Дюжина межгалактических мерзавцев - Андрей Егоров

Я вышел в коридор. Там, ожидая дальнейших событий, толпились члены экипажа. Увидев в открывшуюся створку двери, что произошло с рангуном, все заметно притихли.

– Неплохо ты его отделал, – заметил Лео Глуц. – Он все рассказал?

Я кивнул.

– Предлагаю сбросить его в мусоросборник. Так будет лучше для всех.

– Да? – засомневался капитан. – Так он и есть убийца?

– Разумеется, – подтвердил я. – Не думаете же вы, что я бы стал его так уродовать, если бы это был не он?

– А кто тебя знает, – ответил Глуц и распорядился: – Робинзон, Красавчик, Умник, отволоките его в мусоросброс.

– Не надо, – послышался голос Сивого, он только что пришел в себя. – Я не виноват.

– Не слушайте его, – сказал я, – он продолжает отпираться.

Рангуна подхватили под лапы и поволокли по коридору. За ним оставался кровавый след.

– Крыс, Круглый убрать это, – скомандовал Лео Глуц и поглядел вслед Рангуну: – Никогда бы не подумал, что это он. И главное, как он выбрался из кают-компании.

Последняя фраза была обращена ко мне и требовала объяснений.

– Я немного ошибся со временем смерти, – сказал я. – Его убили раньше.

– Тогда понятно, – капитан кивнул. Из глубины коридора послышался сдавленный крик, затем хлопнул люк мусоропровода. – Все, кто желает попрощаться с Сивым, приглашаются к иллюминатору, – пошутил Лео Глуц.

Несмотря на то, что его слова были всего лишь остротой, я действительно прошел на верхнюю палубу и припал к толстому стеклу, глядя, как, медленно вращаясь, плывет в безвоздушном пространстве скованное холодом тело рангуна. Я был почти уверен, что он не виновен в смерти остальных, но никак не мог простить ему нападение на меня. К тому же, я давно уже ни к кому не применял пыток, и внутри меня растекалось сладкое чувство, словно я прикоснулся к чему-то невообразимо прекрасному.

Как неоднократно в прошлом, я одернул себя. Не следовало выпускать наружу темные инстинкты – я поимел немало неприятностей на службе из-за своих особых пристрастий.

Любовно погладив кастет, я спрятал его в карман – эта штука была теперь постоянно при мне, и с ней я, черт возьми, чувствовал себя намного спокойнее.

Пару дней на корабле было тихо. Я даже решил, будто краткий миг, когда я на самом деле подозревал рангуна, был минутой прозрения. Такое случается у следователей – когда после долгих раздумий на них вдруг нисходит ясное понимание, кто является убийцей. Но потом снова началась ненавистная чехарда.

Меня разбудил громкий стук в дверь. Схватив кастет, я вскочил с койки – может, кто-то на борту и чувствовал себя спокойно после того, как тело рангуна улетело в космос, но только не я.

– Кто там? – рявкнул я свирепо. Я надеялся напугать неизвестного этим криком. Как знать, может, он уберется восвояси, и я смогу провести ночь спокойно.

– Откройте… Пожалуйста, откройте. Это я… Круглый.

Что понадобилось этому шарообразному придурку, подумал я. А вдруг он и есть диверсант? Однажды ночью точно так же постучался в каюту к бородавочнику и убил его с особой жестокостью.

Стук повторился. Ситуация была безвыходной. Не открыть – значило признать, что я испугался. А тот, кто сам боится преступника, не может вести расследование. Открыть – подвергнуть себя смертельной опасности. Я мешкал еще пару секунд, потом все же активировал замок. Немониец, дрожа всем телом, немедленно вкатился внутрь. Даже не сталкиваясь в обычной жизни с этими существами, можно было легко заключить, что он сильно взволнован. Цвет его переливался от кроваво-красного к темным оттенкам.

– Что случилось?

Немониец остановился возле умывальника.

– Я убил его! – сообщил он срывающимся в высокие нотки голосом.

Это неожиданное заявление я встретил стойко. Если бы он хотел прикончить и меня тоже, то наверняка уже предпринял бы какую-нибудь попытку.

– Кого именно? – спросил я.

– Робинзона. Он… напал на меня. Вызвал меня в коридор для какого-то разговора, а потом попытался убить.

– Интересно, – я старался ничем не выдать своего волнения. – Как он пытался убить тебя?

– Пнул меня ногой и велел катиться к мусоропроводу. – Шар снова затрясся.

– Понятно, что было дальше?..

– А дальше… дальше… Он хотел пнуть меня снова, но я ударил его током. Совершенно случайно. Один только импульс. Возможно, сработал рефлекс. Он упал, и больше не двигался. Я понял, что он умер. Очень испугался. И сразу прибежал сюда. Вы же ведете расследование. Я решил, вам будет важно узнать, что на меня напали.

– Ты правильно поступил, – сказал я. – Идем.

Кастет в кармане вдруг показался мне детской игрушкой. Робинзон – убийца и диверсант. Немыслимо. Он казался самым отпетым и примитивным уголовником. К тому же, в его личном деле была прописана вся его судьба, с самых первых шагов, которые он прошел по кривой дорожке. Может, он как и Сивый решил избавиться от неугодного сапиенса?

