Рыжее братство. Точное попадание - Юлия Фирсанова

— На обед, без предварительного уведомления нынче я был зван к графу Кольре. Такое случается не часто и, как правило, тогда, когда графу необходима консультация в вопросах, затрагивающих сферы тонких энергий, — вздохнул Лорд и осушил бокал. — Его сиятельство интересовала истинность слухов о защите, коей одарила эльфов не то сошедшая с неба священная звезда дивных, не то неизвестная магева. Дабы попытаться удовлетворить любопытство графа, я намеревался прощупать внутренним зрением князя Аглаэля и получил весьма чувствительный удар магического свойства, — маг поморщился, снова переживая не слишком приятные ощущения.

— Ура! Значит, заклинание действует! — обрадовалась я.

— Я бы на вашем месте, дивная магева, не был столь радужно настроен, — снова коротко вздохнул Лорд, упрямо изучая содержимое своего бокала и водя по ободу тонкими пальцами. — Графа интересовали так же возможные пути снятия столь мощных охранных чар. Я уверил его в том, что сие невозможно.

— Так чего ты переживаешь? — искренне удивился Лакс. — Ты все проверил, теперь люди с эльфами будут честно дела вести.

— Те заклинания, кои стороннему магу снять невозможно, по силам развеять лишь создателю. А иным путем утратить мощь свою они могут лишь в одном случае, если погибнет маг, их сотворивший, — Лорд глянул на меня и вора больными глазами. Для эгоиста и одиночки было весьма непривычно переживать за кого-то, кроме самого себя, но он честно пытался. И осторожно намекал нам на опасность, которой вообще быть не должно. Видно, граф совсем зарвался, если против магов, всеобщим уважением пользующихся, выступить готов. Давно мерзавцу хвост не крутили.

— Успокойся, — ухмыльнулась я, пододвигая к себе блюдо с тонкими полосками мяса в каком-то травяном соусе. — То, чем я Аглаэля и эльфов его защитила, действует лишь тогда, когда им вред причинить собираются, а в остальном заклинание совершенно безобидно. Мои заклятья автономны и от жизни или смерти творца не зависят, однажды созданные, они питают сами себя. Так что можешь просветить графа — силовые методы воздействия ему ничего, кроме синяков на собственной шкуре, не дадут.

— Я непременно передам, — кажется, магу полегчало. — То ли правда не хотел выступать против меня и зла не желал, то ли попросту трусил, что его вынудят драться, и я, такая могущественная, что сама себя боюсь, навешаю ему горячих, а может, всего понемножку.

После трудного разговора аппетит разыгрался у мага с удвоенной силой, а мы, набродившиеся по городу, от него не отставали. Стыдно было бы нам втроем уступить маленькому сильфу. Успокоившись, Лорд стал весьма приятным и вежливым собеседником, все-таки в светском воспитании что-то есть. Говорил он вроде бы о пустяках, но так мило и изысканно занятно, невольно заслушаешься. Такому душке даже магию в ход пускать не надо, одним языком кого хочешь зачарует и изящными манерами. Даже Лакс, ревниво поглядывающий на сладкоголосого мага поначалу, тоже утихомирился и поддерживал беседу во вполне мирном тоне. Хорошая еда и весьма неплохое вино располагали к приятному общению. Голоса народа, гомонящего в общей зале, из-за плотно прикрытой двери долетали отдаленным шумом морского прибоя и ничуть не раздражали, скорее даже наоборот.

Однако, где-то часа через полтора нашего во всех отношениях приятного общения дверь приоткрылась и в нее протиснулся Самсур, за его спиной жались к стене два чумазых ребятенка с решительно-пугливым видом.

— Почтенная магева, прошу прощения за беспокойство, но эти малявки твердят, что желают вас видеть и просить о помощи.

— И что? — брезгливо надменное выражение мигом сменило доброжелательную компанейскую улыбку Лорда.

Меня передернуло от отвращения, терпеть не могу чванливых скотов, и я в пику магу благосклонно улыбнулась малышам:

— Спасибо, Самсур. Так какая вам помощь нужна от магевы?

— Тятька упал вечером вчера в слесарне. Домой его принесли, думали, отлежится. А он все не встает и стонет, — серьезно, с совершенно сухими глазами доложил один из мелких, кажется, девочка. В бесформенных обносках было трудно догадаться о поле ребенка.

— Вы же нас хлебом кормили, вы добрая, помогите тяте, магева! — поддержал то ли сестру, то ли брата второй оборвыш, как я поняла, из когорты тех, кто вчера клянчил у ворот милостыню.

Вот они — добрые дела, не успеешь одно закончить, за ним хвостом другое тянется, как инфекции к ослабленному организму липнут. Но послать детишек на три веселых буквы и спокойно продолжить пирушку, значит подтвердить, что прав был Лорд, скроивший высокомерную мину, что я такая же дрянь, только в другой упаковке. Не дождетесь!

— Хорошо, пойдем, поглядим, чего сделать можно, — я отодвинула тарелку, встала и прихватила сумку со священным колдовским атамом и прочими девичьими мелочами.

Ребята, не веря своему везению, поспешно, пока я не передумала, попятились за дверь.

— Неужели вы правда собираетесь идти с этими… — у возмущенного Лорда не нашлось изысканного речевого эквивалента тому, что он думал об оборвышах, зато глаза выкатил весьма красочно, и брови воздвиглись чуть ли не к самому краю волос, — ночью, в трущобы! Это недостойно высокого титула магевы! Это, в конце концов, опасно!

— Они позвали, насколько я поняла, долг любого мага отвечать на просьбу не обладающего даром и нуждающегося в помощи, — пожала я плечами как можно безразличнее. — Именно это, а не выбор новых кружев на рубашку, считается призванием и прямой обязанностью.

— К счастью, меня подобными глупостями не тревожат, — маг попробовал заявить сие с надменным превосходством, а вышло как-то жалко.

— К счастью? — удивилась я, спародировав манеру Лорда выгибать брови. — Что ж, каждый понимает счастье по-своему. Бывай, маг!

Лакс молча поднялся вслед за мной, отвесил мужчине преувеличенно-издевательский поклон, Фаль вспорхнул на плечо и показал надменному колдуну кончик розового язычка. Мы вышли в общий зал, где у стойки, держа в обеих руках по пирожку, сунутому добросердечной Вларисой, переминались с ноги на ногу ребятишки.

— Ешьте, голодранцы, — преувеличенно сурово насупив брови, приговаривала трактирщица. — Да не суй, не суй за пазуху, я тебе еще дам!

— Я не себе, я брату, — пискнул один из храбрых малышей, запихивая за щеку сразу половину пирожка с повидлом. Яркая струйка тут же потекла из уголка рта по личику. — Он при тятьке остался.

— Ох, — покачала головой Влариса, сноровисто накидала пацанятам с собой объемистый узелок, сунула в руки ближайшего:

— Держи, паренек!

— Я девочка, спасибо, тетечка, — поблагодарила худосочная малявка, бережно прижимая к себе продукты.