Любовница по ошибке - Мэгги Робинсон

У нее будет достаточно денег, и, видит Бог, в ней достаточно любви, чтобы вырастить ребенка. Она знает, что Бэй не оставит своего сына или дочь, но боязнь стать для него обузой, нахлебницей на следующие двадцать лет разрывала ей сердце. Ему нужно жениться на милой юной девушке и жить нормальной жизнью. А она не сможет стоять рядом и наблюдать за этим. Она должна исчезнуть.

Но быть может, она просто выдает желаемое за действительное?

Он провел пальцем по щеке, стирая слезинку, которую она не собиралась проливать.

— Прости, я был таким животным, Шарли. Это было слишком грубо?

— О нет. Это было бесподобно. — Она тихонько шмыгнула носом, а потом отпустила свой острый язычок. — Бесподобно, как всегда, хотя твоя голова раздуется до размеров воздушного шара, если я и дальше буду так расхваливать тебя.

Бэй усмехнулся:

— Мужчину перехвалить нельзя, любовь моя. Скажи что-нибудь еще.

— И не подумаю! — Она попыталась слезть с колен, но его руки держали ее как железные обручи, а плоть внутри ее дернулась с возрожденным интересом. — Отпусти же меня! Миссис Келли может вернуться в любой момент, — взмолилась Шарлотта.

— Сомневаюсь. Но если и вернется, то просто увидит тебя сидящей у меня на коленях. А спереди ты полностью прикрыта, к моему глубокому сожалению. Из-за спешки у меня не было времени уделить должное внимание твоей великолепной груди. Думаю, — пробормотал он, проводя губами по шее, отчего по коже побежали мурашки, — это надо исправить.

Его руки быстро справились с пуговицами. Он легко освободил одну грудь из лифа и наклонился, чтобы подразнить и пососать. Ощущения были одновременно и пыткой, и экстазом. Вдруг его губы прекратили свою сладкую пытку, и он снял Шарлотту с колен.

— Что… почему?

Он приложил палец к ее губам.

— Я хочу смотреть на тебя, Шарли. Хочу видеть твое прелестное лицо. — Бэй повел ее к мягкому дивану с горой подушек на нем. Если б не рука, поддерживающая ее за талию, ноги Шарлотты подкосились бы. Она была пьяна от желания. Бэй снял с нее платье и уложил на бархат, но Шарлотта была слишком охвачена страстью, чтобы возражать. А потом его темный пылающий взгляд затянул ее в водоворот неистовых эмоций, и ей стало все равно.

Что, во имя всего святого, с ним такое? Правда, его слуги прекрасно сознают и принимают тот факт, что он страстный мужчина. Они и глазом не моргнули, когда он поселил любовницу в доме на Джейн-стрит или когда бесстыдно волочился за бойкими вдовушками и спал с ними в своем городском доме. У его шеф-повара француза даже имелось стандартное меню для романтического ужина, которое никогда не менялось, несмотря на смену гостий Бэя.

Но чтобы заниматься любовью среди бела дня прямо в гостиной — такое бывало с ним редко. Очевидно, он не способен контролировать себя, когда дело касается Шарли. За какой-то час он гордо довел ее до оргазма столько раз, что и не счесть. Сейчас она лежала под ним, пылающая и теплая, и ее белая кожа разрумянилась, а тяжелая масса волос стекала по дивану до самого ковра. Он накрутил локон на пальцы и поднес к носу. От ее волос пахло апельсиновой кожурой и лимонами. Насколько ему известно, у нее нет дорогих духов, только какие-то брусочки мыла, которые она взяла с собой в дорогу. Мыло, которое она сделала сама, своими покрасневшими от работы руками.

По крайней мере, у нее есть целый месяц, чтобы отдохнуть от забот и тревог. Если это проклятое ненастье когда-нибудь прекратится и выглянет солнце, будут прогулки по берегу, пикники, катание под парусом. Его маленькая лодка спрятана в бухточке под скалами. Он уже сто лет не пользовался ею. Фразьер сказал, что она все еще годна для плавания. Но Бэй не хотел, чтобы что-то тревожило покой Шарли, тихо дышащей с ним рядом.

Глаза ее были закрыты, ресницы подрагивали. На них снова блестели слезы, но она не казалась несчастной. Отнюдь. Похоже, она плакала больше от радостного освобождения, чем от грусти. Вся эта тряска по грязи в наглухо закрытой душной карете стоила того, чтобы залучить Шарли сюда. Впрочем, нельзя сказать, чтобы поездка была такой уж тягостной, ибо Бэй делал все для ее комфорта. Ну, возможно, комфорт — не совсем подходящее слово. Удовлетворение было бы более точным. Он нашел Шарли податливой, гибкой и пылкой даже в тесноте кареты. Она исключительная любовница и стоит той астрономической суммы, которую он пообещал ей.

Он почувствовал угрызения совести из-за того, что прибег к такому подкупу. Ни одна здравомыслящая женщина, как бы она ни превозносила свою добродетель, не отказалась бы от такой суммы. Но какое-то время Бэй был уверен, что именно это она и сделает и даст ему от ворот поворот. В ее упорядоченном, несколько убогом мирке Малых Задворок не было места ни ему, ни его предложению. У нее есть гордость и характер. Но каким-то образом за чаем в тот понедельник он преодолел ее сопротивление и добился отсрочки. В тот вечер он воспользовался ее вялой расслабленностью после секса и уложил большую часть одежды в саквояж — унылые, бесцветные платья, которые ему следовало бы сжечь вместе с ее отвратительными чепцами. Ему хотелось одеть ее с ног до головы в новые наряды, но он рассудил, что все равно будет избавлять ее от одежды так часто, как только возможно. Месяц — не такой уж большой срок, можно потерпеть серые цвета и вдовий стиль ее гардероба.

Однако месяца может быть недостаточно, чтобы исчерпать свою страсть к ней. Бэй коснулся губами ее век, почувствовав вкус слез. Шарли прикусила пухлую нижнюю губу, словно удерживая себя от того, чтобы заговорить.

— Ты как, Шарли?

Она еще теснее прильнула к нему, устраиваясь поудобнее в его объятиях.

— Прекрасно.

Ее теплая ладошка лежала у него на сердце. Его кровь забурлила в ответ. Бархат спинки дивана и безупречного рта Шарли убаюкивали, но Бэй подумал, что им все же лучше встать и привести себя в порядок. Он даже не потрудился попросить миссис Келли запереть дверь гостиной, хотя и был уверен, что она не войдет без стука. Чай давно остыл, крошки от сандвичей подсыхали. Небо снаружи потемнело от грозовых туч, дождь колотил по стеклу, вспенивающийся океан ревел. Это не был обычный, теплый июньский день. Он отражал борьбу, которая шла у Бэя в душе.

Он быстро чмокнул Шарли в нос. Там была веснушка, которую он не замечал раньше, в иссиня-черные волосы прокрались еще несколько серебристых волосков. Он представил ее через двадцать лет, в одном из этих ее отвратительных чепцов, покрывающих жемчужно-белые локоны. Она будет стариться красиво, подумал он, мягкость ее женственного тела смягчит любые морщинки, которые дерзнут появиться. Интересно, где она будет через двадцать лет и с кем? Наверняка она собирается стать женой и матерью. То, что она прекрасная хозяйка, видно по ее маленькому аккуратному домику.