– Скажи-ка, – поинтересовался я, – ты мог чем-нибудь насолить Робинзону? Какие у вас в последнее время были отношения?

– Нормальные. Даже хорошие. Я раньше не замечал, чтобы он меня ненавидел… – Немониец остановился, горестно взирая на дымящийся труп таргарийца. Тот лежал лицом вниз. В воздухе растекался удушливый аромат горелой плоти.

– Мда, – сказал я, присел, взялся за запястье. Напрасный труд – пульс не прощупывался. – Что ж, – сказал я, – придется оповестить капитана и остальных.

– Но они же не решат, что я это нарочно? – прогудел перепуганный немониец.

– Я постараюсь их убедить, что все произошло случайно, – заверил я…

– Убийца! – вскричал сириусянин, узнав, что произошло. – Я так и знал, что это ты!

Бедный немониец от волнения весь трясся и гудел. Тем более что и капитан Лео Глуц при виде убитого разразился грубой бранью.

– Черт побери! – бушевал он. – Теперь и в карты не с кем поиграть! Сначала Сивый – ну, Сивый, ладно, он сам виноват, но теперь Робинзон. Робинзон! Он же разбирался в системах корабля. И кто, скажите мне на милость, отдаст мне мои полтора миллиона?! А я-то, я… Решил по наивности, что мои финансовые дела окончательно поправились.

– Капитан, – прервал я поток скорбной брани. – Может, позволим Круглому катиться?.. То есть отправляться к себе в каюту? Он и так порядком натерпелся. Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

– О чем?! – вскричал Глуц. – Разве что ты заменишь мне этих двоих за карточным столом! Но деньги!.. Деньги мне все равно никто не вернет!

– Я не играю в азартные игры, – сказал я с достоинством. – Но у меня есть срочный разговор. Это напрямую касается расследования.

Капитан уставился на меня во все глаза.

– Вот как, расследования, – не предвещающим ничего хорошего тоном выдавил он. – Тогда, ладно. Тогда пошли. Только учти, я тобой недоволен. Как, скажи на милость, ты проглядел Робинзона?! И зачем, черт тебя дери, мы тогда скинули рангуна в мусоропровод?!

– Моя ошибка, – признал я. – Но на этот раз ошибки быть не может… Я знаю, кто убийца. И что надо делать.

На самом деле, у меня по-прежнему хватало сомнений. Но, увидев, в какой ярости пребывает Лео Глуц, я решил, что настало время действовать. Еще немного – и он отстранит меня от расследования и, чего доброго, захочет избавиться вовсе.

– Так, Пузырь. Где, черт возьми, болтается этот вернерианин? – вскричал капитан. – Передайте ему, чтобы убрал отсюда тело. Терпеть не могу, когда так намусорено.

– Возможно, он пока не оправился от недавней драки, – предположил я. – Лучше послать убрать труп кого-нибудь другого.

– Молчать. Ты не знаешь этих вернериан. На редкость крепкие субъекты. Их лбами можно гвозди заколачивать… Приведите его сюда.

Я вспомнил, как выглядел Пузырь после драки и усомнился, что он способен на трудовые подвиги. Но через пять минут после воззвания капитана вернерианин объявился. Выглядел он неважно, но роптать не стал, сразу же схватил труп таргарийца за ноги и потащил по коридору.

Я поймал себя на мысли, что этот финальный вояж к мусоропроводу, по сути, олицетворяющий последний путь, теперь, после очередного убийства, выглядит буднично. Когда-нибудь, возможно, и меня вот так потащат, подумал я, и тогда мне уже будет абсолютно все равно – кто убийца, кто враг человечества и что будет с великой Федерацией в будущем.

– Чего встал?! – заорал на меня разъяренный Лео Глуц. – Иди за мной!

Мы уединились в каюте капитана.

– Я долго размышлял, – сказал я, не дав ему сказать даже слово, – сводил все воедино… – Выдержал паузу и торжественно объявил: – Теперь я точно знаю, кто убийца!

– То есть, ты думаешь, Робинзон ни при чем?

– Полагаю, он стал игрушкой в чужих руках.

– Вижу, куда ты клонишь, – Лео Глуц погрозил мне пальцем. – Ну, давай. Не томи. Кто же, по-твоему, эта сволочь?

– Тот, кто манипулирует другими сапиенсами, заставляя их совершать убийства… Тот, в чьих руках вся власть на корабле. Кто даже, находясь здесь, может поддерживать связь со своими подельниками. И тот, кто способен отвести глаза всякого, когда совершается очередное преступление. С чего вдруг Сивый напал на меня? Ну, хорошо. Допустим, он ненавидел власть в моем лице. Но почему вдруг Робинзон напал на немонийца? Он ведь даже никого не убивал прежде, если судить по его личному делу. Подобное поведение выглядит, по меньшей мере, нелогично. Думаю, задача телекина – стравить нас между собой. А когда мы перебьем друг дружку, он завладеет кораблем.