Автобиографические записки.Том 3 - Анна Петровна Остроумова-Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказывается, по телефону из соответствующей организации ночью дано было распоряжение некоторым жактам, и нашему тоже, спустить жителей верхних этажей в бомбоубежища, так как наш дом и некоторые соседние находились под обстрелом. Наш этаж третий, и потому нас не потревожили… Вот такие дни и ночи, полные потрясений и тревог, проходили нескончаемой вереницей, изнашивая силы и нервы людей.
Сколько кругом страданий!»
Дневник от 16 ноября 1941 года
«…Я всем существом своим, умом, душой и сердцем сознаю, что нам сдавать Ленинград нельзя. Погибнуть, но не сдаваться!
Голод. Ведь подумать только, что заключается в этом слове, сколько драм, сколько страданий, сколько безвестных смертей!
Мне жаль смотреть на моих племянников Петю и Бобу. Они, как бумага, бледные, худые. День ото дня становятся апатичнее и угнетеннее.
Поражает количество покойников, которых везут по городу по всем направлениям, на телегах или просто на детских салазках. Не видно за ними провожающих: редко один, два человека.
Приходила сегодня моя милая Адя, такая мужественная, твердая, сильная. Она очень страдает от голода и холода, а главное, от холода. Громадное окно в ее комнате все разбито. Дров нет.
В комнате все вещи промерзли, ни до чего нельзя дотронуться. И при этом она несет большую работу. Работает по ночам в больнице, ухаживая за ранеными. Утром идет на Невский и там становится в очередь перед кондитерской „Норд“, чтобы выпить стакан сладкого горячего суррогатного кофе. В эту очередь набираются тысячи людей, так как ни у кого нет керосина, нет дров, чтобы вскипятить чайник воды. Бедная моя Адя!»
Дневник от 28 ноября 1941 года
«…Сегодня по радио сообщили: „Сегодня идут горячие бои за сердце нашей Родины — Москву…“ Волнение охватывает душу.
Пришли мои племянницы — Танечка и Ляля Остроумовы. Они очень настойчиво уговаривали меня уехать из Ленинграда. Но я отказалась.
Уехать из него и, может быть, никогда его не увидеть?!
Нет, это сильнее меня. Если мне суждено погибнуть здесь от бомбы, артиллерийского снаряда или голода, то мой прах будет лежать в его земле. Но зачем такие мысли? Хочу пережить конец осады Ленинграда и хоть одним глазком хочу увидеть его свободным, выздоравливающим, залечивающим свои тяжелые раны…»
Дневник, от 9 декабря 1941 года
«…Мы сидим без электричества вот уже пятый день. Сейчас самые короткие дни в году. Только около десяти часов появляется дневной свет, а в половине третьего уже начинает темнеть. Даже коптилки нельзя употреблять — в них нечего наливать. Мы иногда много часов подряд сидим все вместе в темноте, а то и в одиночку, кто лежит, кто ходит по темной комнате.
Это невероятно угнетающе действует на настроение, на психику человека.
В душе я угнетена, но считаю своим долгом всех ободрять и поддерживать надежду на лучшее, на светлое. Я тогда чувствую, что недаром живу. Мое убеждение, что наша чудесная армия отстоит наш город. У меня нет никаких данных в ту или другую сторону, и все-таки я убеждена, что будет все благополучно. Ах! Как бы мне этого хотелось!..»
Дневник от 10 декабря 1941 года
«…Сегодня для нас неожиданные (или, наоборот, так долго и терпеливо ожидаемые) радостные сведения из Информбюро.
Такие бодрые, радостные сведения! И на Юго-Западном фронте, и вокруг Москвы, и около Ленинграда потеснили врага. Как я рада! Узнала более подробно о наших военных успехах. Наступление фашистов на Москву началось 16 ноября. Но на подступах к Москве они встретили непреодолеваемую преграду в лице Красной армии.
6 декабря 1941 года наши войска перешли в наступление: вражеские войска, не выдержав удара, в панике стали отступать.
В те же приблизительно дни советские войска приступом взяли обратно Ростов-на-Дону, на Северном фронте заняли город Тихвин. Какое это счастье!
Душа немного отдыхает. За последнее время все, кого я видела, как-то стали, я бы не сказала спокойно, а скорее, пассивно относиться к мысли — погибнуть от фугасной бомбы. Ленинградцам некуда укрыться. Многие перестали ходить в бомбоубежища после неоднократных случаев, когда бомба, пронизав дом, проваливалась вниз и там взрывалась. При этом сразу погибало много народу. Сейчас люди от голода и слабости больше остаются по своим углам.
И как хорошо, что у нас сейчас успехи. Это ободряюще действует на ленинградцев».
Дневник от 15 декабря 1941 года
«…Мы гоним во многих местах фашистские войска. Все это вселяет бодрость в душу, и является уверенность, что мы и остальное, занятое врагом, отберем обратно. Какое это будет счастье!»
Дневник от 17 декабря 1941 года
«…Сегодня опять большая радость: наши войска отбили у врага г. Калинин и несколько других городов.
Теперь уж, наверное, мы отстоим Ленинград. Может, я до этого и не доживу, но об этом не горюю. Мысль, что в Ленинград фашисты не войдут, что его улицы и площади не будут осквернены их присутствием, что они не будут грабить наш Эрмитаж и музеи, эта мысль мне дает такую радость, которую трудно передать словами».
Дневник от 18 декабря 1941 года
«…Успехи. Наша Красная армия теснит врага, гонит его от сердца страны, с нашей земли. Как хочется жить, чтобы увидеть наш город освобожденным от тисков!
Хочется жить!»
Июль 1947 г. Левашево
XI.
1942 год
В конце декабря 1941 года я вернулась домой. Пришла к заключению, что помочь моим родственникам я ничем не могу, а если мне предстоит умереть, то лучше умереть дома. К этому времени в одно окно моей спальни было вставлено несколько маленьких стекол, и таким образом я кое-как могла жить у себя и работать.
Водопровод был разрушен, и воды в доме не было. Фановые трубы не действовали. Электрического света не было. Нюша достала немного керосина. Я работала при маленькой коптилке, сделанной из аптечного пузырька. И как же я радовалась, глядя на ее так легко гаснущий огонек! Все такие мелочи в нашей жизни имели для нас огромное значение. Ободряли и утешали нас.
Главное — я была у себя. Перебиралась домой пешком. Трамваи не ходили. Нюша и Иван Емельянович перевозили на двух салазках мое имущество.
По дороге мы видели чудовищные
