат.

— Да! — шёпотом крикнул Фрегор. — Здесь и сейчас!

Почти оттолкнув Орната, он выбежал на балкон и крикнул в темноту.

— Рыжий!

Орнат посмотрел на Венна, с интересом разглядывавшего висящий на стене прекрасный пейзаж, и отошёл. Венн улыбнулся ему вслед и вышел на балкон. Фрегор стоял, опираясь на перила и даже слегка перегнувшись. Когда Венн встал рядом, он тихо и убеждённо сказал.

— Ты видишь? Я никому не могу здесь доверять, никому. Старый стервятник, ему мало, а у меня только Рыжий, я купил его на свои, на свой заработок, помнишь?

Венн молча кивнул. Похоже, крыша у Фрегора съехала, но пока она едет в нужном направлении, не будем ей мешать.

Внизу простучали, приближаясь, быстрые, по-солдатски звучные шаги, и в световом круге возник высокий раб в белой, по-армейски заправленной рубашке. Единственным нарушением формы был расстёгнутый, чтобы не заслонять ошейник, воротник.

— Рыжий здесь, хозяин, — гаркнул раб, вытягиваясь по стойке «смирно» и запрокинув голову.

— Отлично, Рыжий! — сразу повеселел Фрегор. — Иди в мои комнаты и будь там.

Обошлось и ладноть. С психом и праздник может смертью обернуться.

Гаор не столько знал, сколько догадывался, что хозяин тогда дёрнул его с гаражного двора в свои комнаты неспроста.

Приказ был идиотским — не то слово. Охранять кабинет, чтобы никто не вошёл и не тронул бумаг. Да кому это могло здесь понадобиться?! Нет, это было сказано явно так, для отвода глаз. Чьих? Венна, который стоял рядом, рассеянно прихлёбывая из бокала? Подслушивающих под дверью на вторую половину горничных? Но, разумеется, ни спорить, ни требовать объяснений Гаор не стал, а гаркнув положенное, встал в гостиной у двери в кабинет. А когда хозяин со своим дружком убрались, сел прямо на пол у двери, прислонившись спиной и затылком к дверному косяку. Переставить для себя стул или отойти от двери он не