Китайская цивилизация - Марсель Гране

Провести перепись населения – значит обречь страну на войну. Этот вызывающий поступок должен быть уравновешен проявлением умеренности. Поэтому перепись сопровождается милосердными и искупительными мерами. Самая характерная из них – амнистия. «Завершив крупную перепись, освободили должников, проявили щедрость по отношению к вдовам и нуждающимся, помиловали преступников: армия была в полном составе». Армия складывается, с одной стороны, из людей, приведение приговора над которыми отложено при условии, что они отдадутся смертельному труду, а с другой – из вассалов, которые являются прирожденными воинами и связаны со своим вождем узами безоговорочной преданности. Как только армия в сборе, раскрываются двери арсеналов и раздается оружие. Теоретически оружие принадлежит князю, который бережно сохраняет его под замком, и не только из соображений простой предосторожности: считается, что оружие выделяет опасную добродетель. Нельзя взяться за него без подготовки к этому страшному контакту временем полного воздержания. Пост осуществляется в Храме предков и вызывает столь острые переживания, что возникает ощущение общения с прародителями. Похоже, что эти бдения с оружием предопределяют исход кампании. Обречен на смерть тот, кто чувствует в тот момент замирание сердца. Если оружие обагрить кровью, оно обретет новую силу. Вождь совершает жертвоприношение. Вооруженная армия собирается вокруг Алтаря почвы. Она просит о заступничестве дорожных божеств и затем отправляется в путь.

Пехота вооружена плохо. Пехотинцев используют как слуг и землекопов. Они отправляются в поход преисполненные ужаса, «без надежды на возвращение», шагая и останавливаясь лагерем на лесных опушках. Уход за лошадьми, которых они кормят, как и самих себя, молочайным осотом, занимает все их время. Во время переходов они испытывают вечный страх, радуясь, что еще живы, сгибаясь под тяжестью груза, понукаемые, стенающие замученными голосами, затыкая рты, едва только становятся в строй. Знать же отправляется на войну, поднявшись на свои боевые колесницы, шрая на цитре, спокойная. Их узкие и короткие колесницы образуются открытым сзади и установленным на двух колесах коробом. Впереди расположено изогнутое дышло, к которому прикреплены два коренника; с одной и другой стороны ремнями удерживаются две пристяжные лошади. Четверка лошадей снабжена уздечками с колокольчиками. С этими уздечками соединены вожжи; внутренние вожжи двух пристяжных лошадей прикреплены к кольцам, закрепленным с правой и левой стороны образующей переднюю часть колесницы доски. Шесть остальных вожжей удерживает в руке возничий. Он стоит в центре колесницы. По его сторонам, друг друга уравновешивая, находятся слева на почетном месте лучник, а справа копейщик. Лошади защищены кирасами, укрыты под шкурами диких зверей. Три воина на колеснице одеты в костюмы из одной или нескольких шкур скота (или носорога?). Кирасы покрыты лаком. Спереди на колеснице, укрывая каждого из трех воинов, размещены три щита из легкого дерева. В распоряжении лучника находятся два лука, помещенных в единый колчан спущенными и привязанными, чтобы уберечь их от деформации, к бамбуковой основе. Вблизи копейщика установлено несколько металлических трезубцев или крюков на длинных рукоятях. Они служат для поражения врага, но прежде всего для того, чтобы цепляться за вражеские колесницы и сбрасывать с них воинов, которых затем либо убивают, либо берут в плен. В пути бойцы колесниц отдыхают, усаживаясь на размещенных в их корпусе двойных циновках или шкуре тигра. Над ними веют знамена. Кирасы воинов украшены аксельбантами или шелками. Их лак сверкает. У лучников на пальцах специальные наперстки из слоновой кости. Концы луков также сделаны из слоновой кости. Луки, колчаны, нарукавные повязки, наколенники расписаны яркими красками. Щиты украшены изображениями. На груди у лошадей висят чеканные украшения. Под управлением опытных возничих, удерживающих вожжи вместе и старающихся вести четверку своих коней так, чтобы украшения и колокольцы согласно побрякивали, величественно движутся колесницы. В незыблемом и властном порядке армия продолжает свой путь, как если бы, двигаясь, она, по примеру своего вождя, всматривалась в южную сторону. Впереди развевается знамя Красной птицы, символизирующей Юг; позади – знамя Темного воина (черепаха и змей – знаки Севера); на правом крыле – знамя Белого тигра (знак Запада), а на левом – восточном – знамя Лазурного дракона. По правую руку от колесниц пехотинцы наблюдают за коренниками; те же, кто идет слева, обязаны собирать траву вдоль дороги. Приказы передаются с помощью флагов. Открывая армейский поход, подается сигнал пыреем (пырей служит подстилкой для жертв) – такая жертва должна находиться во главе погребального кортежа, она должна быть и впереди вождя, посвятившего жизнь смерти.

