Санта-Хрякус - Terry Pratchett

Когда она разжала пальцы, существо без сил упало на кровать.

– Не просто страшила, – пробормотало оно.

– Что это значит?

– Я – Страшила с большой буквы, – сказал страшила.

Сьюзен только сейчас обратила внимание на его жуткую худобу, на шерсть с проседью, на обтянутые тонкой кожей кости…

– То есть самый первый страшила?

– Я… я помню, когда земля была другой. Лед. Он наступал много раз. А еще… Как вы их называете? – Существо чихнуло. – Суша, большие куски суши… они тоже были другими…

Сьюзен присела на кровать.

– Ты имеешь в виду континенты?

– …Все они были другими. – Черные запавшие глаза смотрели на Сьюзен, а потом существо вдруг вскочило и замахало длинными костлявыми руками. – Я был кромешной тьмой в пещере! Я был тенью среди деревьев! Ты слышала о… первобытном ужасе? Так вот, это тоже был… я! Я был… – Страшила согнулся и закашлялся. – А потом… появился этот… ну, ты знаешь, светлый и яркий… молния, которую можно было носить с собой… горячий, как маленькое солнце…. И не стало больше темноты, остались только тени, а потом появились топоры, топоры в лесу, а потом… а потом…

– И тем не менее страшилы никуда не делись, – пожала плечами Сьюзен. – Они живут и здравствуют.

– Они прячутся под кроватями! Скрываются в буфетах! Но… – Страшила едва отдышался. – Если бы ты видела меня тогда… в старые времена… когда люди спускались в пещеры, чтобы нарисовать сцены охоты… Я был ревом в их головах… и от страха желудки выпадали у них из задниц…

– Ну, старое уходит, новое приходит, – абсолютно серьезно заявила Сьюзен.

– …Все остальные возникли много позже… они не знали, что такое первобытный ужас. Они знали только… – Даже в шепоте страшилы была слышна насмешка. – Темные углы. А я был самой темнотой! Я был первым! А потом я стал ничуть не лучше этих, нынешних… пугал служанок, портил сметану… прятался в тенях. И вдруг однажды ночью я подумал… что я вообще здесь делаю?

Сьюзен понимающе кивнула. Страшилы не отличаются сообразительностью. Да и вообще, осмысление такой штуки, как экзистенциальная неопределенность, – процесс довольно долгий и мучительный даже для куда более светлых умов. Впрочем, ее дедушка… мыслил очень похоже. Вот к чему приводит слишком частое общение с людьми. Ты больше не хочешь быть таким, каким тебя представляют, и начинаешь пытаться стать таким, каким хочется тебе самому. Зонтики, серебряные расчески…

– К чему все это? Так ты подумал, да?

– …Стал пугать детей… приходить по ночам… И начал наблюдать за ними. Во времена льда детей было немного… были большие люди и были маленькие люди, но не дети… И… вдруг я понял… у них в головах совсем другой мир… Старые времена еще живы… в их маленьких головках… Старые времена… Когда все было молодым.

– И ты решил выбраться из-под кровати…

– Я наблюдал за ними… оберегал их… – Сьюзен с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть.

– А зубы?

– О… зубы нельзя оставлять без присмотра: кто-нибудь может найти их и натворить всяких страшных бед. А я любил детей, не хотел, чтобы кто-нибудь причинял им вред… – пробулькал страшила. – Я никогда не хотел обижать их, просто наблюдал. Сторожил зубы… а иногда просто слушал…

Он продолжал бормотать, а Сьюзен думала и все не могла понять, как же ей поступить – пожалеть беднягу или (второй вариант нравился ей все больше) раздавить ногой.

– …И зубы… они помнят… – Страшила начал дрожать всем тельцем.

– А деньги? – спросила Сьюзен. – Мне не приходилось встречать богатых страшил.

– …Везде деньги… зарыты в норах… старые сокровища… в спинках диванов… их только прибавляется… вложения… деньги за зубы, очень важно, часть волшебства, чтобы было безопасно, чтобы было надежно, иначе – воровство… и я все помечал… хранил… а потом пришла старость, но я нашел людей… – Существо хихикнуло, и на мгновение Сьюзен стало жаль тех людей из древних пещер. – Они не задавали вопросов, верно? Получали деньги, выполняли работу и не задавали никаких вопросов…

– Деньги решают все, да? – фыркнула Сьюзен.

– …А потом пришли они… воры…

Тут Сьюзен не выдержала. Старые боги подстраиваются под требования времени.

– Ты просто ужасен.

– …Большое спасибо…

– В смысле меня от тебя тошнит.

– …Это старость, все эти люди, слишком много сил…

Страшила застонал.

