Путь воина - Арсений Евгеньевич Втюрин

Княжичу совсем не хотелось убивать своего соперника.

Буривой дождался момента, когда тот, совершая в очередной раз неуклюжий выпад, провалился в пустоту. Голова Кочебораоказалась на уровне плеча княжича, и он тут же нанёс по ней сильный удар рукоятью меча.

Глаза противника закатились, ноги подкосились, большое тело конвульсивно дёрнулось и стало оседать на землю. Меч выпал из его руки, колени, а вслед за ними и локти коснулись земли.

Кочеборзамер в этой странной и неуклюжей позе.

Стихли крики и людские голоса, сопровождавшие поединок.

– Он будет жить! И это уже хорошо! – в тишине прозвучал голос князя Волемира, в котором слышались удовлетворенные нотки. Князь повернулся в сторону внука. – А ты, мальчик, всё правильно сделал, я тобой доволен!

– Пусть теперь наш князь свой приговор справедливый вынесет! – Слова Переяслававернули всех к действительности.

Буривой искоса взглянул на Милену.

Столько радости и счастья увидел он на её лице, обращённом к нему, что невольно улыбнулся в ответ.

Громко и отчётливо прозвучали слова приговора князя Волемира, передающего навечно спорное поле племени Родолюба.

– А почему ты не накажешь Борая и Кочебора за ложь их на тяжбище? – шёпот внука достиг ушей князя.

– Не всё так просто, внук! Борай поставляет в дружины мои до двух сотен хороших воинов, а потому с ним приходится считаться, да и не хотелось, чтобы племя его ушло к врагам нашим.

Вот так учил его дед премудростям правления страной.

Как же давно всё это было…

– Государь! Государь! Все собрались, столы накрыты. Тебя ждём. И сын твой Гостомысл там уже! – прервал воспоминания князя неслышно появившийся боярин Борута.

– Ты почто опять меня пугаешь? Сколько повторять буду, не ходи по дому бесшумно, аки зверь дикий, чай не на охоте!

– Прости, государь, забываю наказ твой, да и трудно в старости походку менять.

– Что ж, пошли в трапезную, Борута, нужно подкрепиться, а заодно и поход наш на Вину обсудить.

Глава 41

Масуд с двумя мечами в ножнах за спиной и коротким копьём в руках стоял у алькова постели наследного принца Абд ар-Рахмана. Никогда ещё он не видел его таким испуганным и угнетённым. Лицо сына эмира враз осунулось, тело била мелкая дрожь, остановить которую ему никак не удавалось.

Непроизвольная улыбка промелькнула на губах Масуда.

Хоть и были они с Абд ар-Рахманом ровесниками и почти друзьями, но как же различались их интересы!

Оба для своих лет получили хорошее образование и старались развиваться дальше. Но каждый – по своей стезе.

Жизнь Масуда подчинялась войнам и сражениям. Принц же серьёзно увлекался науками, искусством, ремёслами, сельским хозяйством и даже покровительствовал многим арабским и христианским мудрецам. За всё это Масуд уважал сына эмира и даже прощал полное неумение обращаться с оружием, невзирая на свои многочисленные неудачные попытки втянуть его в воинские дела. Абд ар-Рахман привычно отделывался шуткой:

– У меня есть ты – начальник моей охраны и, как говорят, не только самый огромный, но и самый сильный воин во всех эмиратах. А у тебя две сотни подготовленных воинов. Чего же мне опасаться и зачем уметь владеть мечом или копьём?

И вот теперь многочисленная охрана, перекрывая все выходы, заполнила огромный дворец и самые отдалённые и потаённые уголки цветущего дворцового сада. Но страх перед неизвестностью был столь велик, что принц попросил Масуда не покидать спальню.

Лёгкий сквознячок колыхал шёлковые занавеси на открытых окнах, играл огнями свечей в противоположном углу залы, а они создавали тени причудливых фигур на потолке.

Оба молчали.

Абд ар-Рахман лежал с закрытыми глазами, тяжело дышал, даже изредка постанывал и тщетно пытался уснуть.

Масуд же отошёл от ложа принца, присел на большую подушку в углу, откинулся на стену и стал собирать в памяти воедино все события предыдущих дней, а также последние разговоры о Толедо…

Первый из них состоялся с Абу-Сирханом, к которому Масуд пришёл после беседы с эмиром Аль-Хакамом, поручившим ему сопровождать своего сына в Сарагосу с остановкой в Толедо у нового вали Амрюка-аль-Льериди.

– Будь осторожен, Масуд! Мы с Басимой очень боимся за тебя! Мне не нравится этот поход, – сановник поморщился. – Я знаю, что наш эмир, кади Аль-Аббас и вали Амрюк задумали в Толедо что-то ужасное!

– Неужели ты думаешь, что эмир может подвергнуть опасности жизнь своего собственного сына?

– Раньше на такой вопрос я бы мог дать ответ, но не теперь.

– Что же мне делать? Ты же сам знаешь, отказаться от поручения я не могу.

– Возьми самых опытных своих воинов. И побольше! А главное, береги принца! Он твой настоящий друг! Если ты всегда будешь рядом с ним, тебя ожидает блестящее будущее! Знаешь ли ты, что Абд ар-Рахман родился в Толедо и всегда считал этот город родным и самым лучшим на свете? Где вы там с принцем должны остановиться?

– Во дворце Галианы. Хотя я и не знаю, кто такая Галиана.

– Об этом дворце я кое-что слышал. На берегу реки Тахо издавна размещались виллы богатых римлян. Потом страну завоевали готы, и на месте одной из них кто-то из племенных вождей воздвиг загородный замок. Готов сменили арабы, и эмир Галефре на месте этого замка для своей любимой дочери Галианы построил великолепный дворец. Он получился настолько роскошным, что во всей Андалусии равного ему не было. Говорят, что и Галиана была самой прекрасной из всех мавританских красавиц. К ней сватались не только мусульманские эмиры, но и христианские короли.

Абу-Сирхан замолчал и задумчиво смотрел куда-то вдаль.

– И что же произошло с этой Галианой? – не выдержал Масуд.

– В честь дочери-красавицы её отцом устраивались воинские игрища и пышные пиры, на которые съезжались знаменитые воины из разных стран. На одно из таких празднеств инкогнито прибыл даже франкский король и полководец Карл Мартелл, дед известного тебе Карла Великого. Он стал победителем игрищ и так понравился Галиане, что она сбежала с ним из дворца и стала то ли его женой, то ли наложницей. Эмир Галефре проклял опозорившую его дочь и навсегда покинул Толедо, а дворец оставил на попечение своего смотрителя и нескольких охранников. Вот только денег на содержание почти не давал, а потому охрана разбежалась, всё вокруг начало ветшать и приходить в упадок. А годы шли. Умер смотритель. Ещё раньше покинул наш мир эмир Галефре. Что стало с его дочерью, неизвестно. Сын смотрителя, а может уже его внук, вынужден за деньги сдавать богатым