Свой лагерь армия разбивает так же, как и марширует: ориентируя его по странам света. Лагерь – это квадратный город, где выкапываются колодцы, складываются печи с открывающимися в стороны стран света воротами и укрывающими за своей оградой дощечки предков и духов почвы. В центре располагается отряд, состоящий из княжеских приближенных, его охватывают отряды, стоящие слева и справа. Временный лагерь окружает простая загородка, но, когда армия хочет оставить память о своей славе и вступить во владение страной, она выстраивает укрепленный лагерь, настоящую крепость. Если по соседству друг с другом располагается несколько армий, каждая из них стремится обустроиться на стороне света, соответствующей ее родному краю. Когда армия разбивает лагерь, все происходит так, словно подкрепленный всеми священными силами своего края княжеский город переместился весь целиком. Лицом к нему вырастает вражеский лагерь, город противника.

В каждом из лагерей наступает время подготовки к сражению и устанавливается странный покой. Пытаются испытать терпение противника, распознать, готов ли он к решительному натиску, угадать, привез ли он с собой большие запасы зерна и сушеных овощей в своих мешках, наконец, настроен ли он на полную победу или же стремится лишь продемонстрировать свою силу. Иногда армии выстраиваются словно бы к бою, но никто не завязывает сражения. Каждый дожидается благоприятного дня, который отслеживают знахари. Они обмениваются посланцами для установления времени решающей встречи. Более или менее твердый голос посланца дает представление о степени решительности противника. В каждом из лагерей, под постоянным наблюдением противника, чередуются собрания воинов: эти воинские парады и религиозные церемонии призваны укрепить надежду на победу. «В армии княжества Цзинь (за которой наблюдает поднявшийся в лагере на башню вместе со своим офицером князь княжества Чу) люди мечутся из стороны в сторону. Чем они заняты? – Они созывают офицеров. – Они собираются в центре лагеря (вокруг вождя). – Сейчас они приступят к обсуждению. – Устанавливается палатка. – Перед дощечками покойных князей Цзинь они обратятся за советом к черепахе. – Палатку убирают. – Князь Цзинь будет отдавать приказы. – Звучат громкие восклицания… Поднимается облако пыли… – Затыкаются колодцы… Затаптываются костры… Строятся в ряды. Поднявшись на колесницы с лучниками слева и копейщиками справа, забирают оружие и спускаются с колесниц. – Они отправляются слушать обращение (вождя). – Будут ли они сражаться? – Не узнаешь… Они снова поднимаются на колесницы, справа и слева, а затем снова спускаются… – Они будут теперь молиться за исход битвы».

Эта молитва (дао) сопровождается трагическими клятвой и жестом, которыми вождь окончательно ввергает армию в сражение. Он отдает предкам драгоценные камни: это залог, обязательный для того, кто, прося о покровительстве, должен в качестве задатка предоставить власть над самым ценным своим достоянием и сделать ставкой в игре свои тело и жизнь. Вождь начинает молитвы с оправдания похода. Его единственная цель – наказание возмутителей спокойствия и преступников. «Готовый к бою, я держу копье! Решаюсь вас предупредить! Наши нервы крепки! Наши кости не сломать! Наши лица не тронуты ранами! Мы свершим великое дело! Мы здесь не для того, чтобы вас обесчестить, великие предки! Долголетие («мин» – это судьба) – не то, чего я добиваюсь. Я не держусь за нефриты на моем поясе!»

Когда, наконец, все воины, выслушавшие обращение вождя и связанные клятвой, готовы встретить свою ужасающую участь, самые смелые спорят, кому достанется первая слава. Они отправляются бросить вызов противнику, в котором видят преступника, врага, поражение которого позволит избежать многих бед. Сражение служит испытанием судьбы. Серьезным предзнаменованием являются первые схватки. Для начала нужно определиться. Ведь с начала боя судьбы окажутся предрешены. С первых мгновений оказывается известна ставка сражения, и будет ли оно только вежливым турниром для выяснения престижа каждого или смертоносным божьим судом, который завершится либо полным триумфом, либо безоговорочным разгромом.