– …Здесь… не умирают, – задыхаясь, произнес он. – Просто стареют, слушают смех и стареют…

Сьюзен кивнула. Воздух был и вправду пропитан детским смехом. Она не слышала слов, издалека доносились только неразборчивые детские голоса – как будто из какого-то очень длинного коридора.

– …А этот дом… он рос вокруг меня…

– Деревья, – кивнула Сьюзен. – И небо. Из их маленьких головок…

– …Умираю… маленькие дети… ты должна… – Фигура исчезла.

Сьюзен немного посидела, слушая детский смех.

«Слова веры, – подумала она. – Всё как с устрицами. Внутрь попадает какая-нибудь грязь, а потом вокруг нее вырастает жемчужина».

Она встала и пошла вниз.

Банджо где-то отыскал метлу и швабру. В круге уже не осталось зубов, и сейчас великан, проявив удивительную инициативу, осторожно смывал с пола мел.

– Банджо?

– Да, госпожа?

– Тебе здесь нравится?

– Здесь есть деревья, госпожа.

Сьюзен решила, что такой ответ вполне можно считать положительным.

– А небо тебя не беспокоит? – Он удивленно посмотрел на нее.

– Нет, госпожа.

– Банджо, ты умеешь считать? – Он довольно улыбнулся.

– Да, госпожа. На пальцах.

– Значит, ты умеешь считать до… – подсказала Сьюзен.

– Тринадцати, госпожа, – похвастался Банджо.

Она посмотрела на его огромные ладони.

– О боги…

«Ну и что? – подумала она. – А почему бы и нет? Он сильный и надежный. И что еще он может делать в жизни?»

– Я думаю, Банджо, было бы неплохо, если бы ты немного поработал за зубную фею.

– А так можно, госпожа? Госпожа зубная фея не будет возражать?

– Ну, ты поработаешь… пока она не вернется.

– Хорошо, госпожа.

– Я попрошу, чтобы за тобой приглядели, пока не освоишься. Кажется, еду сюда привозят на телеге. И ты не должен допускать, чтобы люди тебя обманывали. – Она посмотрела на его ладони, потом на руки и нижние отроги, а затем подняла взгляд на самую вершину горы по имени Банджо. – Впрочем, вряд ли кто-то посмеет обманывать тебя…

– Да, госпожа. Обещаю, я буду поддерживать порядок, госпожа. Э…

Огромное розовое лицо наклонилось к ней.

– Да, Банджо?

– А можно мне завести щеночка, госпожа? Когда-то у меня был котенок, но наша мама утопила его, потому что он был грязный.

Подходящая кличка сразу всплыла в памяти Сьюзен.

– И ты назовешь его Пятнышом?

– Пятныш – хорошее имя, госпожа.

– Думаю, он очень скоро здесь появится, Банджо.

Казалось, он верил всему.

– Большое спасибо, госпожа.

– А теперь мне пора.

– Хорошо, госпожа.

Она оглянулась и посмотрела на башню. Во владениях Смерти все было черного цвета, но там ты мог быть уверен: с тобой не случится ничего плохого. Ты был вне досягаемости зла. Но здесь…

Став взрослым, начинаешь бояться только… как бы сказать… очень логичных вещей. Бедности, болезней. Того, что люди поймут, кто ты такой или такая. Зато ты не боишься, что кто-то мог спрятаться под лестницей. Мир – он ведь не только черно-белый. Ну а чудесная страна детства? Ее можно представить как урезанную версию взрослого мира, но это не совсем так. Скорее наоборот: это как если бы взрослый мир написали большими жирными буквами. И все там было… больше. И было больше всего.

Банджо продолжил мыть пол, а она вышла в залитый солнечным светом мир.

И увидела, что к дому спешат Фиалка и Перепой. О боже размахивал как дубиной каким-то суком.

– Это тебе уже не понадобится, – успокоила его Сьюзен и почувствовала, что страшно хочет спать.

– Мы все обсудили и решили, что должны вернуться. Помочь тебе, – сказал Перепой.

– А, мужество на демократической основе, – усмехнулась Сьюзен. – Там больше никого нет. Они ушли. Не знаю, куда именно.

О боже явно повеселел и опустил свой сук.

– Ну, не то чтобы я не… – начал было он.

– Но там действительно нужна ваша помощь. Ступайте и помогите Банджо навести порядок.

– Банджо?

– Он теперь отвечает за этот дом. – Фиалка рассмеялась.

– Но он же…

– Теперь он самый главный, – устало произнесла Сьюзен.

– Хорошо, – согласился о боже. – По крайней мере, мы можем говорить ему, что нужно сделать.

– Нет! Слишком много людей говорили ему, что надо делать. Он знает, что делать. Просто помогите ему обустроиться, хорошо? Но…

Она посмотрела на о боже и запнулась. Лишь подумала про себя: «Но если Санта-Хрякус вернется, ты ведь исчезнешь…»